Коллектив авторов - У камина. Выпуск 3
Александр Марков
Родился 24 января 1975 года, живёт в городе Мурманске. Работает учителем русского языка и литературы в школе-интернате села Минькино. Является руководителем методического объединения учителей гуманитарного цикла. Женат. Воспитывает троих детей. Публиковался в различных коллективных сборниках, в том числе и в сборнике стихов и малой прозы «У камина» (Выпуск 2).
Великий Устюг
Маленький город на севере области,
Край белокаменных древних церквей,
Место, где всё по любви и по совести —
Тихий приют шумной жизни моей.
Время советской эпохой окутало
Этот старинный простой городок.
Здесь добротой и поэзией Кутова[1]
Щедро наполнен любой уголок.
Здесь до сих пор как в другом измерении
Милые, скромные люди живут…
Город надежды, мечты, вдохновения;
Памяти детства конечный маршрут.
Родина предков… Раздолье над реками:
Сухоной, Югом, истоком Двины…
Как насладиться моментами редкими
В царстве волшебной живой тишины?
Как бы судьба ни хлестала безжалостно,
Двери свободы на ключ заперев, —
Здесь меня примут охотно и радостно,
Ласковым оканьем сердце согрев.
Тут же усадят за стол. Мы с хозяином
Выпьем по стопке его первача.
Станет хозяйка варёным и жареным
Потчевать нас, у плиты хлопоча.
Вздрогнет гармонь, в паутину одетая,
Словно очнувшись от долгого сна.
Будут звучать много раз перепетые
Песни родной старины допоздна.
А поутру, лишь зарёю осветятся
Кроны деревьев, я выйду во двор,
Чтобы увидеть спустя столько месяцев
Местное чудо – Успенский собор.
Столько в нём силы и столько величия,
Что и неверующий человек,
Здесь оказавшись, шепнёт для приличия:
«Славящий Бога – блаженный вовек!..»
К Деду Морозу в его резиденцию
Съезжу, хотя и бывал там не раз:
Он ведь живёт здесь, причём по соседству, и
Детям гостинцев, наверно, припас.
Удивлены? Только так уж тут водится:
Славный старик для своих земляков
И их гостей ежедневно торопится
Радость и счастье внести в каждый кров.
В парке под елью – знакомая лавочка.
Сяду в тени, полной грудью дыша.
Мимо смущённо пройдёт устюжаночка,
Видимо, тоже куда-то спеша.
Не умалю её шарма нисколечко
(Как ни прелестна родная жена)…
Одноимённая, кстати, настоечка
Тоже, замечу я вам, недурна!
Как недурно вологодское кружево,
Роспись «морозом по жести», резьба…
Если точнее – уменьем недюжинным
Творчество здесь отличалось всегда!
Славится город сынами отважными:
Подвигом землепроходцев своих!
Именно здесь зарождалось бесстрашие,
Здесь же и дух героизма возник!
Кто не слыхал о Дежнёве, Атласове!..
Как о Хабарове можно не знать?
Эта земля в самом деле прекрасная —
Ей ли героев таких не рождать?
Пусть же подольше живут здесь деревни и
Не умирает «родное» село!
Пусть Водолей – символ города древнего —
Оберегает, как прежде, его!
Знаю, что в сердце хранится у каждого
С детства любимая нами земля,
Там, где оставили мы что-то важное…
Только вернуть это «что-то» нельзя!
Прозрение
У меня сломался телефон…
Боже мой, какое это счастье,
Когда спит измученный смартфон
И тебя не мучит в одночасье!
Замер надоедливый звонок,
СМС рассылкой не тревожит…
Видно, подошёл бедняге срок,
Раз он пары фраз связать не может!
Да и чёрт с ним, это даже плюс:
Если я не связан, то свободен.
На любые «подвиги» гожусь
И к любым «случайностям» пригоден.
Только где вы, прежние друзья?
С кем теперь искать мне «приключенья»?..
Никого: у каждого семья
И дела важнейшего значенья.
Каждый сам себя приговорил,
Добровольно присягнув Рутине.
На себя мешок забот взвалил
И таскает этот груз поныне.
Вот и я такой же «Дед Мороз»
С тяжеленным скарбом за плечами.
Только не мешок на мне, а воз
С разными ненужными вещами.
И его не сбросить, не зарыть,
Не подкинуть невзначай соседям…
С ним я буду вынужден прожить
И оставить как наследство детям.
Друг от друга мы зависим с ним —
Никуда от этого не деться!
А Свобода, видимо, другим
Разрешит в доверие втереться…
Плюну на пропавший выходной…
Вспомню, что послали за батоном…
А потом с покорностью в «Связной»
Побреду за новым телефоном.
