Михаил Танич - Любовь-кольцо

Я не люблю
Заоблачных высот,
Шумит в ушах
И как-то
Не летится,
И первый класс,
И лучший самолет —
Не мой размер,
Не босс я и не птица.
И не люблю
Подземных гаражей
И прочих под землей
Фортификаций,
Я – житель
Невысоких этажей,
На уровне сирени
И акаций.
И даже белый парус,
И шалаш —
Мне тоже не по сердцу,
Бедолаге,
И вообще,
Мой офис – карандаш
И пачка
Неисписанной бумаги.

Вы спали
С Евой Тутутулиной?
А я с ней спал, благодарю,
И утыкался носом в сонную
Ее нездешнюю ноздрю.
Она была такая пылкая,
Пила, ой-ёй,
И рот кривой!
На электричку
Мимо кладбища
Бежал я утром,
Чуть живой.
А что же – муж,
А как же заповедь?
Ведь я и сам —
Кому-то зять!
А так! Мой этот,
Сами знаете…
Он снимет всё,
Что можно снять.
Гоню пургу! —
Мне этот вымысел
Мельком явился, налету,
В своей солдатской
непристойности
На Переделкинском мосту.
Мы с ней и вовсе незнакомые,
И вообще,
Плюс простатит!
Не спал я
С Евой Тутутулиной!
Так, помечталось,
Бог простит.

Кондитерша Любава
Присылала много лет
Мне всякой сладкой всячины,
А главное – конфет.
Но вот она опомнилась,
И нет ее конфет,
И нет нужды анализы
Сдавать на диабет.
И без задышки восхожу
Я до кремлевских стен
По приглашению на бал
Малинина А. Н.
А у Любавы, видимо,
Огонь любви потух,
Не приносите мне торты,
Не разводите мух!

Не знаю – кем я был?
Что сделаешь, стареем,
И сильный был,
Как молодой
Гиппопотам!
Я не ходил с ней
По картинным галереям,
А по кустам, а по кустам,
А – по кустам!
Ее, я помню,
Звали Лена
Или Зина,
И шар земной
Тогда стоял
На трех китах.
Была любовь,
И мы сливались
Воедино
В Азовском море,
Без стыда,
При всех друзьях.
Я, как спортсмен,
Всего добился
С трех подходов,
Всего, мне кажется,
Добилась и она!
От нас родившаяся
Как от пароходов,
О берег шлепалась
Азовская волна.

Я по жене
Погоду узнаю.
Точнее, чем
По метеопрогнозу:
Когда она обижена —
К дождю,
Когда она рассержена —
К морозу.
А если не разгневана жена,
Как было
В незапамятные годы,
и все ей хорошо,
То будет что?
Мне кажется,
Что нет
Такой погоды.

Она ему и говорит:
«Дурак ты, Вася, мол!»
А он привык,
Он дверью – хлоп
И «мерседес» завел.
Еще завел на стороне
Он девочку одну.
И забывает иногда
Сварливую жену.
Дурак ты, Вася! —
Как припев,
Как хит любой семьи,
А Вася – он – авторитет
В космическом НИИ.
Он запускает ИСЗ,
Пока его жена
Четвертый час
Четвертый крем
накладывает на.
И есть ее один припев —
Сбежать бы хоть куда,
Чтоб этой умнице-жене
Не причинить вреда!

Этот миг я запомнил,
А может быть, акт,
Вечно новый
И ветхозаветный,
Потому что есть он и она —
это факт,
не бывает любви безответной.

И когда
Ты не против была
И не за,
Но уже
В состоянье улета,
Я сказал, как Адам,
Опустивши глаза:
– Что – не знаю,
Но надо же
Делать с ним
Что-то?

Не Мэрилин
И не Сафо,
А женщинам обычным
Сдаемся мы,
Женатый люд,
А также холостой.
И дело тут
не в красоте,
А в чем-то
Очень личном,
Что, заглядевшись,
Только мы
Считаем красотой.
И начинается любовь,
И человек летает,
Его избраннице
Поют соловьи!
И это – счастье,
Что на всех
Красавиц не хватает,
И это – счастье,
Что у всех —
Красавицы – свои.

Ни на кого
Нельзя переложить,
Когда с косою
В двери постучится!
Не дай нам Бог,
Друг друга пережить,
Но у судьбы
Ни дня не одолжить,
И это обязательно случится.

