Арина Полякова - Пропаганда войны в кинематографе Третьего Рейха
Поэтому 1 сентября 1939 года, когда начались первые боевые действия на территории Польши, немецкое общество испытало сильнейший шок[240]. Происходило, по их мнению, невозможное. И, в отличие от 1914 года, на этот раз война не вызывала особого воодушевления.
Но, так или иначе, война началась, и самое удивительное в том, что особых протестов она так и не вызвала в обществе. Народ, который так часто и так открыто демонстрировал свой страх перед войной, так же просто позволил фюреру развязать новую войну. Нацистская пропаганда и миф о фюрере сделали свое дело, «обрабатывая» умы населения на протяжении всего довоенного времени, что теперь не возникало и малейшего желания протестовать. Вероятно, не последнюю роль в этом вопросе сыграла и пропаганда против Польши, развернутая летом 1939 года (см. 2 главу о враге в кинематографе). Большинство немецкого населения было убеждено, что военные действия в Польше ведутся во имя притесняемых польских немцев и ради их освобождения. Поэтому это и не вызывало разногласий.
С этого времени начинается пропагандистская кампания по давлению на патриотические чувства людей, так как теперь нацисты нуждаются в поддержке своей политики в народе, с помощью которого и планируют одержать победу. Война Гитлера провозглашается войной Германии, таким образом, противники национал-социализма автоматически становятся врагами всего Отечества, и все представляется таким образом, что Гитлер становится якобы втянутым в эту войну, а не ее первопричиной[241].
Нацисты сделали все, чтобы в обществе закрепилось мнение, что Гитлер всячески избегал возможности вступления в войну, и начало ее произошло не по его воле, но теперь он вынужден в ней участвовать, дабы защитить немецкий народ. Таким образом, имидж Гитлера – миротворца был сохранен еще на некоторое время. А развенчать этот миф у немецкого народа не было никакой возможности, так как он был отрезан от зарубежных источников информации. И Гитлер в узком кругу своих приближенных не скрывал, что его образ пацифиста является лишь хорошим алиби перед народом, что «пусть они думают, что я сделал все возможное, чтобы мир сохранить»[242]. Разумеется, это все делалось специально, чтобы не потерять народную веру и поддержку. Более того, и после начала войны, Гитлер долгое время оставался в образе миротворца и обещал нации, что война будет закончена как только возможно быстро.
Без сомнения, немцы были полностью погружены в иллюзии, что их фюрер, как любящий отец, желает для них только самого лучшего[243], и что даже эта новая непопулярная война должна закончиться быстрой победой. И подобные мечты и представления оправдывались на протяжении всего первого этапа войны до нападения на Советский Союз, фюреру благоволила удача. Трехнедельные бои на территории Польши закончились триумфом Рейха и малыми человеческими потерями. Миф продолжал существовать. А также ветераны Первой мировой войны обратили внимание и на то, что в новой войне фюрер использовал усовершенствованное оружие и технику, подготовка немецких солдат была более сильной, а также был разработан гениальный план молниеносной войны. Сомнения не оставалось – победа будет одержана.
К 1941 году популярность Адольфа Гитлера и образ фюрера-сверхчеловека достигли наивысшего развития в сознании немецкого населения. В обществе торжествовала эйфория. Но все резко изменилось с началом войны против СССР. Первое время ситуация еще была стабильной, но далее после первых неудач на Восточном фронте авторитет фюрера сильно пошатнулся. Впоследствии ситуация все больше усугублялась, и люди начинали видеть все ужасы войны. А к началу тотальной войны в 1943 году, миф о фюрере начал развеиваться. Весной 1945 года Адольф Гитлер потерпел сокрушительное поражение в глазах немцев и всего мира.
Таким образом, проведя подробный анализ изменения внешнеполитической ситуации и поведения национал-социалистов в отношении общества, можно сделать соответствующие выводы и относительно пропаганды войны.
До 1939 года пропаганда войны была неконкретно и узко направленной. Если нацисты говорили о достижении всех внешнеполитических задач мирным путем, о войне до определенного времени не могло быть и речи, поэтому можно сделать вывод, что и в кинематографе до 1939 года военных фильмов практически не должно было быть. Но известно и то, что пацифистские фильмы были категорически запрещены (см. Главу 2). По-настоящему военный кинематограф мог развернуться только после начала самих военных действий, причем с упором на патриотизм и героизм для поддержания духа нации.
