Леонид Леонов - Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3. [1944-1945]
Наконец, просьба его была удовлетворена. Сдав снайперскую школу новому начальнику, подполковник Кольчак выехал на 2-й Белорусский фронт и был назначен командиром стрелкового полка.
Как воевал Кольчак, можно судить по письмам его к жене Елене Ивановне. Вот лишь одна выдержка: «…За отличные действия по выходу на границу меня представили к награде. Семь человек офицеров и бойцов моего полка получили звание Героя Советского Союза… Конечно, все это досталось не так-то легко. Немцы сопротивлялись изо всех сил. Достаточно сказать, что за один день боя перед выходом на границу только на долю моего полка досталось отбивать контратаку 50 танков, 27 машин мы разбили и сожгли».
24 марта 1945 года Николаю Николаевичу Кольчаку Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено звание Героя Советского Союза. Высшее отличие, Золотая Звезда подводила как бы итог бескорыстному подвигу этого незаурядного офицера — одного из организаторов подготовки женщин-снайперов для фронта.
За два с лишним года школу окончило 2200 девушек-добровольцев. Они умело и мужественно бились с врагом. Примеров тому много. 9 июня 1944 года на первой полосе газеты 5-й армии «Уничтожим врага» был напечатан портрет. Под портретом текст: «Бойцам и офицерам Н-ской части хорошо известно имя девушки-снайпера Розы Шаниной. Бывшая воспитательница детского садика, студентка Архангельского педучилища, она стала грозным и беспощадным истребителем гитлеровских оккупантов. Одной из первых среди девушек-снайперов Роза Шанина удостоена высшей солдатской награды — ордена Славы».
Первый выстрел Розы прозвучал 5 апреля 1944 года юго-восточнее Витебска. Он был точен. А через месяц на ее счету числилось уже 17 уничтоженных фашистов.
Иногда в критические минуты боя девушки-снайперы, наравне со всеми, ходили в атаку. Для Галины Кочетковой такой случай выпал однажды под Невелем. В бою одновременно были убиты командир роты и находившийся рядом с ним комбат. Под натиском врага бойцы стали отступать. И тут неожиданно раздался женский голос:
— Рота, слушай мою команду!
В призыве этом звучала такая решимость, что цепь бойцов разом поднялась, двинулась на врага. А впереди наступавших бежала с винтовкой в руках тоненькая девушка — боец роты снайперов Галя Кочеткова. Атака врага была отбита. Но сама Галя в том бою погибла.
Пали смертью храбрых на невельской земле Клава Иванова, Клава Прядько, Соня Кутломаметова. Всего же на фронтах погибло более трехсот выпускниц школы.
Командиры многих подразделений отмечали мужество и бесстрашие девчат-снайперов. Большинство из них было удостоено высоких боевых наград. А двое — Алия Молдогулова и Татьяна Барамзина — стали Героями Советского Союза!
Всего девушки-снайперы уничтожили 12 тысяч фашистских захватчиков. Целую дивизию!
Имена юных героинь не забыты. В Москве есть улица Алии Молдогуловой, а в Подольске одна из улиц носит имя Татьяны Барамзиной…
В День Победы — 9 мая бывшие снайперы ежегодно собираются на традиционную встречу в Измайловском парке столицы. А на 40-летие и 45-летие окончания Великой Отечественной войны они приезжали в Подольск, где начиналась их армейская служба. Особенно многочисленной была встреча в 1985 году. Постаревшие, но по-прежнему гордые за свои дела, отважные снайперы рассказывали о жизни, о внуках и, конечно же, вспоминали погибших подруг.
Славных героинь радушно встречали жители города, а теплое внимание и забота, которыми окружили их школьники, растрогала женщин до слез. Они видели, что подвиг их не забыт, и не было для бывших фронтовичек ничего важней и дороже.
Владимир Колосов. Венгерская рапсодия
Произошло это событие в сорок пятом, в канун Дня Красной Армии. Откуда ни возьмись, в расположение нашей части пришла группа из семи человек мадьярских цыган-музыкантов. Больные, голодные, оборванные, они попросили накормить их, а отдельным оказать медицинскую помощь. Рассказали о себе: длинный и трудный путь пришлось им пройти от венгерского города Надькереш до австрийского Флоридсдорфа в поисках приюта и человеческого уважения.
— Господин капитан, дайте нам немного поесть, — обратился ко мне один из цыган. — Мы будем вам играть столько, сколько захотите.
