Леонид Кравченко - Как я был телевизионным камикадзе
В декабре 1989 года вышел нулевой, пилотный номер новой газеты «Коммерсантъ», а уже через год ее тираж вырос до 500 тысяч экземпляров. Этот феномен поучителен. Если все государственные газеты заняты были «разбором политических полетов», то «Коммерсантъ», казалось бы, политика меньше всего интересовала. Он обращался к иной группе читателей – к людям, занявшимся бизнесом – малым или большим, – и содержал много интересных аналитических статей о тайнах отечественной и зарубежной экономики, деловые сводки – финансовые, биржевые и т. и.
Газета совершила некоторую профессиональную революцию, в ней все было непривычно – от заголовков до принципов подачи материала. Макет жесткий. На каждой из 16 полос в определенном месте постоянные рубрики, что облегчало читателю поиск интересующих материалов.
В подаче информации был введен жесткий западный принцип – перевернутой пирамиды. Что это такое? В первых трех фразах сжато излагалась суть информации: что, где, когда. Так появилась вводка (врез), а по-западному лид. С тех пор это непременный атрибут в любой заметке «Коммерсанта». И смысл в этом большой: при дефиците времени достаточно прочитать заголовок и вводку к материалу, как все становится ясно. Подробности можно изучить позднее, когда свободного времени прибавится.
Над заголовками шла особенно тщательная работа. Главный редактор В. Яковлев требовал по пять-шесть вариантов, и порой работа над заголовком могла занять не меньше времени, чем подготовка самого материала.
Позднее у «Коммерсанта» появились внутренние тетради. Открывался любой номер политикой, обзором работы органов власти. Затем тетрадь «Мировая практика». Далее «Деловые новости». И, наконец, четвертая тетрадь «Культура и спорт».
К сожалению, со временем газета не смогла избежать политической ангажированности, по крайней мере в двух первых тетрадях. Однако эффект «политической независимости» сумела сохранять довольно долго.
В этом смысле под стать «Коммерсанту» была лишь «Независимая газета», появившаяся гораздо позднее. Ее еще называли газетой Виталия Третьякова – одного из самых талантливых современных журналистов-публицистов. Но когда над этими газетами нависли тени олигархов – Березовского и иже с ним, – стали постепенно угасать и былая сила и мощь этих незаурядных изданий.
Но вернемся в более ранние времена – конец 80-х годов.
Одной из самых животрепещущих и, пожалуй, даже судьбоносных для успеха всего дела перестройки проблем была тогда взаимосвязь политической и экономической реформ в стране. Мы могли с удовлетворением констатировать крупные успехи в демократизации жизни общества, в расширении гласности. В области политической реформы за годы перестройки был пройден большой путь, на который в других условиях, вероятно, потребовались бы десятилетия, а то и столетия. Иначе обстояло дело на путях реформы экономической. Здесь заметных перемен не происходило, хотя и намечались тогда крупные, принципиального характера преобразования. Целый ряд отраслей, и притом ключевых для экономики, пробуксовывал. Старая административно-командная система управления не сдавала свои позиции.
Несовпадение скоростей развития политической и экономической реформ стало, на мой взгляд, трагичным для всей перестройки. Стремительный взлет политических свобод, демократии, гласности, раскрепощение духа и несмелые, робкие шаги в развитии рыночных механизмов хозяйствования в конечном счете загубили перестройку.
В стране стало нарастать забастовочное движение. Явление для нас, прямо скажу, необычное и непривычное, чреватое, увы, ухудшением и без того обострившейся экономической обстановки. Было подсчитано, например, что забастовка шахтеров нанесла ущерб, исчисляемый миллиардами рублей. Но диалектика ситуации состояла еще и в том, что сотни тысяч рабочих твердо и решительно выступили за ускорение перестройки в экономике.
«Рабочие берут дело в свои руки основательно, – говорил в своем интервью Центральному телевидению генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев. – И это меня при всем драматизме событий очень сильно воодушевляет».
Отмечу, кстати, что о забастовках широко, а главное, оперативно рассказали советские средства массовой информации. В дни забастовок около сотни иностранных корреспондентов, аккредитованных в Москве, посетили регионы Кузбасса и Донбасса без каких-либо ограничений.
