Антология - Русские песни и романсы

Полоса ль ты моя, полоса!
Не распахана ты, сиротинка,
И тебе не колосья краса,
Не колосья краса, а былинка…

А кругом-то, кругом поглядишь —
Так и зреют могучие нивы!
И стоит благодатная тишь,
И волнуются ржи переливы.

Но горька мне твоя нагота,
Как взгляну я на ниву-то божью:
Отчего ж ты одна, сирота,
Не красуешься матушкой-рожью?

Знать, хозяин-то твой в кабаке
Загулял не одну уж неделю
Иль от горя — в гробовой доске
Отыскал на погосте постелю.

А быть может, и то: в кандалах
По Владимирке пахаря гонят,
За широкий, за вольный размах
Богатырскую силу хоронят.

И шагает он в синюю даль,
Сам шагает да слёзы глотает:
Всё-то ниву свою ему жаль,
Всё полоску свою вспоминает…

Зарастай же, моя полоса,
Частым ельничком ты да березкой,
И пускай же ни серп, ни коса
Не сверкают отсель над полоской!

Славное море — привольный Байкал,
Славный корабль — омулевая бочка…
Ну, баргузин, пошевеливай вал…
    Плыть молодцу недалечко.

Долго я звонкие цепи носил;
Худо мне было в норах Акатуя,
Старый товарищ бежать пособил,
    Ожил я, волю почуя.

Шилка и Нерчинск не страшны теперь;
Горная стража меня не видала,
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
    Пуля стрелка — миновала.

Шёл я и в ночь, и средь белого дня;
Близ городов я поглядывал зорко;
Хлебом кормили крестьянки меня,
    Парни снабжали махоркой.

Весело я на сосновом бревне
Вплавь чрез глубокие реки пускался;
Мелкие речки встречалися мне —
    Вброд через них пробирался.

У моря струсил немного беглец;
Берег обширен, а нет ни корыта;
Шёл я коргой и пришёл наконец
    К бочке, дресвою замытой.

Нечего думать — бог счастья послал:
В этой посудине бык не утонет;
Труса достанет и на судне вал —
    Смелого в бочке не тронет.

Тесно в ней было бы жить омулям;
Рыбки, утешьтесь моими словами:
Раз побывать в Акатуе бы вам —
    В бочку полезли бы сами!

Четверо суток верчусь на волне;
Парусом служит армяк дыроватый,
Добрая лодка попалася мне,
    Лишь на ходу мешковата.

Близко виднеются горы и лес,
Буду спокойно скрываться под тенью,
Можно и тут погулять бы, да бес
    Тянет к родному селенью.

Славное море — привольный Байкал,
Славный корабль — омулевая бочка…
Ну, баргузин, пошевеливай вал…
    Плыть молодцу недалечко!

Долго нас помещики душили,
    Становые били,
И привыкли всякому злодею
    Подставлять мы шею.
В страхе нас квартальные держали,
    Немцы муштровали.
Что тут делать, долго ль до напасти —
    Покоримся власти!
Мироеды тем и пробавлялись —
    Над нами ломались,
Мы-де глупы, как овечье стадо, —
    Стричь и брить нас надо.
Про царей попы твердили миру —
    Спьяна или с жиру —
Сам-де бог помазал их елеем,
    Как же пикнуть смеем?
Суд Шемякин — до бога высоко,
    До царя далёко:
Царь сидит там, в Питере, не слышит,
    Знай указы пишет.
А указ как бисером нанизан,
    Не про нас лишь писан;
Так и этак ты его читаешь —
    Всё не понимаешь.
Каждый бутарь звал себя с нахальством
    Малыим начальством.
Знать, и этих, господи ты боже,
    Мазал маслом тоже.
Кто слыхал о двадцать пятом годе
    В крещеном народе?
Когда б мы тогда не глупы были,
    Давно б не тужили.
Поднялись в то время на злодеев:
    Кондратий Рылеев,
Да полковник Пестель, да иные
    Бояре честные.
Не сумели в те поры мы смело
    Отстоять их дело.
И сложили головы за братии
    Пестель да Кондратий,
Не найдется, что ль, у нас иного
    Друга Пугачёва,
Чтобы крепкой грудью встал он смело
    За святое дело!