В это время личный состав полка был занят подготовкой к очередной боевой операции. Командиры батальонов, батарей, рот, взводов и экипажей проверяли боевую технику, моральный и психологический настрой воинов-танкистов. А задача перед нами стояла ответственная: штурм столицы Австрии — Вены.
У помощника командира полка по материально-техническому снабжению капитана интендантской службы А. С. Липского были особые хлопоты: он пообещал накормить нас перед боем отменным обедом. Где-то раздобыв необходимые продукты, повар приготовил отличный украинский борщ, а для шика угостил еще и венгерским виноградным вином! Так что нежданные гости явились как раз вовремя.
Вот тут-то и воспрянули наши венгерские музыканты. И полились из-под искусных смычков дивные мелодии знаменитого короля вальсов Иоганна Штрауса. Цыгане играли проникновенно, вкладывая все свое мастерство. Одно за другим сменялись исполняемые произведения. Здесь были и задорные «Цыганские напевы», и «Голубой Дунай», и замечательные арии из оперетт, и народные венгерские напевы и танцы. Но особенно искрометно, прямо-таки залихватски исполнили музыканты «Венгерский чардаш». Они буквально покорили нас и своим искусством, и своей душевностью.
Командир танка лейтенант А. Пажетнов, который как-то по-особому внимательно слушал музыкантов, вдруг подошел к одному из молодых цыган и попросил у него скрипку. Осмотрев ее, бережно положил на плечо, склонил голову и… заиграл «Вторую Венгерскую рапсодию» Ференца Листа. Да как! Мелодия полилась медленно и плавно, и тотчас все музыканты ее подхватили.
Удивлению солдат и офицеров не было предела: никто и не предполагал, что отважный лейтенант-танкист столь виртуозно владеет таким нежным музыкальным инструментом.
Когда замерли последние звуки знаменитой рапсодии, мадьяр подошел к нему, обнял и в знак признательности за все — за высокое мастерство, за человеческое отношение к чужим, незнакомым людям, подарил ему на память свою скрипку…
Наутро наша часть получила приказ наступать. Все было приведено в боевую готовность. Тридцатиминутная артиллерийская подготовка — и полк, поддерживая огнем и гусеницами стрелковые подразделения, устремился на позиции гитлеровцев. Сопротивление врага было сломлено. Достигнув передовых рубежей врага, танкисты неудержимо продолжали двигаться вперед. К вечеру операция была успешно завершена: наши войска овладели Веной.
Но в этом бою геройски погиб гвардии лейтенант Александр Пажетнов. Мы со всеми армейскими почестями похоронили нашего славного боевого друга на австрийской земле. А скрипку долго берегли члены его экипажа.
Закончилась война. Разъезжаясь по домам, танкисты передали скрипку любимого командира мне. Ныне она, как одна из ценных реликвий, как память о боевом друге-однополчанине, хранится в музее боевой славы нашего прославленного Сегедского Краснознаменного орденов Александра Суворова и Александра Невского танкового полка, созданном в средней школе номер 36 города Саранска.
Михаил Петров. Друзьям
Немало друзей посчастливилось мне
На разных дорогах встречать,
В далекой и близкой бывать стороне,
О родине в песнях скучать.
…И часто мне пел мой товарищ, казах,
Про степь, что как песня звенит,
Где беркут кружит и кружит в небесах,
И ветру соперник — джигит.
Другой мой товарищ — высок, кареглаз —
Тот пляской любил удивлять
И между боев свой далекий Кавказ,
Родимый свой край вспоминать:
Над Грузией снежных вершин череда —
Истоки стремительных рек, —
Орлы никогда не летают туда,
Лишь тучи ползут на ночлег…
Про шелест березок рассказывал я,
О далях сторонки родной,
И слушали эти рассказы друзья,
Объяты ночной тишиной.
Я помню: снаряд разорвался вблизи —
До ночи пришлось мне лежать…
Отрыл меня русский? Казах? Иль грузин? —
Не смог я тогда распознать.
Но я не забуду, пока не умру,
Той дружбы солдатской святой
И как после боя латышка в жару
Меня напоила водой.
МАРШАЛ ПОБЕДЫ
Наверно, у каждого солдата на фронте был особо почитаемый им, любимый командир; и почти у каждого командира среди подчиненных ему бойцов непременно были такие, которых он особенно высоко ценил и любил. Иногда об этом говорилось вслух («За нашего ротного жизнь отдам»), гораздо чаще — не обнаруживалось, до поры до времени, никак и ничем.
