Антология - Русские песни и романсы

«Матушка, голубушка,
Солнышко мое!
Пожалей, родимая, —
Я — дитя твоё!
Словно змея лютая
Так грудь и сосёт
И целую ноченьку
Мне спать не даёт.
Всё мне что-то грезится,
Будто наяву.
Уж когда ложуся я,
Молитву творю,
То залетной пташечки
Песенка слышна:
Сердце замирает,
Так сладка она!
То мне что-то видится,
Размечуся я;
Сердечко встоскуется —
В огне лежу я!
Ни игры, забавушки
Не веселы мне:
Всё тоска, кручинушка
Въяве и во сне.
Что это, родимушка,
Сталося со мной?
Стало, приключился мне
Злой недуг какой?
Али нет, родимая,
Зелья пособить?»
— «Знать, приспело, дитятко,
Времечко любить!»

Прочь, прочь, ни слова!
Не буди, что было:
Не тебя — другого
В жизни я любила…

Мой ангел милый —
Он не дышит боле;
Он лежит в могиле
На кровавом поле.

Увяла младость!
Такова ль была я?
Ах, на что мне радость!
И зачем жива я!..

Лишь им дышала,
Лишь ему клялася;
С ним я всё узнала…
И как жизнь неслася!

В тени черешен,
В тишине глубокой
Кто так был утешен
На груди высокой?..

Наш край спасая,
Но тая разлуку,
Он стоял, рыдая, —
Молча сжал мне руку.

Прочь, прочь, ни слова!
Не буди, что было:
Не тебя — другого
В жизни я любила!

Гремит звонок, и тройка мчится,
За нею пыль, виясь столбом;
Вечерний звон помалу длится,
Безмолвье мёртвое кругом!

Вот на пути село большое, —
Туда ямщик мой поглядел;
Его забилось ретивое,
И потихоньку он запел:

«Твоя краса меня прельстила,
Теперь мне целый свет постыл;
Зачем, зачем приворожила,
Коль я душе твоей не мил!

Кажись, мне песнью удалою
Недолго тешить ездока,
Быть может, скоро под землёю
Сокроют тело ямщика!

По мне лошадушки сгрустятся,
Расставшись, борзые, со мной,
Они уж больше не помчатся
Вдаль по дорожке столбовой!

И ты, девица молодая,
Быть может, тяжко воздохнешь;
Кладбище часто посещая,
К моей могилке подойдёшь?

В тоске, в кручинушке сердечной,
Лицо к сырой земле склоня,
Промолвишь мне:
«В разлуке вечной
С тобой красавица твоя!»

В глазах тут слезы показались,
Но их бедняк не отирал:
Пока до места не домчались,
Он волю полную им дал.

Уж, говорят, его не стало,
Девица бедная в тоске;
Она безвременно увяла,
Грустя по бедном ямщике!

    Аль опять
    Не видать
Прежней красной доли?
    Я душой
    Сам не свой,
Сохну, как в неволе.

    А бывал
    Я удал!
С ухарскою тройкой
    Понесусь
    И зальюсь
Песенкою бойкой!

    Не кнутом,
    Поведём
Только рукавицей —
    И по пням,
    По холмам
Мчат лошадки птицей!

    Ни с слезой,
    Ни с тоской
Молодец не знался —
    Попевал
    Да гулял…
Вот — и догулялся!

    Уж дугу
    Не смогу
Перегнуть как надо;
    Вожжи врозь,
    Ну хоть брось!
Экая досада!

    Ночью, днем
    Об одном
Тяжко помышляю,
    Всё по ней,
    По моей
Лапушке страдаю!..

    Аль опять
    Не видать
Прежней красной доли?
    Я душой
    Сам не свой,
Сохну, как в неволе.

Ты душа ль моя, красна девица!
Ты звезда моя ненаглядная!
Ты услышь меня, полюби меня,
Полюби меня, радость дней моих!..