Мне это дело нравилось
И я его любил,
А здесь же секса не было,
Хотя он все же был.
А в Швеции,
А в Дании,
Там трах стоял клубком,
Но между мной и Данией
Стоял еще райком!
Но все же в Копенгагене
Бывали мы давно
И видели безбашенное
Голое кино.
теперь, когда есть видео,
Я понял – это спорт,
И женщины раздетые —
Совсем не первый сорт.
Монашки – не монашки
И ковбои – тоже «не»,
И жаль мне стало
Долларов,
Потраченных в кине.

Ломается все,
Не только часы,
Не только
Смесители в ванной.
От белой до черной —
Чуть-чуть полосы
На нашей,
На обетованной.
Бессмертен один
Бессмертный Кощей,
И не на кого
Обижаться —
Нет вечных людей
И вечных вещей,
Но хочется
Подзадержаться.

Стихи выдумывать
Не надо,
Они приходят
Вновь и вновь,
Как поощренье,
Как награда
За верность им
И за любовь.

Слова особенного
Склада,
У них – свой звук
И свой раскрас!
Стихи выдумывать
Не надо —
Они выдумывают нас

Было все волнительно,
Все как надо было —
Дама с красной лентой
Слово говорила,
Таял марш старинный
В воздухе просторном,
Я-то вся-то в белом,
Он-то весь-то в черном.

Но что за штука этот брак?
Сначала все у вас тик-так,
Потом – тик-так,
А что-то вроде прохудилось!
Пока я это поняла,
Три раза замужем была,
Три раза,
Больше мне
Пока не приходилось!
А когда я этот марш
Снова услыхала,
Я уже поменьше
Крыльями махала!
И уже по опыту,
Сомневаясь в главном,
Третий раз венчалась
В храме православном.

Но что за штука
Этот брак?..

А сегодня вроде как
Замуж и немодно,
И я не собираюсь,
Я опять свободна!
Но себе пока еще
Не сказала: хватит!
Можно познакомиться —
Вдруг да и покатит?

Но что за штука
Этот брак?..

Соловьиная ночь
В июне
Хрупка!
Пописав демарши и ноты,
Госграницы
Переходят войска,
Расчехляя гранатометы.

Соловьиная ночь
В июне
Нежна —
Еще сонная
На рассвете,
Поцелуй затевает жена —
Так начинаются дети.

Соловьиные ночи
В июне,
У них причуды свои,
Они коротки, но чреваты,
И только глупые соловьи
В последствиях
Не виноваты.

Мне редко снятся сны,
А тут приснилось,
Как встретил я
Девчоночку одну
Из юности,
Промчавшейся галопом
По городу Ростову-на-Дону.
Иду по Богатяновскому,
К Дону,
А мне навстреч
Из тех далеких лет —
Соученица,
Неля Рубинштейн,
Усевшаяся на велосипед.
Увидела, упала
На булыжник,
Коленки драгоценные —
В крови,
Я подбежал,
Она еще лежала,
Подстреленная
Снайпером любви.
Стояли мы обнявшись на проезжей,
Поверить я не мог —
Все тот же взгляд,
Такая же рекламная
Улыбка,
Как пятьдесят с прицепом
Лет назад.
Отличница, спортсменка,
Комсомолка,
И я достал из куртки
Валидол,
И «Твою мать!» – сказал
Довольно громко,
Употребив конечно и глагол!..
Бессвязный сон,
К чему бы в самом деле
Приснилась мне,
Реальная, как факт,
Соученица
Неля Рубинштейн?
Небось, опять
В Израиле теракт?

Не самый лучший!
Не самая лучшая!
Знак сожаленья,
Можно отчаяться!
Но самые-самые,
Самые лучшие
Нам не встречаются
И вам не встречаются.
А просто их нету,
И так получается:
Они потому-то нам
И не встречаются,
Что самые худшие
От самых лучших,
В общем-то, мало чем
И отличаются!

Это был баскетбол!
Пол был жарким от ног,
Все летали,
Но так не летали!
Он был легким, как пух,
Он старался, как мог,
Потому что она была в зале.
И болела она,
Незаметна в толпе,
Ну чуть-чуть горячей,
Чем соседи,
Но я-то знаю ее,
Я их видел в кафе,
Заводящая, знаете, леди.

Я говорю тебе —
«Люблю»,
И я не лгу,
Я мог бы
И не говорить,
Но – не могу.
Ты – маршал
Сердца моего,
Ты – мой Мюрат!
Но я и сам —
Наполеон,
А не солдат.
И о присяге
Не забудь,
Пойми, мой свет, —
Наполеонов,
Нас – чуть-чуть,
Да просто нет!