Ольга Реймова - Парус, ветер и любовь (сборник)
— Вы правы, Александра Андреевна, кто-то должен сделать первый шаг.
— Вы поймите меня, я бы хотела сделать этот шаг, но всегда меня останавливало то, как я смогу поделить себя между ним и ребёнком, как моя дочь воспримет всё это? Да и родители мои тоже. Люди строгих правил, очень опекают меня с ребёнком. Это нужно было бы что-то скрывать, не договаривать, а я привыкла быть откровенной, особенно с родителями. Моя мама всегда про меня всё знала, даже если я ей ничего не говорила, она догадывалась каким-то образом. Она меня чувствовала. И ещё была одна причина моей нерешительности. Я боялась разочарования. И очень комплексовала из-за своей болезни. Он, конечно, врач и многое бы понял, но… Не знаю. У Леонида семья, дочь — ровесница моей. У них жизнь не сложилась, а вдруг они бы помирились, а я опять отвергнута? Нет! Пусть лучше так, как есть. Я одна — и всё. И ещё я думаю, если бы он так был мной заинтересован — я уже не говорю любил, — то, наверное, бы нашёл подход к женщине, которая боится опять ошибиться.
— А любовь с Вашей стороны была?
— Любовь… Он мне очень нравился. До любви дело не дошло, к сожалению. С тех пор как с мужем мы не поняли друг друга, я избегала этой любви, бежала от неё. Я знаю, что могу любить без оглядки, но он свою любовь не показал, а я скрыла. Всё время думала, что, может быть, с его стороны не так серьёзно всё, как я воспринимаю. В общем, вот такие дела.
Александра любила с ним беседовать. Он говорил, как многие люди прошлого поколения, изысканно, красиво и очень душевно, как будто согревал душу.
— Спасибо Вам, Александра Андреевна, за откровенность и доверие. Думаю, может, Вы и правы в данной ситуации. Это искусственно не создашь. Пусть у Вас всё сложится хорошо, как Вы того хотите. Берегите себя. Сейчас у Вас со здоровьем всё благополучно. И не комплексуйте по этому поводу, — с улыбкой сказал профессор. Взял её руку и прижал к своему сердцу. Он смотрел на неё своими горящими красивыми карими глазами, полными жизни. Он передал Саше часть своей энергии, прилив которой она почувствовала сразу после разговора со своим спасителем. Он был настоящий врач, не только хирург.
Александра шла и думала о разговоре с профессором, душа её оттаяла, ей полегчало. Пока шла, думала. И пришла к выводу, что не создана она для ответного чувства любви. Может быть, сама боится, или ей это не положено, у неё другое назначение: любить своего ребёнка, своих близких, всё для них делать, им помогать. Вот такая ей любовь дарована свыше.
Сомнения
Как трудно сделать первый шаг,
Он первый, в неизвестность.
Боишься — будет всё не так…
А если вновь неверность?
И снова вдруг не тот, не та…
Опять ошибка, страшно…
Любить совсем не просто.
А может, всё напрасно?
Напрасно мучиться, страдать?
Твоя судьба — твой Господин!
Поторопись ему сказать:
«На свете ты такой — один».
Отчаяние
По деревянному настилу,
По лестнице крутой
к реке
бежала, сдерживая силу,
Девчонка…
Берёзы голубели до небес.
Лачуги жалкие ютились
Вдоль берега,
вразнос.
Ей было не до них…
Она той встречи не дождалась.
И, сдерживая внутренний порыв,
К реке бежала,
Где ждали всплески волн,
Песок с ракушкой.
Здесь можно слёзы распустить
И жалобно повыть.
И слёзы все песок тот выпьет,
Сам завлажнеет, а может, пропоёт:
Девчонке той, конечно, повезёт,
Ведь не глупа и не спесива,
Добра и очень уж красива!
Неужто красоту он не увидит?
И не почувствует тепло,
Что от души её струится?
………………………
Поймёт!
Почувствует!
И позовёт.
И в тот же миг
Она к нему со всеми чувствами души,
Расправив крылья,
Прилетит,
Забыв про стыд,
Про правила чужие.
Ей лишь слова его родные!
А он всё чувствами играет,
Ему забава на неё глядеть,
И радость от того,
Что кто-то любит так,
Что хоть в огонь! Хоть в омут,
Но только вместе с ним!
Присядь, девчонка, у реки.
Подумай и остановись.
Ты посмотри, как небо голубеет,
Приветствуя тебя!
С тобой природа, ветер,
Ты не одна!
Остыла?
