KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Поэзия, Драматургия » Кино, театр » Владимир Рецептер - Булгаковиада

Владимир Рецептер - Булгаковиада

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Владимир Рецептер - Булгаковиада". Жанр: Кино, театр издательство -, год -.
Перейти на страницу:

– Нет, тогда мы об этом понятия не имели… Я узнал гораздо позже, когда появились дневники Елены Сергеевны, воспоминания Ермолинского…

– Письма Булгакова Попову…

– Да, письма Попову…

– А как ты думаешь, Сережа знал? – Р. имел в виду Юрского.

– Нет, думаю, тогда и он не знал, – уверенно сказал Басилашвили…

– Ты уже в порядке?.. Хвори прошли?..

– Да, да, вполне!..

О судьбе булгаковских писем стоило спросить у знатоков, тех, кто всерьез и в соответствии с правилами науки занимался литературным наследием Михаила Афанасьевича.

У Смелянского?..

Но Анатолий Смелянский более всего ориентирован на МХАТ…

У Мариэтты Чудаковой?..

Да, конечно, она у нас по праву первый булгаковед: и биограф, и знаток творчества, и публикатор…

Р. позвонил в Москву и сказал Мариэтте Омаровне, что, кажется, нашел три письма Булгакова и хочет уточнить степень их известности. Чудакова стала нервно выяснять датировку писем, рукописны ли они, кому адресованы и пришлет ли Р. эти тексты ей сразу же, то есть до публикации, потому что ей обычно доверяют, но если Р. такой человек, что никому не доверяет, тогда она его поймет, но все равно удивится…

Ответив на вопросы, Р. спросил, известна ли переписка Булгакова с Большим драматическим, и Мариэтта Омаровна сказала:

– Нужно посмотреть, Володя, может быть, письма и не опубликованы. Но у меня идут две срочные статьи в Интернете… Я все проверю и перезвоню вам дня через два…

– Да, конечно, – сказал Р. – Не беспокойтесь, Мариэтта, мне не к спеху.

Чудакова перезвонила через пять минут и стала зачитывать Р. тексты булгаковских писем.

–  «27 октября 1931 года, Москва… Уважаемый Евгений Иванович! Первое. Сообщаю БДТ, что “Мольер” получил литеру “Б”…» Это?..

– Да, – сказал Р., слегка приуныв, но тут же утешил себя тем, что если бы Чудакова не знала о письмах в БДТ, это было бы противоестественно.

Мариэтта Омаровна сообщила, что вместе со всем булгаковским архивом Елена Сергеевна Булгакова подарила машинописные копии всех, в том числе и наших писем Пушкинскому дому. И снабдила своим комментарием…

Что касается публикации, сказала Чудакова, то это дело чрезвычайно сложное и кропотливое, на которое уходит много времени, так как важно просмотреть не только булгаковские тексты, но и все, что их окружает и сопутствует, выясняя все подробности и обстоятельства…

На это Р. легкомысленно ответил, что его занимает всего лишь один аспект – позиция театра. Потому что в письмах Попову Булгаков, конечно, называет главного карабаса, но чертов карабас в театре не работал, и самое интересное то, как складывалась судьба «Мольера» в самом БДТ…

– Да, да, – сказала Чудакова, – конечно, у нас принято валить все на одного. С этой стороны вашей историей никто не занимался. Тут много возможностей… А пока запишите, Володя: рукописный отдел Пушкинского дома, фонд триста шестьдесят девять… И мой и-мэйл тоже запишите…

Конечно, названивая Чудаковой, Р. повел себя как дилетант. Он будто забыл правила литературной науки, известные ему по любимой пушкинистике. Он не учел, что Булгаков давно стал классиком и десятки ученых защитили кандидатские и докторские, выпустили множество книг, создав серьезное научное булгаковедение. Ну, что бы ему заглянуть в «Жизнеописание Михаила Булгакова», выпущенное той же Мариэттой Омаровной еще в 1988 году? Или в исследования и материалы Пушкинского дома «Творчество Михаила Булгакова» в трех томах, появившиеся в начале 90-х?.. Нет, он снова вел себя как артист , встревоженный встречей с давними событиями, случившимися в его театре . И эта новая неумелость, желание заново и будто впервые открыть то, что, может быть, давно открыто и никакой тайны не составляет, толкали его по окольному пути. Ведомый лихорадкой неофита, Р. доверялся одной интуиции, ища людей, а не книг, и, может быть, был отчасти прав…

– Сережа, ты знаешь, что у твоего «Мольера» в БДТ была предыстория? – спросил артист Р. артиста Ю., то есть Юрского.

– Во МХАТе – знаю, – сказал он.

– Нет, не во МХАТе, а в БДТ!..

– Ах, да… Но это потом… Тогда, в 73-м, когда начали репетировать, мы, конечно, ничего не знали…

– А кто, по-твоему, мог бы играть Мольера в БДТ в 31-м году?..