«Ещё одна осень подходит к концу…»
Алексею Сидоровичу посвящается…
Ещё одна осень подходит к концу,
Нападало снега прилично.
Опять Новый год, Рождество на носу…
Но это тебе безразлично.
Уж начали город вовсю украшать,
Доволен чтоб был каждый житель…
Тебе всё равно, потому что кровать —
Твоя основная обитель.
А помнишь, Алёшка, как летом с тобой
Работали на сенокосах?
Тогда ты ещё увлекался борьбой
И толк знал во многих вопросах…
Гоняли на «великах» в лес по грибы,
С плота краснопёрку ловили…
Вот только такой безобразной судьбы
У Господа мы не просили!
Молчу про свою… Хотя тоже не мёд…
И всё-таки, где справедливость,
Когда к молодому болезнь пристаёт,
Как плесень в глобальную сырость?
Нелепо, наивно звучит мой вопрос,
Однако любой понимает,
Что этот рассеянный чёртов склероз
Тебя всё равно доконает!..
Конечно, и ты всё давно осознал,
Смирился с тяжёлым недугом
И больше к себе никого не впускал,
Оставшись для нас вечным другом…
Красивым, здоровым, смешным, озорным,
Внимательным и бесшабашным…
Как в юности давней, где нам, молодым,
Практически не было страшно.
И не было горько на шумном пиру —
Был вальс и бокальные звоны,
Когда ты мою дорогую сестру
Себе брал в законные жёны…
С тех пор пролетело четырнадцать лет!
Ты вроде бы есть, а вроде и нет…
Прости меня, друг, за нескладную речь.
Прости, что тебя не сумели сберечь.
Ирина Муллер
Родилась 25.06.1974 года в г. Санкт Петербурге Изучала германистику на филологическом факультете в СПбГУ. Также имеет высшее экономическое образование. Занимается переводами книг, сотрудничает с несколькими российскими издательствами.
Ночной дворик
(из цикла «Городские зарисовки»)
Темнота опустилась на город стремительно и незаметно. Окутала собой всё вокруг – череду стоящих строго в ряд каменных особняков, построенных столетия назад, изумляющих величием и красотой своих исторических фасадов, сбросившие листву деревья, мчащиеся куда-то машины, редких прохожих, стремящихся как можно быстрее оказаться там, где тепло, яркие рекламные вывески, манящие огни модных ресторанов и магазинов. А в ночном небе тем временем появились звёзды – далекие светящиеся точки, рассыпанные в пространстве Вселенной.
Из тёплой светлой комнаты, согретой уютом тихо потрескивающих в камине дров, ароматом чая, разлитого в фарфоровые чашки бабушкиного сервиза, корешками старинных книг, чинно дремлющих на полках фамильной библиотеки, пройдя по бесконечно-длинному коридору, – мы попадаем на большую затемнённую лестницу – величественные, кое-где потрескавшиеся под давлением времени и пережитого мраморные ступени, причудливо изогнутые подобно диковинным существам кованые решётки, едва различимая в полумраке затейливая лепнина на потолке. Запах сырости и прохлады. Огромные низкие подоконники украшают такие же огромные окна с массивными деревянными рамами. А за ними стоит питерская ночь. Всего несколько пролётов отделяют нас от морозного, как будто обжигающего воздуха улицы.
То, что ещё всего пару часов назад являлось нашему взору как маленький и такой родной ввиду своей типичности дворик, насквозь пропитанный историей, каких сотни в центре Питера, способный поведать множество сокровенного о своих прежних обитателях, живших целые эпохи назад, о великих событиях, которым он стал невольным свидетелем, теперь раскрывается перед нами в совершенно ином обличии.
И предстаёт он по-разному. Небольшое открытое пространство, каким-то чудным образом затесавшееся среди каменных исполинов, воздвигнутых благодаря гению мастеров далекого прошлого, освещаемое несколькими фонарями, будит воображение и открывается разными гранями.
Это и чудесный сказочный дворик, куда, судя по наступившим морозам и ожиданию праздника, вскоре должны прилететь сани с Дедом Морозом в сопровождении северных оленей с большущим мешком подарков, для кого-то это, напротив, тёмный и опасный двор-колодец, таящий в себе множество опасностей и пугающий своей неизвестностью, а кому-то вечерний холод просто навевает мысли о любимом диване и вкусном ужине в кругу близких или друзей, кто-то же, напротив, промёрзнув до костей, мечтает немедленно очутиться в каком-нибудь очень жарком месте, поближе к тёплому морю.
