Антология - Русские песни и романсы

Среди долины ровныя,
На гладкой высоте,
Цветёт, растёт высокий дуб
В могучей красоте.

Высокий дуб, развесистый,
Один у всех в глазах;
Один, один, бедняжечка,
Как рекрут на часах!

Взойдёт ли красно солнышко —
Кого под тень принять?
Ударит ли погодушка —
Кто будет защищать?

Ни сосенки кудрявыя,
Ни ивки близ него,
Ни кустики зелёные
Не вьются вкруг него.

Ах, скучно одинокому
И дереву расти!
Ах, горько, горько молодцу
Без милой жизнь вести!

Есть много сребра, золота —
Кого им подарить?
Есть много славы, почестей —
Но с кем их разделить?

Встречаюсь ли с знакомыми —
Поклон, да был таков;
Встречаюсь ли с пригожими —
Поклон да пара слов.

Одних я сам пугаюся,
Другой бежит меня.
Все други, все приятели
До чёрного лишь дня!

Где ж сердцем отдохнуть могу,
Когда гроза взойдёт?
Друг нежный спит в сырой земле,
На помощь не придёт!

Ни роду нет, ни племени
В чужой мне стороне;
Не ластится любезная
Подруженька ко мне!

Не плачется от радости
Старик, глядя на нас;
Не вьются вкруг малюточки,
Тихохонько резвясь!

Возьмите же всё золото,
Все почести назад;
Мне родину, мне милую,
Мне милой дайте взгляд!

Ты не плачь, не плачь, красна девица!
Не роняй ты слёз на белы груди,
Не круши себя ты во младости,
Не губи, мой свет, красоты своей!
Друга милого не видать тебе,
Он на родину не воротится,
Не прижмёт тебя к сердцу верному,
Не отрет он твоих девичьих слез.
Не услышишь ты, как он ратует
За святую Русь православную;
Не придет об нем вестки радостной, —
Он кончается во чистом поле,
Чрез златое он ожерелие
Ронит душу вон из бела тела.
Ах, родимая мать — сыра земля!
Не в тебе лежать добру молодцу —
Во чужой земле, в неприятельской
Ляжет он костьми богатырскими.
Пайщик царския службы грозныя!
Сослужи ты мне, молодецкий конь,
Службу верную и последнюю!
Отвези поклон ты на родину
Ко душе моей, к красной девице,
И к кормилице, к родной матушке,
И хвора она, и старехонька.
Ты промолви им: «Не печальтеся,
Не кручиньтеся вы по молодце, —
Он кончается за святую Русь,
Умирает он за родимый край».

Мне минуло шестнадцать лет,
    Но сердце было в воле;
Я думала: весь белый свет —
    Наш бор, поток и поле.

К нам юноша пришёл в село:
    Кто он? отколь? не знаю
Но всё меня к нему влекло,
    Всё мне твердило: знаю!

Его кудрявые власы
    Вкруг шеи обвивались,
Как мак сияет от росы,
    Сияли, рассыпались.

И взоры пламенны его
    Мне что-то изъясняли;
Мы не сказали ничего,
    Но уж друг друга знали.

Куда пойду — и он за мной.
    На долгую ль разлуку?
Не знаю! только он с тоской
    Безмолвно жал мне руку.

«Что хочешь ты? — спросила я.
    Скажи, пастух унылый».
И с жаром обнял он меня
    И тихо назвал милой.

И мне 6 тогда его обнять!
    Но рук не поднимала,
На перси потупила взгляд,
    Краснела, трепетала.

Ни слова не сказала я;
    За что ж ему сердиться?
Зачем покинул он меня?
    И скоро ль возвратится?

Ах ты, ночь ли,
    Ноченька!
Ах ты, ночь ли
    Бурная!
Отчего ты
    С вечера
До глубокой
    Полночи
Не блистаешь
    Звёздами,
Не сияешь
    Месяцем?
Всё темнеешь
    Тучами?

И с тобой, знать,
    Ноченька,
Как со мною,
    Молодцем,
Грусть-злодейка
    Сведалась!
Как заляжет,
    Лютая,
Там глубоко
    На сердце —
Позабудешь
    Девицам
Усмехаться,
    Кланяться;
Позабудешь
    С вечера
До глубокой
    Полночи,
Припевая,
    Тешиться
Хороводной
    Пляскою!

Нет, взрыдаешь,
    Всплачешься
И, безродный
    Молодец,
На постелю
    Жёсткую,
Как в могилу,
    Кинешься!

Скучно, девушки, весною жить одной:
Не с кем сладко побеседовать младой.

Сиротинушка, на всей земле одна,
Подгорюнясь ли присядешь у окна —

Под окошком всё так весело глядит,
И мне душу то веселие томит.

То веселье — не веселье, а любовь,
От любви той замирает в сердце кровь.

И я выду на широкие поля —
С них ли негой так и веет на тебя;

Свежий запах каждой травки полевой
Вреден девице весеннею порой,

Хочешь с кем-то этим запахом дышать
И другим устам его передавать;

Белой груди чем-то сладким тяжело,
Голубым очам при солнце не светло.

Больно, больно безнадёжной тосковать!
И я кинусь на тесовую кровать,

К изголовью правой щечкою прижмусь
И горючими слезами обольюсь.

Как при солнце летом дождик пошумит,
Травку вспрыснет, но её не освежит,

Так и слезы не свежат меня, младой;
Скучно, девушки, весною жить одной!

Соловей мой, соловей,
Голосистый соловей!
Ты куда, куда летишь,
Где всю ночку пропоёшь?
Кто-то бедная, как я,
Ночь прослушает тебя,
Не смыкаючи очей,
Утопаючи в слезах?
Ты лети, мой соловей,
Хоть за тридевять земель,
Хоть за синие моря,
На чужие берега;
Побывай во всех странах,
В деревнях и в городах:
Не найти тебе нигде
Горемышнее меня.
У меня ли у младой
Дорог жемчуг на груди,
У меня ли у младой
Жар-колечко на руке,
У меня ли у младой
В сердце миленький дружок.
В день осенний на груди
Крупный жемчуг потускнел,
В зимню ночку на руке
Распаялося кольцо,
А как нынешней весной
Разлюбил меня милой.

Сиротинушка, девушка,
Полюби меня, молодца,
Полюбя — приголубливай,
Мои кудри расчёсывай.
Хорошо цветку на поле,
Любо пташечке на небе, —
Сиротинушке девушке
Веселей того с молодцем.
У меня в дому волюшка,
От беды оборонушка,
Что от дождичка кровелька,
От жары дневной ставенки,
От лихой же разлучницы,
От лукавой указчицы
На воротах замок висит,
В подворотенку пёс глядит.

Как за реченькой слободушка стоит,
По слободке той дороженька бежит,
Путь-дорожка широка, да не длинна,
Разбегается в две стороны она:
Как налево — на кладбище к мертвецам,
А направо — к закавказским молодцам.
Грустно было провожать мне, молодой,
Двух родимых и по той, и по другой:
Обручальника по левой проводя,
С плачем матерью-землёй покрыла я;
А налётный друг уехал по другой,
На прощанье мне кивнувши головой.