Владимир Фомичев - Для ума и души (сборник)

Завидую, кто был в степи заснеженной,
В кибитке, с разудалым ямщиком,
Суровый видом, но с душой изнеженной,
Со звонкой шпорой, слитой с каблуком.

Мечтал постичь просторы мироздания,
Ведь на земле так скучно одному,
Желал найти особое призвание,
И не нашёл, не знаю почему.

Хотел в пустыню, под лучи палящие,
На льдину, в Ледовитый океан,
Но не хотел быть птицей говорящею
И жизнь менять на водочный стакан!

Живут же люди на Земле,
Ну, и пускай себе живут:
Где в холоде, а где в тепле,
Родятся, поживут, помрут.

Как много развелось людей
И каждый мнит: я – человек!
Не важно, добрый, лиходей,
Жид Вечный или древний грек.

Какая разница: когда
Жизнь прекратится на Земле…
Жизнь, вообще, везде, всегда —
Где в холоде, а где в тепле!

Иметь наклонности дурные —
Не всякий хочет добровольно,
Но ситуации смурные,
Бьют так безжалостно и больно,
Вибрируют, трясут, как флаттер —
И изменяется характер.

Уж нет любви к родным и ближним,
Лишь лицемерие осталось,
И зависть к высшим, даже к низшим —
Наклонностью дурной предстала:
Ни сострадание, ни слёзы —
Одни шипы, одни занозы!

Ищет бездомный пристанище,
Где могут его приютить,
Вот домовой на пожарище,
Не знает, где дряхлому жить.

А тут ещё вьюга гуляет,
Мороз во все щели залез,
Как много жильцов поселяет
Радушный, заснеженный лес.

Крепкими нитями сшитое —
Надежнее будет служить…
Время, давно позабытое —
Попросит опять приютить!

Любой скандал перерастает в драку,
Когда нет сил его остановить,
Не всякая овца даёт каракуль,
Как из песка нельзя верёвки вить.

Но есть во всём немало исключений:
Живёт старик, хотя пришла пора,
Случается, попьёт он чай вечерний,
Потом гуляет прямо до утра.

Приятно строить стих замысловатый,
Да термин философский подпустить…
Быть может правда – мозг наш сероватый?
Я свой не видел, не могу судить!

Похож ли снег на серебро?
Конечно нет – металл не тает.
У птицы, если взять перо —
Пускай без перьев полетает.

Вот змей без ног – а догони,
Сороконожку обгоняет.
Козлу не говори: дыхни —
Он за версту и так воняет.

Сам соловей лишь летом пел,
Зима ворону не пугает,
Противный кот мышонка съел,
Сидит и сыто так икает!

Бывает, разозлишься на людей,
На всех, без всяких исключений…
– Зачем на всех? О ближних порадей:
За дом, за аромат печений.

Кто пить подаст, когда настигнет хворь,
Ужель тогда захочешь злиться?
Ну что притих? Ответствовать изволь! —
На всех ли гнев распространится?

– Желание придёт людей любить,
Лишь в тихой монастырской келье,
Где всё мирское можно позабыть…
Уж зло прошло – пришло веселье!

Стучат по дереву костяшки
Согнутых пальцев в кулаке,
В приметы верить – грех не тяжкий,
От веры суть невдалеке.

Людей терзает любопытство,
Какой дальнейший жизни путь?
Из страшных зол: болезнь, убийство,
Иль возликует счастьем грудь.

С наивной верой, с кошельками —
Идут к гадалкам, колдунам:
То, что желаете вы сами,
То и наврут за деньги вам!

На закалённость нет надежды,
Есть утеплённые одежды:
Мех от зверьков и пух гагачий —
И будь в тепле, ни как иначе.

С едой скоромной кто не дружен —
Всегда голодным пребывает:
То ждёт обед, скорей бы ужин,
Мясного и во сне желает.

Без развлечений жизнь плохая —
Застолья нет и нет веселья,
От страшной скуки нет спасенья…
Зима и волк, и ночь глухая!

Забейтесь в щели крикуны!
Державна всласть, всё под контролем,
Сожгли за лето пол страны,
С Хоттабычем мы всё отстроим.

Коль не скумекаем чего,
Так мудрый Запад нам подскажет,
Ума не много своего,
А те направят и укажут.

Так что не надо здесь кричать,
Простой народ наш терпеливый,
Ещё он долго будет спать,
А мы здесь властвовать счастливо!

