Павел Лукницкий - Стихотворения
Обзор книги Павел Лукницкий - Стихотворения
Лукницкий Павел Николаевич
Стихотворения
Павел Лукницкий
Стихотворения
"Павел Лукницкий более известен как прозаик, а также исследователь творчества Гумилева. Автор дневниковых записей бесед с Ахматовой. Между тем начинал, как весьма талантливый поэт, о чем свидетельствуют эти крепкие, энергичные стихи...
...В приводимом нами стихотворении есть трагический отблеск пророчества.
Кнопка. И пальца прикосновенье.
Разинуты рты. Дышать тяжело.
И сто километров - одно мгновенье.
И пол-океана вулканом взмело.
Так будет, когда дослушают страны
Горбатых физиков разговор...
Но успокойся! Пока еще рано
В их детских глазах читать приговор!
1928
Евгений Евтушенко "Строфы века. Антология русской поэзии", 1995 г.
1.
ААА
МГНОВЕНЬЕ ВСТРЕЧИ
Два волоса
в один вплелись,
Белый и влажно-черный.
Два голоса
в один слились,
Родной,
грудной, задорный.
В открытых дверях
она предо мной
Иконой нерукотворной.
Волнением,
как легкою кислотой,
Снимаю с нее
за слоем слой.
В секунду
века- отойдите!
И сразу та женщина
вся со мной
Тростинкой,
и страсть моя - беленой.
И я, как
алхимик, стою немой,
Из всех
невозможных соитий
Вдруг
выплавив
звездный
литий!
Комарово,
в ночь на 21.01.1962
ААА
Перебежал дорогу черный кот,
Меня пугает глупая примета...
Летает ветер, а весенний лед
От лунного ослабевает света.
Случайно я тебя по имени назвал,
Оленем, или лебедем - не знаю.
Через перила заглянул в канал,
Но там лишь звездную увидел стаю.
На темный сад я перевел мой взор,
В деревьях темных возникали тени,
Но показалось: там мелькнул топор...
................................................................
Декабрь, 1924
* *
*
Колдует белая столица
И дремлют каменные львы.
И тайно, на постель Невы,
Вся в кружевах, Луна ложится.
А я как вор во мраке храма
Похмельный от даров святых,
Украв от губ, от рук твоих,
Таю, как язву, в сердце пламя.
Зовя предчувствием беду,
И душу думою пытая,
По тихим улицам бреду
И наказанья ожидаю.
7 марта 1925
* *
*
Оставь любви веретено
И переплавленного тела
Коснись рукой, чтобы оно
Как и душа окаменело.
И тайну малую твою,
И тайную печаль мою,
И тот, во всем виновный пламень,
В себя навек укроет камень.
И многие века падут,
И люди новые придут,
И ты придешь, в сияньи новом,
И в камне вырастут цветы,
Когда его коснешься ты
Одним непозабытым словом.
В поезде, апрель1925.
* *
*
Тебе я писем не пишу,
И знаю я, что так и надо:
Я именем твоим дышу,
А в снах твоих - и ты мне рада.
А что теперь разлука мне,
И кто мне стали здесь друзьями,
Узнаешь ты, когда во сне
С моими сдружишься стихами.
И ты меня не упрекнешь
Ни в чем, ни сердцем ни мечтою,
Ты знаешь, что не смеет ложь
Лечь между мною и тобою.
Август 1925
ААА
1.
Ангел мой, Анна, как страшно, подумай,
В черном удушье одна ты, одна,
Нет такой думы, угрюмой, угрюмой,
Которую не выпила б ты до дна...
1925
2.
Ты быть внимательной хотела,
Ты лоб поцеловала мой.
Слетел с орбиты Шар земной,
Как с ветки персик переспелый,
И - метеор осиротелый
Я в космос выброшен пустой...
Все бьется чувств моих прибой
В твое взволнованное тело!
Октябрь 1925
3.
...И быть свободнее лани хочешь,
Только напрасно о том мечтаешь:
К тебе никогда не придет свобода...
4.
...Другим любовь - весела и проста,
Другим ремесло - как слава.
А меня судьба обняла не так.
Я с ней, как к кольцах удава...
1926
5.
Ты быть внимательной хотела,
Ты в комнату мою пришла.
Все книги, вещи, стены - смелым,
Коротким взором обвела.
Ушла... И прежнего покоя
Я в комнате не нахожу:
На стол, на книги, на обои
С печальной завистью гляжу.
И прежде мне родные вещи
Теперь, храня твой серый взор,
Насторожась, молчат зловеще,
Как будто я - голодный вор.
1926
6.
...И в зацветающей тревоге,
Протянешь руку мне к губам,
Расспрашивая о дороге,
О том, что делается там...
1926
* *
*
О, если бы влаги горсть,
О, если б на миг твой взор!
Бегу, гоним на позор
Трехтысячной бандой верст.