Ах! как взглянешь ты, раскрасавица,
Мне тогда твои очи ясные
Ярче солнышка в небе кажутся,
Черней сумрака в ночь осеннюю!..

И огнём горит, и ключом кипит
Кровь горячая, молодецкая;
Всё к тебе манит, всё к тебе зовёт
Сердце пылкое, одинокое!..

Ты душа ль моя, красна девица!
Ты звезда моя ненаглядная!
Ты услышь меня, полюби меня,
Полюби меня, радость дней моих!

И склоню к тебе я головушку
Свою буйную, разудалую;
Я отдам тебе свою волюшку,
Во чужих руках не бывалую;

Я скажу тогда: ты прости навек,
Жизнь разгульная, молодецкая!
Мне милей тебя моя милая,
Душа-девица, раскрасавица!

Молода ещё девица я была,
Наша армия в поход куда-то шла.

Вечерело. Я стояла у ворот —
А по улице всё конница идёт.

К воротам подъехал барин молодой,
Мне сказал: «Напой, красавица, водой!»

Он напился, крепко руку мне пожал,
Наклонился и меня поцеловал…

Он уехал… Долго я смотрела вслед:
Жарко стало мне, в очах мутился свет,

Целу ноченьку мне спать было невмочь.
Раскрасавец барин снился мне всю ночь.

Вот недавно — я вдовой уже была,
Четырёх уж дочек замуж отдала —

К нам заехал на квартиру генерал…
Весь простреленный, так жалобно стонал…

Я взглянула — встрепенулася душой:
Это он, красавец барин молодой!

Тот же голос, тот огонь в его глазах,
Только много седины в его кудрях.

И опять я целу ночку не спала,
Целу ночку молодой опять была…

Ах ты, солнце, солнце красное!
Всё ты греешь, всех ты радуешь,
Лишь меня не греешь, солнышко!
Лишь меня не веселишь и в ясный день…
Всё равно мне, день ли пасмурный
Или ты играешь на небе,
Всё мне скучно здесь и холодно…
Нет, уж, видно, солнцу красному
Не придется веселить меня,
А придётся солнцу теплому
Греть могилу мою тёмную.

Что ты жадно глядишь на дорогу
В стороне от весёлых подруг?
Знать, забило сердечко тревогу —
Всё лицо твое вспыхнуло вдруг.

И зачем ты бежишь торопливо
За промчавшейся тройкой вослед?..
На тебя, подбоченясь красиво,
Загляделся проезжий корнет.

На тебя заглядеться не диво,
Полюбить тебя всякий не прочь:
Вьется алая лента игриво
В волосах твоих, черных как ночь;

Сквозь румянец щеки твоей смуглой
Пробивается легкий пушок,
Из-под брови твоей полукруглой
Смотрит бойко лукавый глазок.

Взгляд один чернобровой дикарки,
Полный чар, зажигающих кровь,
Старика разорит на подарки,
В сердце юноши кинет любовь.

Поживёшь и попразднуешь вволю,
Будет жизнь и полна, и легка…
Да не то тебе пало на долю:
За неряху пойдёшь мужика.

Завязавши под мышки передник,
Перетянешь уродливо грудь,
Будет бить тебя муж-привередник
И свекровь в три погибели гнуть.

От работы и чёрной и трудной
Отцветёшь, не успевши расцвесть,
Погрузишься ты в сон непробудной,
Будешь нянчить, работать и есть.

И в лице твоём, полном движенья,
Полном жизни, — появится вдруг
Выраженье тупого терпенья
И бессмысленный, вечный испуг.

И схоронят в сырую могилу,
Как пройдёшь ты тяжелый свой путь,
Бесполезно угасшую силу
И ничем не согретую грудь.

Не гляди же с тоской на дорогу
И за тройкой вослед не спеши,
И тоскливую в сердце тревогу
Поскорей навсегда заглуши!

Не нагнать тебе бешеной тройки:
Кони крепки, и сыты, и бойки, —
И ямщик под хмельком, и к другой
Мчится вихрем корнет молодой…