– Может быть, Лаврентьев?.. По-моему, он похож…

– Нет, представь себе, в распределении Монахов…

– Монахов?.. Это странно…

– А Бутон – Софронов.

– Софронов?.. Но он же не комик!..

– А вот Людовик – как раз комик, Кровицкий…

– Но, Володя, это какое-то дикое распределение!.. Кровицкий должен был играть Бутона, я его хорошо знал…

– А кого же тогда Софронов?

– Может быть, Лагранжа?.. Хотя лучше Миши Данилова я в этой роли вообще никого не видел…

– Тогда получается, что Людовик достается Монахову? – спросил Р.

– Да, Людовик – Монахову, – уверенно подтвердил Ю.

Мы любим эту игру – раздавать роли, не считаясь со временем, строить воображаемый театр, исходя из того, что смерти нет…

Они помолчали, и Юрский сказал:

– Я же с ними работал, я их застал: и Софронова, и Ларикова… А Казико и Грановская выходили в «Горе от ума»…

– Понимаешь, Сережа, – сказал Р., – был договор, художник начал работать над макетом, есть переписка Булгакова с БДТ, он очень надеялся на постановку, и все рухнуло… Получается, что твой спектакль исправлял историческую несправедливость по отношению к Булгакову… Так же как «Роза и крест» – по отношению к Блоку…

– А знаешь, Володя, я ведь репетировал «Розу и крест» в институте с Макарьевым.

– Правда?.. Это интересно…

– Но я чурался Блока, а Макарьев хотел…

– Сережа, в этом смысле отдаю предпочтение Макарьеву!..

– Володя, я всегда отдам ему предпочтение!..

Спектакль начинался с того, что Юрский в костюме Мольера выходил перед занавесом и, стуча в пол высоким жезлом, требовал тишины…

Напомню себе и читателю: в 1931 году Михаилу Афанасьевичу снова худо и некуда деться, всё запретили, в том числе «Кабалу святош», первые экземпляры которой напечатала Елена Сергеевна. Принесла свой ундервуд в квартиру Булгаковых на Пироговке и напечатала. Тогда их роман был в расцвете.

А теперь они расстались…

«Несчастье случилось 25.II.31 года. А решили пожениться в начале сентября 1932 года» , – записал он на последнем листе парижского издания «Белой гвардии». «Несчастье» – временный разрыв…

Стало быть, вся история отношений Булгакова с Большим драматическим театром приходится на время, когда Михаил Афанасьевич с Еленой Сергеевной в разлуке…

Она за него волнуется…

Ему плохо, и он сочиняет новое письмо Сталину.

Первое было написано еще в 1930 году, тогда и состоялся известный телефонный разговор и поступление Булгакова во МХАТ.

«Многоуважаемый Иосиф Виссарионович!

Около полутора лет прошло с тех пор, как я замолк. Теперь, когда я чувствую себя очень тяжело больным, мне хочется просить Вас стать моим первым читателем… [начало 1931 г.]

С конца 1930 года я хвораю тяжелой формой нейрастении с припадками страха и предсердечной тоски, и в настоящее время я прикончен…

На широком поле словесности российской в СССР я был один-единственный литературный волк. Мне советовали выкрасить шкуру. Нелепый совет. Крашеный ли волк, стриженый ли волк, он все равно не похож на пуделя …» [30 мая 1931 г.] [1] .

2

У Миши Данилова не было трудностей в работе над ролью Лагранжа.

Он относился к Юрскому с той же любовью, что Лагранж к Мольеру, и привнес в спектакль свою личную тему.

Никто не смел сказать ничего дурного про Юрского.

Никто не смел его критиковать в присутствии Миши. Даже если эта критика носила частный и узкий характер. Мол, вчера в самом начале первого акта у Сережи вышло не совсем так, как позавчера, то есть позавчера в этом месте было на две копейки лучше, а сегодня на копейку хуже. И все!.. И Миша с этим критиканом перестает здороваться. И начинает шпынять его по любому поводу. И долго не прощает…

По словам дружившего с Мишей Рюрика Кружнова, Данилов был человеком ригористическим, не лишенным воспитательных и даже назидательных свойств. И если он даже и видел какие-то просчеты или ошибки своего кумира, Миша не считал возможным их обсуждать.

Он старался промолчать или отойти в сторону.

Или перевести разговор на другую тему.

Он мог проявить настоящую жестокость по отношению к оппонентам или, не дай бог, недоброжелателям Юрского.

Это была настоящая дружба и настоящая верность.

Выходило полное совпадение или даже слияние с ролью Лагранжа.

Если он что-то и скрывал о кумире, то скрывал идейно и убежденно…

Серебряный бокал на высокой ножке – реквизит королевской сцены – Данилов мастерил дома и сделал так тщательно, что никто не замечал его бутафорской сущности: настоящий бокал, самый настоящий…

И короткую шпажонку, такую изящную, маленькую, будто для накалывания птифуров, тоже принес Миша. То ли в загранке купил, то ли в лавке антиквара.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*