Крепко, дружно вас в объятья
Всех бы, братья, заключил
И надежды и проклятья
С вами, братья, разделил.

Но тупая сила злобы
Вон из братского кружка
Гонит в снежные сугробы,
В тьму и холод рудника.

Но и там, назло гоненью,
Веру лучшую мою
В молодое поколенье
Свято в сердце сохраню.

В безотрадной мгле изгнанья
Твёрдо буду света ждать
И души одно желанье,
Как молитву, повторять:

Будь борьба успешней ваша,
Встреть в бою победа вас,
И минуй вас эта чаша,
Отравляющая нас.

Смело, друзья! Не теряйте
Бодрость в неравном бою,
Родину-мать защищайте,
Честь и свободу свою!
Пусть нас по тюрьмам сажают,
Пусть нас пытают огнём,
Пусть в рудники посылают,
Пусть мы все казни пройдём!
Если погибнуть придется
В тюрьмах и шахтах сырых, —
Дело, друзья, отзовется
На поколеньях живых.

Стонет и тяжко вздыхает
Бедный забитый народ;
Руки он к нам простирает,
Нас он на помощь зовёт.
Час обновленья настанет —
Воли добьётся народ,
Добрым нас словом помянет,
К нам на могилу придет.
Если погибнуть придется
В тюрьмах и шахтах сырых —
Дело, друзья, отзовется
На поколеньях живых.

Славься, свобода и честный наш труд!
Пусть нас за правду в темницу запрут,
Пусть нас пытают и жгут нас огнем —
Песню свободе и в пытке споем!

Славься же, славься, родимая Русь,
И пред царем и кнутами не трусь;
Встань, ополчися за правду на брань,
Встань же скорее, родимая, встань!

Далеко, далеко
Степь за Волгу ушла,
В той степи широко,
Буйно воля жила,

Часто с горем вдвоём,
Но бедна да вольна,
С казаком, с бурлаком
Там водилась она.

Собирался толпой
К ней отвсюду народ.
Ради льготы одной
От лихих воевод,

От продажных дьяков,
От недобрых бояр,
От безбожных купцов,
Что от лютых татар.

Знать, в старинный тот век
Жизнь не в сладость была,
Что бежал человек
От родного села,

Отчий дом покидал,
Расставался с женой
И за Волгой искал
Только воли одной.

Только местью дыша,
И озлоблен и лют,
Уходил в чём душа,
Куда ноги снесут.

Уносил он с собой,
Что про чёрный про день
Сбереглось за душой, —
Только жизнь да кистень,

Что отнять не могло
Притеснение: нож,
Да одно ремесло —
Тёмной ночью грабеж.

И сходился он с ней,
С вольной волею, там;
И, что зверь, на людей
Набегал по ночам.

По лесам на реке
Не щадил никого
И с ножом в кулаке,
Поджидал одного:

Чтоб какой ни на есть
Стенька Разин пришёл,
На расплату, на месть
Их собрал и повёл.

И случалось порой,
Появлялся средь них,
Где-нибудь за рекой,
В буераках глухих,

Наставал удалец,
Словно божеский гнев,
Подымался, что жнец
На готовый посев.

… … …

Я видал этот край,
Край над Волгой-рекой,
Буйной вольницы рай
И притон вековой, —

Край, откуда орда
Русь давила ярмом,
Где в былые года
Жил казак с бурлаком;

Где с станицей стругов
Стенька Разин гулял,
Где с бояр да с купцов
Он оброки сбирал;

Где, не трогая сел,
По кострам городов
Божьей карой прошёл
Емельян Пугачёв.