Владимир Высоцкий - Книга 1

Всем делам моим на суше вопреки
И назло моим заботам на земле
Вы возьмите меня в море, моряки,
Поднесите рюмку водки на весле.
Любая тварь по морю знай плывет,
Попасть под винт не каждый норовит.
А здесь на суше встречный пешеход
Наступит, оттолкнет и убежит.
Известно вам: мир не на трех китах,
Но вам известно: он не на троих.
Вам вольничать нельзя в чужих портах,
А я забыл, как вольничать в своих.
И всем делам моим на суше вопреки
И назло моим заботам на земле
Вы пришлите за мной шлюпку, моряки,
Поднесите кружку рома на весле,
Я все вахты отстою на корабле.

Был шторм. Канаты рвали кожу с рук,
И якорная цепь визжала чертом.
Пел ветер песню грубую, и вдруг
Раздался голос: «Человек за бортом!»
И сразу: «Полный назад! Стоп машина!
На воду шлюпки! Помочь
Вытащить сукина сына
Или, там, сукину дочь!»
Я пожалел, что обречен шагать
По суше, значит, мне не ждать подмоги.
Никто меня не бросится спасать
И не объявит шлюпочной тревоги.
А скажут: «Полный вперед! Ветер в спину.
Будем в порту по часам.
Так ему, сукину сыну,
Пусть выбирается сам!»
И мой корабль от меня уйдет.
На нем, быть может, люди выше сортом.
Впередсмотрящий смотрит только вперед,
Ему плевать, что человек за бортом.
Я вижу: мимо суда проплывают,
Ждет их приветливый порт.
Мало ли кто выпадает
С главной дороги за борт.
Пусть в море меня вынесет, а там
Гуляет ветер вверх и вниз по гамме.
За мною спустит шлюпку капитан,
И обрету я почву под ногами.
Они зацепят меня за одежду
(Значит, падать одетому — плюс).
В шлюпочный борт, как в надежду,
Мертвою хваткой вцеплюсь.
Я на борту, курс прежний, прежний путь.
Мне тянут руки, души, папиросы,
И я уверен, если что-нибудь,
Мне бросят круг спасательный матросы.
Правда с качкой у них перебои там,
Штормы, от вах т не вздохнуть,
Но человеку за бортом
Здесь не дадут утонуть.

С хода в девять узлов сел по горло на мель,
А у всех молодцов благородная цель,
И в конце-то концов, я ведь сам сел на мель!
И ушли корабли, мои братья, мой флот,
Кто чувствительней, брызги сглотнули.
Без меня продолжался великий поход,
На меня ж парусами махнули.
И погоду, и случай безбожно кляня,
Мои пасынки кучей бросали меня.
Вот со шлюпок два залпа — ладно
От Колумба и от Магеллана.
Я пью пену, волна не доходит до рта,
И от палуб до дна обнажились борта,
А бока мои грязны — таи, не таи,
Так любуйтесь на язвы и раны мои!
Вот дыра у ребра, это след от ядра,
Вот рубцы от тарана, и даже
Видны шрамы от крючьев,
Какой-то пират мне хребет
Перебил в абордаже.
Киль, как старый, неровный гитаровый гриф,
Это брюхо вспорол мне коралловый риф,
Задыхаюсь, гнию, так бывает:
И просоленное загнивает.
Ветры кровь мою пьют и сквозь щели снуют
Прямо с бока на ют, меня ветры добьют.
Я под ними стою от утра до утра,
Гвозди в душу мою забивают ветра!
И гулякой шальным все швыряют вверх дном
Эти ветры, незваные гости.
Захлебнуться бы им в моих трюмах вином
Или с мели сорвать меня в злости!
Я уверовал в это, как загнанный зверь,
Но не злобные ветры нужны мне теперь,
Мои мачты, как дряблые руки,
Паруса, словно груди старухи.
Будет чудо восьмое, и добрый прибой
Мое тело омоет живою водой,
Море, божья роса, с меня снимет табу,
Вздует мне паруса, словно жилы на лбу!
Догоню я своих, догоню и прощу
Позабывшую помнить армаду.
И команду свою я обратно пущу,
Я ведь зла не держу на команду!
Только, кажется, нет больше места в строю!
— Плохо шутишь, корвет, потеснись, раскрою!
Как же так? я ваш брат, я ушел от беды,
Полевее фрегат, всем нам хватит воды!
До чего ж вы дошли, значит, что мне — уйти?
Если был на мели — дальше нету пути?
Разомкните ряды, что же вы, корабли?
Всем нам хватит воды, всем нам хватит земли,
Этой обетованной, желанной,
И колумбовой, и магелланной!