Аглаида Шиманская - Я вам прочту

Звонок встревожил: — «Слушаю, алло!
Кто говорит? — Что? — Снегом замело?..
Откуда голос?.. Не могу понять!»
Отбой и гул. Молчание опять.

На станции, в каком-то захолустье
Светилась ночь невыразимой грустью,
Утихла буря и раскрылся свод,
Но поезд не пришел и не придет.

Спит крепким сном смотритель станционный,
Вокруг сугробы, каркают вороны,
Не уцелеть от холода и тьмы —
Погибло все селенье от чумы.

Еще дымок идет с какой-то крыши —
Перед концом немного жизнь подышит,
Но у поэта образ оживет —
Воскреснут души и растает лед,

Знакомый поезд весело промчится
И снова — жизнь, везде живые лица…

Благодарю за весточку оттуда,
Где Пушкин и слова его, как чудо.

О, если б жизнь нагнать, поймать как птицу
И пленницей держать,
О, если б счастью бесконечно длиться
И снова все начать!

Страна моя врата бы нам раскрыла —
Как душу — в два крыла;
О, если б не было того, что было —
Ни гибели, ни зла.

И если б Ты прислал за мной сегодня,
Скажу: Спаситель мой,
Свети в день радостный, в день новогодний
Рождественской звездой.

О том же самом говорят,
Все повторяется годами,
И двор метут все дни подряд,
А снова мусор перед нами.

Чего в нем только не найдешь —
Письмо, билет от лотереи
(Он проигрышный, ну так что ж!)
И хвостики от лук-порея!

Все хлам, но это лишь на глаз,
Там грусть потери неизбежной
И чувств сокрытых пересказ —
Цветок распластанный и нежный.

Таков и мир как этот двор,
Где жизни каждый вздох отмечен:
Порыв души и мелкий сор…
О том же самом, вечно, вечно.

Здесь на старенькой открытке конка,
Снег на крышах, снегом все полно.
Я не помню, я была ребенком
И в стране другой живу давно.

Но у сердца память не простая
И для сердца все осталось там.
Я теперь сама себе чужая,
Я теперь без имени — Madame.

Платят мне за труд французским хлебом,
По-французски только говорю.
На открытке тут кусочек неба…
Но по-русски я тебя люблю.

Кто-то злословит, кого-то бранит —
Ты бы не слушало нежное ушко!
Мало ли что там вещает кукушка?..
Где-то у берега стынет гранит.

Слезы морские стекают с него,
Плачет, в тумане скрывает он горе.
Плачет о нем синеокое море
И не умеет сказать ничего.

Не верь любви и слову «навсегда»,
Все переменчиво, изменчиво, случайно,
От искры не останется следа,
Воспоминанье — звук печальный.

Как наше сердце больно предает —
Полюбит, ослепит и оторвется
И чувства восхитительный полет
Кудрявой тучкой в небе пронесется.

Несется облако, несутся мысли мимо…
Как легкий дым, любовь неуловима.
Уходит день. Готовится обед.
Не все ль равно, что света больше нет?

Ах, света? — электричества, конечно!
Забыли масло! Докучают вечно!..
А сердце — как затравленный зверек,
И ветер треплет шелковый платок.

Для влюбленных — сладостное: «милый»,
Другу ближе слово «дорогой»,
А для сердца — все слова постылы,
Только звук проносится волной.

Просияет солнце дивным светом
И растает в жалости земной,
А потом — годами ждать ответа,
Слушать чей-то кашель за стеной.

Разбежались мысли, маленькие гномы, —
Надоело в клетке, засиделись дома!
Сердце бьет тревогу, голова пустая,
День шумит без толку — это признак мая,
Кровь бежит по венам легче веселее,
И Любовь с Надеждой шепчутся в аллее.

Я тепло встречаю, словно друга,
Греюсь, отдыхаю и люблю
Этот распустившийся цветочек
И старушку-кофточку мою.

Воробьи и голуби на крыше
Зашумели праздником весны,
И сегодня до последней травки
Все без исключенья влюблены.

К облакам деревья льнут верхушкой,
Облака уносят горький дым.
Почему смотреть приятно выше,
Почему все кажется другим?

Муха, земляной червяк… Улитка
Скользкая, слюнявая, ползет.
По дорожке я пойду за нею,
Провожу, как гостью, до ворот.

Этим морем на простой открытке
Я живу, я крепну, я дышу.
К небесам обыкновенной ниткой
Розовое облачко пришью.

Я могу рукой его потрогать
И на крыльях прилететь на зов,
Подарить тебе могу немного
Ласковых и добрых слов.

Лебедь белый, фарфоровый, хрупкий,
Лебединая нежность моя.
Солнце светит оранжевой юбкой,
Дышит небо, дышу и я.

Воздух теплый, сияющий, звонкий,
Мечет искорки птичий глазок,
А подснежник соломинкой тонкой
Опьяняющий тянет сок.

Поцелуи, звонки телефона,
Скачет пульс (на окне — воробей),
Ярко-красные анемоны,
Словно маки с русских полей.

Догоняют друг друга стрелки:
Как мучительно встречи ждать!
Бьются часики дробью мелкой —
Скоро, скоро, минут через пять…

На скамейке, в лесу, на поляне
Ты и я, только я и ты,
Это жизнь на невидимом плане,
Где-то, как-то, из пустоты…

Мира нет. Только я и ты.

Благодарю Тебя за теплую постель,
И эту комнату, и хлеб насущный,
За милую дневную канитель,
И скромный стих, душе моей послушный.

За каждый взгляд, улыбку и привет,
За огонек, мигающий в окошке,
И этот детский бархатный берет,
И крошечные туфельки на ножках.

Благодарю за звезды, за слова,
За синий цвет и где-то берег южный,
Благодарю, что я еще жива,
Хотя, быть может, это и не нужно.

Какой-то вздор переживают души —
Какая важность — новый абажур!
А едкий дым в окно летит и душит
И я как тень по комнате брожу,

Не находя желанного покоя,
Стихи пишу и подметаю пол.
Идут дожди. Ручьи текут рекою,
Незваный гость на огонек пришел.

Что делать с ним? Я буду только слушать —
О Боже, как мучительно вдвоем!
А у него вдруг вырастают уши
И лапа тянется за сухарем.

Настало утро. Дождь не прекратился
И сыплет, сыплет капельки в окно.
Как будто ветер за ночь утомился…
О чем пишу? Не все ли мне равно!