Уютный вечер зимний,
Приятный полумрак,
Снег, как и воздух, синий,
И мирный лай собак.

Справляют переулки
Приход людей в дома,
Проспекта грохот гулкий
Свёл тишину с ума.

Ласкает нежно ветер
Гроздь рдяную рябин,
Сугроб в фонарном свете
Искрит в стекле кабин!

Пора хоть что-то покупать,
Не жить же без приобретений,
Что старое – пора ломать,
Выбрасывать без сожалений.

Сменить залапанный айфон,
И старый «Лексус» глаз мозолит,
Панель три D скорее вон,
Четыре D – Японь готовит.

А взять дворец: прискорбный вид —
Пещера для Тутанхамона…
Весь лоб морщинами увит
У нынешнего Соломона!

Из тьмы кромешной рвёмся к свету,
А яркий свет нас гонит в тень,
Кто сотворил сию планету,
Дал ночи тьму и светлый день.

Когда усилится ненастье,
Как страстно мы блаженства ждём,
Полярны есть: беда и счастье —
Для лучшего, сей мир рождён!

Есть много мудрости в печали,
В веселье диком – пустоты…
На свет надеются вначале,
Но есть реальность темноты!

На каждого есть место на Земле,
Но очень конкуренция большая:
Отчаялся – болтается в петле,
Помолится, злодейство совершая.

Жизнь хороша, энергии полна,
И вертится подобно центрифуги,
Здесь ни причём отдельная страна,
Здесь общая забота друг о друге.

Счастливец, кто в улыбках расцветёт,
Страдалец, кто живёт среди рыданий…
Как радостно любовь венки плетёт,
И больно от сорвавшихся свиданий!

Вот появился бы поэт…
– Скажи, а что здесь воспевать?
Внимательно смотрю в лорнет,
От скуки хочется зевать.

Взять, например, корпоратив:
Одеты, как велит дресс-код,
Откушали аперитив…
Я рифмы потерял на год!

Под чёрным снегом пастораль,
Девицы – все под хохлому,
Гусар мне здешних очень жаль…
– Не нравится? – Да, как кому!

Бывает тягомотно на душе,
Какое-то смущение от века:
То старое избитое клише,
То новое корёжит человека.

Вдруг, небо приласкает синевой
И солнышко пригладит теплотою,
То вдруг толпа исторгнет стон и вой,
Покажется, что жизнь того не стоит.

Так может продолжаться час – другой,
Пока заботы века не нахлынут…
– Обед готов, покушай, дорогой,
Не то котлеты с гречкою остынут!

Соблазны века кончились давно,
Другого века – только начались,
Пока для многих это все равно,
Но для других совсем иная жизнь.

Не всем от новых радостей страдать
И хохотать над собственной бедой,
Нет ближнего и некого предать,
Душою старый, телом молодой.

Остался где-то там избыток сил,
Наверно, прадед их спалил дотла…
Как странно, ведь никто и не спросил:
Век двадцать первый сотворён со зла!?

Я не виню некормленую лошадь,
Что воз хозяйский справно не везёт.
Бескормица не может не тревожить:
Поруган заяц – дерево грызёт!

Вот крошка хлеба для мышонка в норке,
Старик олень – зимою для волков,
Бездомный пёс пусть не заслужит порки:
Схватил съестное – да и был таков!

Еды полно – тучнеют телесами:
Голодного здесь вряд ли кто поймёт…
Для жизни пищу приготовьте сами,
Пусть жизнь её из ваших рук возьмёт!

Никто не знает сам, чего достоин,
Здесь даже близкие помочь не могут,
Материальный мир уж так устроен,
Взамен любви он восприял тревогу.

Крикливой птицей разволнует слава,
Здесь все равно: за деньги, за таланты,
Раскрученность своё имеет право —
Не отличить, где страз, где бриллианты.

Земной юдоли не подвластно время:
Что оживит, а что предаст забвенью,
Какое на кого наложит бремя,
Задаст уроки, вопреки хотенью!

Здоровому – здоровье ни к чему,
Он им и так загружен до предела,
Зачем, скажи, здоровье для Муму,
Раз с кирпичом в водицу полетела?

Геракл известный в древности силач,
Тогда там, слабосильных не бывало,
Мачо на подвиг не найдёшь, хоть плач,
А жалких, хилых, слабеньких – навалом!

С винтовкой богатырь – на кабана!
А на медведя – только с вертолёта…
Здоровая, скажите мне, страна?
– Где вот такая, скажем так, охота!