Подобно очистительной грозе, массовые забастовки добавили своего рода озона во всю духовную атмосферу жизни общества. Важную роль в ускорении процессов оздоровления экономики, очищения государственного аппарата от неквалифицированных и неспособных работников, в демократизации управления на всех его уровнях сыграло принятое в этой драматической обстановке «Обращение советского парламента – Верховного Совета СССР – к советскому народу». В нем была дана честная и откровенная оценка событиям последнего времени – забастовкам, национальным конфликтам, показавшим, что перестройка переживает острый и трудный период.
Телевидение вело прямые репортажи с заседаний Верховного Совета СССР. Любопытными размышлениями в связи с этим поделился в те годы в газете «Нью-Йорк таймс» обозреватель Роберт Пир. По его мнению, советские средства массовой информации не являются больше противником – они стали конкурентом «Голоса Америки», сообщая информацию, которую ранее можно было получить только извне, и новости, «неприятные для советского правительства».
Одна из примечательных особенностей деятельности советских средств массовой информации в условиях перестройки состояла в том, что они в определенной мере играли роль некой оппозиционной силы. И роль эта не осуждалась, а поддерживалась органами власти. В условиях существовавшей тогда однопартийной системы в нашем обществе пресса, телевидение, радио взяли на свои плечи непростую задачу развития критики и самокритики, борьбы с административно-командными методами управления, бюрократизмом, злоупотреблением властью. Пресса разоблачала тяжелые последствия сталинизма и активно содействовала ускорению процессов демократизации жизни советского общества. Что же касается правительства, то оно – и это ярко показали бурные дебаты в Верховном Совете при утверждении министров – заинтересовано в том, чтобы знать всю правду, какой бы горькой она ни была. Ведь только располагая всей полнотой информации о действительном положении дел в стране, можно эффективно управлять развитием процессов перестройки и обновления.
Глава 24
Новая атака Ельцина
В стране продолжал обостряться политический и экономический кризис. Страны Прибалтики требовали выхода из состава СССР. Украина, Грузия и некоторые другие республики настаивали на большей независимости. Да и Россия приняла Декларацию о государственном суверенитете, в соответствии с которой объявлялся приоритет российской Конституции, российских законов над союзными. Но этого мало. Вся собственность на территории России отчуждалась от Союза. В борьбе с центром Россия, по сути, отказывалась платить налоги в союзный бюджет, а это означало крах финансовой системы Советского Союза. Любое постановление союзного правительства, если оно затрагивало интересы России, тут же отвергалось российским правительством.
Оставить центр без власти, без денег и какого-либо влияния на экономику – такова была цель Бориса Ельцина, который навязал Михаилу Горбачеву жесткую борьбу по всему фронту. Замечу, что противостояние этих двух крайне амбициозных, болезненно тщеславных политиков нанесло колоссальный урон стране. Это тот случай, когда роль личности в истории оказалась гипертрофированной и трагичной для судеб СССР и всех народов, населявших огромную державу. Развал Советского Союза прежде всего на их совести.
Выскажу парадоксальную мысль: если бы в той борьбе Ельцина не отлучили от политбюро, от власти на высшем федеральном уровне, Советский Союз уцелел бы. Такова была цена политических амбиций.
Заручившись поддержкой ряда сепаратистски настроенных лидеров союзных республик, именно Ельцин навязал Горбачеву так называемый «ново-огаревский переговорный процесс». Речь шла о разработке и подписании союзного договора, по которому СССР становился, по сути, конфедеративным государством. Слава богу, что позднее Владимир Путин заблокировал аналогичный процесс распада России. Ведь жажда власти – неукротима, а бонапартистские амбиции отдельных политиков бывают столь велики, что им наплевать на высшие государственные интересы.
Борис Ельцин использовал любую возможность, чтобы уязвить Горбачева. Он поднимал при поддержке московских властей на демонстрации в столице сотни тысяч людей. Помнится, в феврале не менее трехсот тысяч человек вышли на улицы и площади столицы. Прозвучал даже призыв идти на Кремль.