Теперь немного помолчи.
Устала?
Ну, бывает…
Ведь жизнь ещё вся впереди.
Мечтательница
После окончания медицинского училища Наташу направили на работу в областную клинику. Училась она хорошо. На практике отличилась умением хорошо и безболезненно делать уколы, как внутримышечные, так и внутривенные, что больной даже не почувствует, и вводила лекарство медленно, поэтому боль не чувствовалась. Но ещё она умудрялась найти такие тонкие иголочки, что сами входили в вену. И к тому же она такая красивая, что больной, глядя на неё, забывал про все свои болячки.
В терапевтическом отделении в основном были пожилые, но иногда и молодые пациенты случались. Все ходили за медсёстрами, как за богами, с просьбами, а вечерами в их дежурство любили поболтать с ними. Наташа очень внимательно и снисходительно относилась к больным, как, впрочем, и ко всем людям. Прощала им недостатки, не пыталась их понять. Но ни в чём их не осуждала. Без гонора вела себя Наташа.
А была в их отделении медсестра Валя, которая вела себя, как королева. Наташе было девятнадцать лет, а Вале двадцать пять. Близко к себе Валя никого не подпускала: ни сотрудников, ни больных. Трудно сказать, какая у неё внешность. Очень привлекательная, это даже больше, чем красота. Она выглядела как сочное спелое яблоко, которое хочется надкусить и почувствовать упоительный сок. Нет, она не полная, фигура в полном порядке, всё при ней и ничего лишнего. Мужчинам трудно было обойти её вниманием. Они просто таяли на глазах при виде Вали. Но подойти к ней не всякий решался, зная её королевский нрав.
Валя родом из Владивостока. Замуж вышла рано. Лет в семнадцать. Очень скромная была, а тут рыбак с рыболовецкого танкера на танцах приметил её и взял замуж. Она даже ничего понять не успела. Муж так и плавает на рыболовецком танкере. Дома появляется два раза в год. Когда у них появились дети, он отправил её из Владивостока к своей матери подальше от порта и всяких соблазнов. Иногда он присылал телеграмму, что будет в таком-то порту и чтобы Валя прилетела к нему. Она никогда не радовалась вызову, но возвращалась оттуда всегда счастливая. Рассказывала о своих поездках только Наташе. Почему? Неизвестно. Может, из-за Наташиной красоты и ненавязчивости.
Как-то обратила внимание Наташа, что Валя что-то переписывает.
— Валя, а ты что пишешь?
— Да вот, песню, которую поёт Алла Пугачёва. «Миллион алых роз». Нравится тебе?
— Да как-то ничего, но не затронула она меня. Пугачёву люблю, и многие её песни нравятся, а про алые розы как-то… не знаю.
— А мне нравится очень. Сейчас перепишу слова, выучу и буду сама петь, когда мечтаю.
— А о чём мечтаешь?
— О-о-о-о, я всегда мечтаю о чём-нибудь. А ты любишь мечтать? Мечтать о невозможном?
— Но я реалистка, — смеётся Наташа, — мечтать не вредно, конечно, но, по-моему, не стоит слишком этим увлекаться.
— А я мечтаю… Знаешь о чём? Вот представляю, что я принцесса. Живу в красивом жемчужном замке. Вокруг меня слуги снуют, всё мне подают, почти кормят с ложечки, если я позволяю. И около меня много-много цветов. Люблю красивые цветы: розы, пионы, георгины, царские кудри — знаешь, такие оранжевые, и лепестки кудрями завиваются. Закрываю глаза и всё это вижу, обычно перед сном, а потом крепко сплю и вижу красивые сны.
Наташа слушает её и удивляется: «Надо же, кто бы мог подумать, так мечтать!»
— А ещё люблю представить, что полюбил меня принц, какого в жизни не видела. Шатен с пышной шевелюрой, высокий, кареглазый, и несёт он меня на руках к морю, к кораблю с алыми парусами.
— Да будет тебе фантазировать, Валя! Смеюсь и радуюсь тебе. С тобой так интересно! Но пора капельницу ставить Петру Ивановичу, тут не до мечты! Валя, ты меня, по-моему, заразила, самой захотелось помечтать. А чего это ты сегодня размечталась, муж приезжает?
— Нет, к его приезду я не мечтаю, погружаюсь в быт и обыденность. Я, Наташка, кажется, влюбилась!
— В кого, если не секрет, в принца из сказки?
— Почти. Об этом потом расскажу. Вот тебе капельница. Иди, а то твой Пётр Иванович заждался.
