Антология - Русский романс

Мне минуло шестнадцать лет,
        Но сердце было в воле;
Я думала: весь белый свет —
        Наш бор, поток и поле.

К нам юноша пришел в село:
        Кто он? отколь? не знаю —
Но всё меня к нему влекло,
        Все мне твердило: знаю!

Его кудрявые власы
        Вкруг шеи обвивались,
Как мак сияет от росы,
        Сияли, рассыпались.

И взоры пламенны его
        Мне что-то изъясняли;
Мы не сказали ничего,
        Но уж друг друга знали.

Куда пойду — и он за мной.
        На долгую ль разлуку?
Не знаю! только он с тоской
        Безмолвно жал мне руку.

«Что хочешь ты? — спросила я, —
        Скажи, пастух унылый».
И с жаром обнял он меня
        И тихо назвал милой.

И мне б тогда его обнять!
        Но рук не поднимала,
На перси потупила взгляд,
        Краснела, трепетала.

Ни слова не сказала я;
        За что ж ему сердиться?
Зачем покинул он меня?
        И скоро ль возвратится?

Лилета, пусть ветер свистит и кверху метелица вьется;
Внимая боренью стихий, и в бурю мы счастливы будем,
И в бурю мы можем любить! ты знаешь, во мрачном Хаосе
          Родился прекрасный Эрот.

В ужасном волненьи морей, когда громы сражались с громами
И тьма устремлялась во тьму и белая пена кипела, —
Явилась богиня любви, в коральной плывя колеснице.
          И волны пред ней улеглись.

И мы, под защитой богов, потопим в веселии время.
Бушуйте, о чада зимы, осыпайтесь, желтые листья!
Но мы еще только цветем, но мы еще жить начинаем
          В объятиях нежной любви,

И радостно сбросим с себя мы юности красну одежду,
И старости тихой дадим дрожащую руку с клюкою,
И скажем: о старость, веди наслаждаться любовью в том мире,
          Уж мы насладилися здесь.

Когда, душа, просилась ты
        Погибнуть иль любить,
Когда желанья и мечты
        К тебе теснились жить,
Когда еще я не пил слез
        Из чаши бытия, —
Зачем тогда, в венке из роз,
        К теням не отбыл я!

Зачем вы начертались так
        На памяти моей,
Единый молодости знак,
        Вы, песни прошлых дней!

Я горько долы и леса
        И милый взгляд забыл, —
Зачем же ваши голоса
        Мне слух мой сохранил!
Не возвратите счастья мне,
        Хоть дышит в вас оно!
С ним в промелькнувшей старине
        Простился я давно.

Не нарушайте ж, я молю,
        Вы сна души моей
И слова страшного: люблю
        Не повторяйте ей!

Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане,
Одинок воздыхал витязь на кургане.

Свежих трав не щипал конь его унылый,
«Конь мой, конь, верный конь, понесемся к милой!

Не к доору грудь моя тяжко воздыхает,
Не к добру сердце мне что-то предвещает;

Не к добру без еды ты стоишь унылый!
Конь мой, конь, верный конь, понесемся к милой!»

Конь вздрогнул, и сильней витязь возмутился,
В милый край, в страшный край как стрела пустился.

Ночь прошла, все светло: виден храм с дуоровой,
Конь заржал, конь взвился над могилой новой.

Прекрасный день, счастливый день:
        И солнце, и любовь!
С нагих полей сбежала тень —
        Светлеет сердце вновь.
Проснитесь, рощи и поля;
        Пусть жизнью всё кипит:
Она моя, она моя! —
        Мне сердце говорит.

Что вьешься, ласточка, к окну,
        Что, вольная, поешь?
Иль ты щебечешь про весну
        И с ней любовь зовешь?
Но не ко мне — и без тебя
        В певце любовь горит:
Она моя, она моя! —
        Мне сердце говорит.

Не говори: любовь пройдет,
О том забыть твой друг желает;
В ее он вечность уповает,
Ей в жертву счастье отдает.

Зачем гасить душе моей
Едва блеснувшие желанья?
Хоть миг позволь мне без роптанья
Предаться нежности твоей.

За что страдать? Что мне в любви
Досталось от небес жестоких
Без горьких слез, без ран глубоких,
Без утомительной тоски?

Любви дни краткие даны,
Но мне не зреть ее остылой;
Я с ней умру, как звук унылый
Внезапно порванной струны.

Только узнал я тебя —
        И трепетом сладким впервые
                Сердце забилось во мне.

Сжала ты руку мою —
        И жизнь, и все радости жизни
                В жертву тебе я принес.

Ты мне сказала «люблю» —
        И чистая радость слетела
                В мрачную душу мою.

Молча гляжу на тебя, —
        Нет слова все муки, все счастье
                Выразить страсти моей.

Каждую светлую мысль,
        Высокое каждое чувство
                Ты зарождаешь в душе.

Протекших дней очарованья,
Мне вас душе не возвратить!
В любви узнав одни страданья,
Она утратила желанья
И вновь не просится любить.

К ней сны младые не забродят,
Опять с надеждой не мирят,
В странах волшебных с ней не ходят,
Веселых песен не заводят
И сладких слов не говорят.

Ее один удел печальный:
Года бесчувственно провесть
И в край, для горестных не дальной,
Под глас молитвы погребальной,
Одни молитвы перенесть.

Наяву и в сладком сне
Все мечтаетесь вы мне:
Кудри, кудри шелковые,
Юных персей красота,
Прелесть — очи и уста,
И лобзания живые.

И я в раннюю зарю
Темным кудрям говорю:
Кудри, кудри, что вы вьетесь?
Мне уж вами не играть,
Мне уж вас не целовать,
Вы другому достаетесь.

И я утром золотым
Молвлю персям молодым:
Пух лебяжий, негой страстной
Не дыши по старине —
Уж не быть счастливым мне
На груди моей прекрасной.

Я твержу по вечерам
Светлым взорам и устам:
Замолчите, замолчите!
С лютой долей я знаком,
О веселом, о былом
Вы с душой не говорите!

Ночью, сплю ли я, не сплю, —
Все устами вас ловлю,
Сердцу сладкие лобзанья!
Сердце бьется, сердце ждет, —
Но уж милая нейдет
В час условленный свиданья.

Друзья, друзья! я Нестор между вами,
По опыту веселый человек;
Я пью давно; пил с вашими отцами
В златые дни, в Екатеринин век.

И в нас душа кипела в ваши леты,
Как вы. за честь мы проливали кровь,
Вино, войну нам славили поэты,
Нам сладко пел Мелецкий[133] про любовь!

Не кончен пир — а гости разошлися,
Допировать один остался я.
И что ж? ко мне вы, други, собралися,
Весельчаков бывалых сыновья!

Гляжу на вас: их лица с их улыбкой,
И тот же спор про жизнь и про вино;
И мнится мне, я полагал ошибкой,
Что и любовь забыта мной давно.