Арсений Тарковский - Стихи
Обзор книги Арсений Тарковский - Стихи
Тарковский Арсений
Стихи
Арсений Александрович Тарковский
- В мастерской живописца - стоит манекен... - Вечерний, сизокрылый... - Вот и лето прошло... - Мне послышался чей-то... - 25 июня 1935 - А все-таки я не истец... - Анжело Секки - Балет - Был домик в три оконца... - В дороге - В последний месяц осени, на склоне... - Верблюд - Ветер - Вечерний, сизокрылый... - Влажной землей из окна потянуло... - Вот и лето прошло... - Где целовали степь курганы... - Голуби - Григорий Сковорода - Дагестан - Дерево Жанны - Дождь в Тбилиси - Душу, вспыхнувшую на лету... - Если б, как прежде, я был горделив... - Еще в ушах стоит и звон и гром... - И это снилось мне, и это снится мне... - И эту тень я проводил в дорогу... - И я ниоткуда пришел расколоть... - Игнатьевский лес - К стихам - Как сорок лет тому назад... - Кактус - Карловы Вары - Комитас - Красный фонарик стоит на снегу... - Малютка-жизнь - Мельница в Даргавском ущелье - Меркнет зрение - сила моя... - Мне бы только теперь... - Мне в черный день приснится... - Мне другие мерещятся тени... - Над черно-сизой ямою... - Немецкий автоматчик подстрелит на дороге... - Ночной дождь - Ночь под первое июня - Ночью медленно время идет... - О, только бы привстать... - Отнятая у меня, ночами... - Пауль Клее - Первая гроза - Первые свидания - Перед листопадом - Песня (Давно мои ранние годы прошли...) - Под сердцем травы тяжелеют росинки... - Позднее наследство... - Поздняя зрелость - Портрет - Посредине мира - Поэ 1000 т - Приазовье - Просыпается тело... - Пускай меня простит Винсент Ван-Гог... - Пушкинские эпиграфы - Руки - Рукопись - С утра я тебя дожидался вчера... - Сирени вы, сирени... - Сколько листвы намело... - Словарь - Снова я на чужом языке... - Сны - Соберемся понемногу... - Стань самим собой - Стелил я снежную постель... - Степная дудка - Стол накрыт на шестерых... - Темнеет - Титания - Тот жил и умер, та жила... - Ты, что бабочкой черной и белой... - Феофан Грек - Цейский ледник - Чего ты не делала только... - Шиповник - Я боюсь, что слишком поздно... - Я надену кольцо из железа... - Я так давно родился... - Я тень из тех теней, которые, однажды... - Я учился траве, раскрывая тетрадь...
* * * Тот жил и умер, та жила И умерла, и эти жили И умерли; к одной могиле Другая плотно прилегла.
Земля прозрачнее стекла, И видно в ней, кого убили И кто убил: на мертвой пыли Горит печать добра и зла.
Поверх земли метутся тени Сошедших в землю поколений; Им не уйти бы никуда Из наших рук от самосуда, Когда б такого же суда Не ждали мы невесть откуда. Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.
* * * Еще в ушах стоит и звон и гром, У, как трезвонил вагоновожатый!
Туда ходил трамвай, и там была Неспешная и мелкая река, Вся в камыше и ряске. Я и Валя Сидим верхом на пушках у ворот В Казенный сад, где двухсотлетний дуб, Мороженщики, будка с лимонадом И в синей раковине музыканты. Июнь сияет над Казенным садом. Труба бубнит, бьют в барабан, и флейта Свистит, но слышно, как из-под подушки В полбарабана, в полтрубы, в полфлейты И в четверть сна, в одну восьмую жизни.
Мы оба (в летних шляпах на резинке, В сандалиях, в матросках с якорями) Еще не знаем, кто из нас в живых Останется, 1000 кого из нас убьют. О судьбах наших нет еще и речи, Нас дома ждет парное молоко, И бабочки садятся нам на плечи, И ласточки летают высоко. Воздух детства и отчего дома... Москва, "Молодая гвардия", 1987.
* * * Позднее наследство, Призрак, звук пустой, Ложный слепок детства, Бедный город мой.
Тяготит мне плечи Бремя стольких лет. Смысла в этой встрече На поверку нет.
Здесь теперь другое Небо за окном Дымно-голубое, С белым голубком.
Резко, слишком резко, Издали видна, Рдеет занавеска В прорези окна,
И, не уставая, Смотрит мне вослед Маска восковая Стародавних лет. Арсений Тарковский. Благословенный свет. Санкт-Петербург, "Северо-Запад", 1993.
* * * Я учился траве, раскрывая тетрадь, И трава начинала, как флейта, звучать. Я ловил соответствие звука и цвета, И когда запевала свой гимн стрекоза, Меж зеленых ладов проходя, как комета, Я-то знал, что любая росинка - слеза. Знал, что в каждой фасетке огромного ока, В каждой радуге яркострекочущих крыл Обитает горящее слово пророка, И Адамову тайну я чудом открыл.
Я любил свой мучительный труд, эту кладку Слов, скрепленных их собственным светом, загадку Смутных чувств и простую разгадку ума, В слове п р а в д а мне виделась правда сама, Был язык мой правдив, как спектральный анализ, А слова у меня под ногами валялись.