За нею пожар и тлен,
За нею твой страшный плен,
Жива ты в нем, или нет,
И, кто здесь мне даст ответ?
Вой этой банды верст,
Банды врагов моих,
Горе мне, - воздух черств,
Горе мне, - скликал их,
В безумии и в бреду,
Я сам на свою беду!
19 августа 1927
* *
*
И плакать не надо и думать не надо.
Я больше тебя не хочу
Свободна отныне душа моя рада
Земле и звезде и лучу.
Но я, благодарный, пою все упрямей
О том, что легка и тонка,
Над жизнью моею высокое пламя,
Твоя протянула рука.
Я должен. И я, уходя, не тоскую,
Я горд. И мне весело петь,
Прощая весь мир за твои поцелуи,
За счастье в нем умереть.
1927
* *
*
Бьет в глазах твоих белое пламя,
В нем сгорают твои друзья.
Стонет вечными именами
Поминальная песнь твоя.
Я один на других непохожий,
С долгой жизнью к тебе иду.
Объясни же мне, отчего же
Я в глазах твоих, - как во льду?
26 мая 1928
* *
*
Теперь я на страшной живу высоте,
У самой смерти в соседстве.
И руки не те, и думы не те,
И счастье не то, что в детстве.
Но в душу мою, как время, - ты,
Как ветер, летишь с высоты.
И влажные губы твои теперь
Бессмертны в мертвом строю потерь
4 мая 1929
* *
*
Семь лет назад, восьмого декабря
Я слышал голос ваш впервые.
И если все семь лет я жил не зря,
Шел радостно и в горы и в моря
И в песни и в минуты роковые,
То это значит: жизнь мою творя
Ваш голос был как солнце, как стихия...
1932
* *
*
А меня, между прочим, признать не позор:
Я с оружьем достанусь потомкам!
Мне светил в этой жизни провидицы взор,
Ангелицы с земною котомкой!
Комарово, январь 1962
ЧИТАЯ, НА НОЧЬ...
Да: "против воли я твой, царица,
Берег покинул", - сказала ты...
Иная теперь у меня столица,
Иные теперь у меня мечты!
Кострами обложены все эти годы.
В золе и в пепле мои пути.
Не ты провожала меня в походы,
Не ты стремилась меня найти!
Время - как море: его не стронешь,
Все исчезает в его волне!
Но: "знаешь сам, ты и в море не тонешь!"
Однажды ты написала мне...
Ночь на 26 ноября 1965
2.
К А М Н И
Я рад не думать об ушедшем дне.
Ведь уши звуками он исцарапал мне.
Ведь красками он мне прожег глаза,
Ведь он в душе промчался, как гроза.
Подобран ночью я едва живой
От этой скифской грубости дневной.
И вот лежу на ласковых камнях
И тают боль и темный стыд и страх.
И чутко чувствую я жизнь камней,
И всяких жизней эта жизнь мудрей,
И припадаю я к камням душой
И пью из хладной глубины покой.
И каменную нежность узнаю,
Неведомую ни в каком раю.
И все ясней, все слаще для меня,
Что нового уже не будет дня,
Что полный счастья, полный бытия,
Сам в черный камень превращаюсь я.
Гурзуф, 1925
* *
*
Два дня осталось мне пробыть у моря.
Как из ведра, проеденного ржою,
Вода - по каплям. Вытекут они
Из ржавой жизни. И она опять
Замрет - ненужной, звонкой и пустою.
И паутиной вытканное дно
Для сонных дум глухой могилой станет.
Два дня у моря... Драгоценных два.
А я из комнаты не выхожу, в постель,
Лицом в подушки, загнанный тоскою,
И вечер призрачный проходит без меня,
Лучами лунными скользя по травам,
Целуя пеной волн крутые берега,
И опьяняя горы виноградом.
Прохлада вечера меня не освежит,
Так душно в комнате, так яростны москиты,
И кровь так яростно стучит в виски.
О, только бы заснуть!.. А ранним утром
Пойти еще раз выкупаться в море,
Качаться долго в чистом изумруде,
Нырять сквозь толщу, глаз не закрывая,
И крабий взор поймав на глубине,
Потрогать камни мшистые на дне.
И выйти на берег холодным и соленым,
Раскинув руки, лечь на берегу,
И каждой порой бронзового тела
Пропитываться голубым теплом.
И так лежать, пока не надоест
(А надоест, наверное, не прежде,
Чем солнце низко склонится к горам!)
Тогда тропой скалистою и узкой,
Поверх неровной глиняной ограды
Обсаженной колючей ежевикой,
Направлю в горы я неторопливый шаг.
Еще немного выше... Горный ключ,
Журча в глубоко врезанной ложбинке,
Пересечет мне путь, и я остановлюсь,
Увидев острый, черный и высокий,
Причудливо растрескавшийся камень,
