Янка Купала - Над рекой Орессой

Много есть на свете
И легенд и песен,
Что сложили люди
Про свое Полесье.

Но не знал я песни
Про большое дело:
Как сюда явились
Коммунары смело;

Как они работой
Топи покоряли,
Для страны советской
Славу добывали.

Но не знал я песни
О сраженьях жарких:
Как со всеми вместе
Вышли коммунарки;

Как они в работе
Завели обычай:
Не жалеть ни силы,
Ни красы девичьей.

Но не знал я песен,
Не слыхал я что-то
О героях славных,
Взявших в плен болото;

Как через преграды
В глухомани дикой
Шли они к победе,
К радости великой.

Но не знал, не знал я
Новых звонких песен,
Что поет сегодня
Новое Полесье.

Ворон клюв свой свесил
Над гнилой колодой…
Приснились Полесью
Ушедшие годы.

Здесь век вековали
Тростник да осока,
Росли и сгнивали
В трясине глубокой.

А сколько ж трясина
Людей засосала:
Оступишься — сгинул,
Пиши, брат, пропало.

Тут не было жизни
От гнуси летучей,
От дикого зверя,
От гадов ползучих.

Медведь без заботы
Лежал тут в берлоге,
И лось по болоту
Ходил без дороги.

Брели втихомолку
Кабан с кабанихой,
И серые волки,
И всякое лихо.

Меж кочек, бывало,
Где воды открыты,
Здесь лодка блуждала,
Как гроб незарытый…

Полесье родное
Молчало, дремало,
И только весною
Оно оживало.

Весенней порою
Споет соловейка,
Застонет зарею
Пастушья жалейка.

На тихой опушке,
Где ветви густые,
Считает кукушка
Невзгоды людские…

И снова могилой
Полесье застынет,
И спит его сила
В болотной пучине.

А люди? Что ж люди?
Их много — немного,
Но давят им груди
Нужда и тревога.

На бросовых землях,
На горках песчаных
Избушки их дремлют,
Как будто курганы.

Сидят полешане
И лапти мастачат,
Готовясь заране,
Чтоб… по миру, значит.

Убогой сохою
Пески поднимают,
Слезами, тоскою
Поля засевают.

Их ширью болото,
Как в плен, захватило,
Заставило верить
В нечистую силу.

И мрачные сказки,
И страшные вести
Шагали по вязким
Равнинам Полесья…

Был сказ нерушимый
На вечные веки:
«Полешуки мы,
А не человеки».

Зашумело и пошло,
Словно наводненье,
На полесское село
Хлынуло движенье.

Тьма народу в эти дни
Наплыла, как чудо.
Для чего пришли они?
Для чего, откуда?

Белорусы там и тут,
С ними украинцы.
Как на ярмарку идут
Покупать гостинцы.

Сколько хлопцев молодых,
Дядек бородатых!
Пилы острые у них,
Топоры, лопаты.

Что-то будет здесь теперь?.,
«Ничего не будет!» —
Хитро думали в четверг
Полесские люди.

А воскресный день настал,
И пошла работа.
И лопаты тут и там
Врезались в болото.

Тут и там пила поет,
Топоры сверкают.
Шум и гром кругом идет,
Люди наступают.

Роют торф не как-нибудь,
Роют неустанно,
Видят цель и видят путь,
Ясный и желанный.

Люди знают хорошо —
Горе не вернется.
Люди видят — клад большой
В руки сам дается.

За канавой, как струна,—
Новая канава.
Все похожи, как одна,—
И слева и справа.

Взбудоражил страх зверей,
Их покой потерян.
В чащи, в дебри от людей
Убегали звери…

Ну, а люди шли и шли,
Покоряя недра,
И канавам уж вели
Счет на километры.

Скоро, скоро день придет,
И настанет время —
В почву черную болот
Пахарь бросит семя.

Зашумят хлеба вокруг
Здесь под солнцем ясным…
Неудачу полешук
Предвещал напрасно!

Не видал он из своей
Безоконной хаты
Новых дел и новых дней,
Радостью богатых…

Ночь прошла. Заря встает.
Вновь кипит работа…
Героический народ
Покорил болото.

И лежат канавы —
Ленты-магистрали.
Воды по канавам
Уплывают в дали.