И еще я скажу: собеседник мой прав, В четверть шума я слышал, в полсвета я видел, Но зато не унизив ни близких, ни трав, Равнодушием отчей земли не обидел, И пока на земле я работал, приняв Дар студеной воды и пахучего хлеба, Надо мною стояло бездонное небо, Звезды падали мне на рукав. Советская поэзия 50-70х годов. Москва, "Русский язык", 1987.
* * * Немецкий автоматчик подстрелит на дороге, Осколком ли фугаски перешибут мне ноги,
В живот ли пулю влепит эсесовец-мальчишка, Но все равно мне будет на этом фронте крышка.
И буду я разутый, без имени и славы Замерзшими глазами смотреть на снег кровавый. Арсений Тарковский. Благословенный свет. Санкт-Петербург, "Северо-Запад", 1993.
* * * И я ниоткуда Пришел расколоть Единое чудо На душу и плоть,
Державу природы Я должен рассечь На песню и воды, На сушу и речь
И, хлеба земного Отведав, прийти В свечении слова К началу пути.
Я сын твой, отрада Твоя, Авраам, И жертвы не надо Моим временам,
А сколько мне в чаше Обид и труда... И после сладчайшей Из час - никуда? Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.
* * * Стелил я снежную постель, Луга и рощи обезглавил, К твоим ногам прильнуть заставил Сладчайший лавр, горчайший хмель.
Но марта не сменил апрель На страже росписей и правил. Я памятник тебе поставил На самой слезной из земель.
Под небом северным стою Пред белой, бедной, непокорной Твоею высотою горной
И сам себю не узнаю, Один, один в рубахе черной В твоем грядущем, как в раю. Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.
* * * Чего ты не делала только, чтоб видеться тайно со мною, Тебе не сиделось, должно быть, за Камой в дому невысоком, Ты под ноги стлалась травою, уж так шелестела весною, Что боязно было: шагнешь и заденешь тебя ненароком.
Кукушкой в лесу притаилась и так куковала, что люди Завидовать стали: ну вот, Ярославна твоя прилетела! И если я бабочку видел, когда и подумать о чуде Безумием было, я знал: ты взглянуть на меня захотела.
А эти павлиньи глазки там лазори по капельке было На каждом крыле, и светились... Я, может быть, со свету сгину, А ты не покинешь меня, и твоя чудотворная сила Травою оденет, 1000 цветами подарит и камень, и глину.
И если к земле прикоснуться, чешуйки все в радугах. Надо Ослепнуть, чтоб имя твое не прочесть на ступеньках и сводах Хором этих нежно-зеленых. Вот верности женской засада: Ты за ночь построила город и мне приготовила отдых.
А ива, что ты посадила в краю, где вовек не бывала? Тебе до рожденья могли терпеливые ветви присниться; Качалась она, подрастая, и соки земли принимала. За ивой твоей довелось мне, за ивой от смерти укрыться.
С тех пор не дивлюсь я, что гибель обходит меня стороною: Я должен ладью отыскать, плыть и плыть и, замучась, причалить. Увидеть такою тебя, чтобы вечно была ты со мною И крыл твоих, глаз твоих, губ твоих, рук - никогда не печалить.
Приснись мне, приснись мне, приснись, приснись мне еще хоть однажды. Война меня потчует солью, а ты этой соли не трогай. Нет горечи горше, и горло мое пересохло от жажды. Дай пить. Напои меня. Дай мне воды хоть глоток, хоть немного. Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.
* * * Стол накрыт на шестерых Розы да хрусталь... А среди гостей моих Горе да печаль.
И со мною мой отец, И со мною брат. Час проходит. Наконец У дверей стучат.
Как двенадцать лет назад, Холодна рука, И немодные шумят Синие шелка.
И вино поет из тьмы, И звенит стекло: "Как тебя любили мы, Сколько лет прошло".
Улыбнется мне отец, Брат нальет вина, Даст мне руку без колец, Скажет мне она:
"Каблучки мои в пыли, Выцвела коса, И звучат из-под земли Наши голоса". Арсений Тарковский. Стихи разных лет. Москва, "Современник" 1983.
* * * И эту тень я проводил в дорогу Последнюю - к последнему порогу, И два крыла у тени за спиной, Как два луча, померкли понемногу.
И год прошел по кругу стороной. Зима трубит из просеки лесной. Нестройным звоном отвечает рогу Карельских сосен морок слюдяной.
Что, если память вне земных условий Бессильна день восстановить в ночи? Что, если тень, покинув землю, в слове Не пьет бессмертья? Сердце, замолчи, Не лги, глотни еще немного крови, Благослови рассветные лучи. Арсений Тарковский. Благословенный свет. Санкт-Петербург, "Северо-Запад", 1993.
* * * Мне бы только теперь до конца не раскрыться, Не раздать бы всего, что напела мне птица, Белый день наболтал, наморгала звезда, Намигала вода, накислила кислица, На прожиток оставить себе навсегда Крепкий шарик в крови, полный света и чуда, А уж если дороги не будет назад, Так втянуться в него, и не выйти оттуда, И - в аорту, неведомо чью, наугад. Арсений Тарковский. Благословенный свет. Санкт-Петербург, "Северо-Запад", 1993.