Глава II. Милитаризация немецкого кинематографа
Культ униформы, сильной армии, прусские традиции, и без нацизма вдохновляли на создание фильмов на военную тематику. Это направление немецкого кинематографа довольно мало отличается от пропагандистских фильмов других стран более ранних времен, поскольку в диктаторских и авторитарных реакционных государствах в большинстве случаев существуют схожие стереотипы о милитаризме. Психологическая мобилизация, подготовка общества к войне, а также идея сопротивления и обороны наполняли многие сюжетные линии кинокартин, посвященных периоду Первой Мировой войны. Война показывалась как судьба, как долг, как час испытания, как национальный закон, неизбежность и как величайшее человеческое приключение, высочайшее переживание для общества[244].
В военном кинематографе можно выделить три основополагающие сюжетные линии: 1) жесткая иерархия и абсолютное подчинение показывались как нечто само собой разумеющееся; 2) солдатская жизнь представлялась счастливой, красивой, свободной и здоровой; 3) следующая война неизбежна, это уже решенный вопрос[245]. А также для всех «военных» фильмов типично и то, что довольно часто в последней сцене кинокартины можно увидеть отряд в полном обмундировании с трубами, барабанами, свирелями, поднятыми знаменами и флагами, марширующим к новой войне, весь коллектив в движении, и это массовое движение безудержно и непобедимо[246].
До 1939 года в Третьем Рейхе довольно часто выпускались фильмы о первой мировой войне, показывались эпизоды из прусской истории, а также нередко представлялась вымышленная война, т. е. представление о «войне» не имело каких-либо более конкретных характеристик с кем она велась, или где. Обязательным было прославление современной немецкой военной техники, ее мощи, непобедимости, и особенная роль выделялась знаменитым военно-воздушным силам Германии (люфтваффе было любимым «героем» нацистских военных фильмов).
Однако, существовали и некоторые ограничения для данного направления в кино. Самый строжайший запрет был наложен на показ кинокартин, где каким-либо образом в качестве успешного воина должна была фигурировать Россия на протяжении всей истории Третьего Рейха[247].
С 1941 года начали выпускаться фильмы уже о Второй мировой войне. В кинопрокате начали появляться такие картины как «Штукас» (1941), «Юный Адлер» (1944) и другие. В них солдаты пели веселые песни о смерти, война не была чем-то страшным и кровавым. Войне был придан образ веселой прогулки. Смерть представлялась как спорт[248]. Противники изображались также в виде веселых карикатур, которые умирали безликими массами. А немцы, им в противовес, были изображены светловолосыми, спортивными, веселыми, здоровыми молодыми мужчинами, которые умирали красиво или трагично, как великие мученики.
Режиссер Карл Риттер говорил о том, что он попытался в своих фильмах показать храброго солдата, которому знакомы такие понятия, как доблесть, отвага, смелость, благородство, всегда готового принести себя в жертву, если того потребует ситуация[249]. Но тем не менее, каждый его солдат был наделен индивидуальностью.
Также немаловажной чертой военных фильмов является их музыкальная обработка. Сцены сражения сопровождались нагнетающей, но в то же время торжественной музыкой, смерть солдат трагичной, но песни их должны были быть веселыми, беззаботными и радостными. Одним из самых известных композиторов нацистского времени является Герберт Виндт[250]. Музыка несла очень важную значимость в фильме, именно она должна была затронуть самые потаенные чувства зрителя, воздействовать на инстинкты человека, чего не всегда могла сделать простая картинка войны или сюжетная линия.
Таким образом, ритуал героического жертвоприношения и глубокая трагичная музыка были неотъемлемой частью кинематографического национал-социалистического милитаризма. Героизм и прославленная смерть за Родину были представлены как искусство, а наивысшим счастьем для человека считалось отдать свою жизнь в борьбе за национал-социализм.
Глава III. Пропаганда войны в мирное время (1933–1938)
Было важно убедить немецкий народ в том, что война может быть и будет выиграна[251].