Тучное болото,
Как ножом, разрезав,
Докатились воды
До реки Орессы.

До реки Орессы
Пролегла дорога.
Но еще заботы
Человеку много.

Надо труд великий
Довести до цели,
Чтоб на ровном поле
Тракторы запели,

Чтоб на этих землях —
Буйный, ровный, чистый,
Как тростник, поднялся
Колос золотистый.

Ждет к себе Полесье
Смелых да умелых,
Что придут и сразу
Примутся за дело.

Ждет к себе Полесье
Сил горячих, новых,
Ждет бригад ударных,
На борьбу готовых.

И они сойдутся,
Свой костер разложат,
Вековую темень
Дружно уничтожат.

Им искать не нужно
Сказочного клада.
За труды другая
Будет им награда.

Их семеро весной пришло,
Чтоб новый день начать.
А осенью пришли сюда
Еще семьдесят пять.

Самарская дивизия
Дала бойцов своих,
Коммуны пионеров,
Способных, молодых.

Пришли и фрунзенцы сюда
С болотом в бой вступить
И земли эти в первый раз
Заставить хлеб родить.

Чонгарцы дали восьмерых
Из стаи боевой.
И в край лесов, и в край болот
Пришли они весной.

Желанье строить новый мир
Их привело сюда,
И вера в радостный успех
Светила, как звезда.

Им, смелым, были не страшны
Ни холод, ни жара,
Ни мутный дождь, ни топкий снег,
Ни вьюжные ветра.

Звал Заболотьем тот бугор
В Полесье мал и стар,
Где ногу в первый раз тогда
Поставил коммунар.

Болото, заболоть иль топь —
Как хочешь называй,
Но раз пришли большевики,
Изменится весь край.

Палатки, пилы, топоры
Приволокли с собой,
И дружно, как одна семья,
Пошли они на бой.

Одни из них корчуют пни
И в груды их кладут,
Другие, сидя у огня,
Спешат сварить еду.

А третьи пилят, рубят лес,
Чтоб выстроить барак:
В палатке летом можно жить,
А уж зимой никак.

Корчуют вдоль, и вширь, и вглубь,
Вставая все чуть свет.
Палатки носят за собой —
Жилья другого нет.

Они идут — за метром метр,
Идут — за шагом шаг.
Просторней, чище с каждым днем
На торфяных полях.

Идет работа как нигде,
Кипит, горит она в руках.
И что ни час и что ни день —
Сильней удар и шире взмах!

И, кажется, чего б хотеть?
Работай, песни звонко пой…
Да вот паук расставил сеть
И здесь, в коммуне молодой.

Иные что-то хмурят бровь,
На свет невесело глядят,
Как будто здесь не их добро,
Как будто здесь враги, сидят.

Кричат порою, разозлясь:
В коммуне, дескать, нелады…
Откуда щ та беда взялась,
И в чем причина той беды?

Причину ту легко понять,
Причина заключалась в том,
Что из восьми чонгарцев пять
Решили жить особняком.

Их потянуло к старине,
Им надоело быть в строю.
Палатку даже в стороне
Они поставили свою.

Им то и это не с руки,
Они едят, гуляют, спят,
На все глядят, как чужаки,
И сеют ссоры и разлад.

Цена такой работе грош,—
Успеем, дескать, не горит…
А что посеешь, то пожнешь,—
Людская мудрость говорит.

Пытливых взглядов не любя,
Стараясь быть всегда в тени,
От всех отдельно для себя
Участок выбрали они.

Но и на нем весь день-деньской
Они лежат да видят сны.
С работой «дружною» такой
Пришлось бы долго ждать весны.

Не стало больше сил терпеть
Таких людей, такой позор…
Пускай пустует лучше клеть,
Чем заводить в ней пыль и сор.

И молодежь собрала сход,
Негодованием полна,
И, как всегда, его ведет
Товарищ Модин, старшина.

И, слово взяв, сказал он так:
«Здесь не пристанище у нас
Для лежебок и для гуляк,
Здесь дорог каждый день и час.

Кто шел сюда привольно жить,
На хлеб надеясь даровой,
С такими — что нам говорить? —
Таким отсюда путь прямой!»