В. Нечаев - Во имя мира

Нам нужен мир! Войны мы не хотим!
Все ужасы ее мы испытали!
Плечом к плечу в колонне мы стоим.
Ведет нас знаменосец мира — Сталин!

Нам нужен мир, чтоб уголь добывать,
Чтоб дать стране сверх плана тонны стали,
Чтобы везде и всюду побеждать,
Как учит знаменосец мира — Сталин!

Нам нужно, чтоб Родина цвела,
Чтобы хлеба, как море, бушевали,
Чтоб жизнь еще прекраснее была,
Чтоб улыбался нам великий Сталин!

Во имя мира люди всей земли
Друг другу руки в крепкой дружбе сжали,
Мир отстоять народы поклялись,
И отстоим, тому порукой Сталин!

На заре алеют мирно взгорья,
Сизым паром застланы поля…
Хороша ты в утреннем уборе,
Родина, советская земля!

Выхожу к твоим долинам горным,
Щедрых недр хозяином иду,
Чтоб поднять оттуда к жарким домнам
Прежде непочатую руду.

Выхожу в твоих полей массивы,
Там, где шум машин
                            из края в край,
Чтоб собрать с родной колхозной
                                                  нивы
Сталинский богатый урожай.

Выхожу, в степи каналы рою;
Каменщиком встану
                             на леса
Грандиозных, новых, мирных строек,
Что вздымают крыши в небеса.

Где и кем сегодня я ни встану —
Знаю, встану, чтоб в урочный час
Выполнить по Сталинскому
                                         плану
Родины и партии наказ.

В том сегодня я клянусь
                                 Отчизне,
Сталину любимому в Кремле.
Знаю: труд мой —
                        весь во имя жизни
И во имя мира на земле.

Над Москвой безоблачное небо,
Звонкая литая синева.
Как давно уже в Москве я не был,
Но везде была со мной Москва.

Далеко — в горах крутых Урала,
Каждый день у доменной печи
Мне она задания давала,
Ваш я голос слышал, москвичи:

Голос правды, теплого привета,
Ключ к победе в слове боевом.
Ведь недаром вся земля согрета
Нынче русским светом и теплом;

Светом счастья, жизни и свободы,
Солнцем мира, мужеством труда.
Все Москве ответили народы:
— Нет, войны не будет никогда!

— Миру мир! — повсюду возглашают
Люди чистой совести всех стран.
Им бойцы Кореи отвечают:
— Будет снова тихим океан.

Сталевары, горняки Урала,
Всей Отчизны верные сыны
Мирный труд сверхплановым металлом
Охраняют нынче от войны…

Я опять стою у мавзолея,
Низко к груди голову склонив.
Над Кремлем бессмертный стяг алеет,
А кругом огни, огни, огни.

Новых зданий стройные каркасы,
Новых улиц мрамор и гранит.
Новых школ сияющие классы —
Все в Москве о мире говорит.

Москвичей сияющие лица,
Гул моторов в звонкой синеве.
Я пришел на площадь поклониться
Стражу мира — Сталину, Москве.

Лежим в окопах у Ловати.
Почти в траншеи бьет волна.
В сверканье взрывов, на закате,
Река угрюма и мутна.

Ей долго быть чертою синей
На картах Ставки и штабных,
Пока врагов не опрокинем,
Пока не обезвредим их.

Солдату высшая награда,
Чтоб ты струилась широка, —
И не рубеж, и не преграда,
А просто — синяя река,

В которой мирно мокнут сети,
Куда, уздечкою звеня,
Приходит мальчик на рассвете
Поить колхозного коня.

Сечет кусты и травы ливень,
Им смыта начисто жара.
Все молчаливей, все тоскливей,
Все выше кажется гора.
Свистит в ущелье мокрый ветер,
Залит водой альпийский луг.
Лежит солдат один в секрете,
Один на десять верст вокруг.
Все выше сумрачные тени,
И тают медленно во мгле
Метелки редкие растений,
Косые ребра на скале.
И только в самой верхней точке,
На фоне неба, чуть видны
Почти овальные, как бочки,
На перевале валуны:
Один… другой… и рядом третий.
Зияет котловины брешь.
Лежит солдат один в секрете
За мир в ответе, за рубеж.
Он все укладывает в память:
Далекий куст и выступ скал,
Один… другой… и третий камень
Они венчают перевал.
Беззвучна темнота слепая,
Неслышно тянутся часы.
Лежит боец, в тропинку впаян
У пограничной полосы.
Бледнеет небо на рассвете,
И чуть видны средь пелены
Один… другой… и рядом третий
На перевале валуны.
Один… другой… и третий кряду…
Четвертый камень! В тот же миг
Прирос солдат щекой к прикладу,
К траве исхлестанной приник.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Как пьяный шаркая ногами,
Подняв ладони до виска,
Шагает вниз четвертый «камень»
На шаг от кончика штыка.

Когда взметнулся пламень стяга
И понеслось ура вдали,
Солдат на куполе рейхстага
Был виден людям всей земли.

Сведя солдатский счет с врагами
И отстояв в боях свой дом,
Он занят мирными делами
И созидательным трудом.

И как в далеком сорок пятом
Незабываемом году,
Ведет он к Волге экскаватор
У всей планеты на виду.

Когда над степью экскаватор
В ковше поднимет чернозем,
Ты вспоминаешь:
Здесь солдатом
Ты проходил в сорок втором.

Здесь пролегала трасса смерти! —
Еще видны войны следы…
Дорогу экскаватор чертит
Для голубой донской воды.

На трассе нового канала
Моторы мощные гудят.
Здесь трасса жизни —
Здесь начало
Второго подвига солдат.

Позади — семь дней сраженья.
Впереди — прорыв кольца.
Горький ветер отступленья
Жег солдатские сердца.

А пшеница налитая
К ним тянулась с полосы,
Словно плакала, роняя
Капли утренней росы.

И, окинув взглядом синим
Ширь некошенных хлебов,
Запыленный пехотинец
Молча вышел из рядов.

Он нарвал пучок отборных
Колосков — и снова в строй.
Что он видел в этих зернах,
Для чего унес с собой?

Он держал их на ладони
По привычке мирных лет.
— Славный сорт, у нас в районе
Вот таких, пожалуй, нет.

Я судьбы своей не знаю,
Но уж если суждено,
Испытаю на Алтае
Это самое зерно. —

С той поры зимой и летом
Он берег от всех невзгод
Вместе с новым партбилетом
Свой заветный обмолот.

Он прошел в боях упорных
Чуть не пол-Европы, но
Сохранил сухим, как порох,
Драгоценное зерно.

Только раз не без причины
Прикоснулся к узелку:
Этих зерен половину
Отдал чеху-бедняку.

Ой, смоленская пшеница,
Где ты только не была,
Прежде чем сквозь все границы
До Алтайских гор дошла!

Милый край весенним громом
Встретил бывшего бойца,
Фронтовик стал агрономом,
Пыль походов смыл с лица.

И достал из чемодана
Зерна мира — свой семфонд.
Ради них он принял раны,
Ради мира вынес фронт.

И теперь в полях Алтая
Та пшеница прижилась
И стоит, не полегая,
Грузным колосом гордясь.