Вера Полищук - Библия актерского мастерства. Уникальное собрание тренингов по методикам величайших режиссеров
Иван Петрович. А разве потом не ходила?
Нелли. Потом не ходила… я больна сделалась.
Иван Петрович. Что ж у тебя семья, мать, отец?
Нелли. (Вдруг нахмурив свои брови и даже с каким то испугом взглянула на него.) Отчего он умер?
Иван Петрович. Он умер скоропостижно. Верно, он тебя любил, когда в последнюю минуту о тебе поминал?
Нелли. Нет, не любил. А где булочная?
Иван Петрович. Какая булочная?
Нeлли. В которой он умер.
Иван Петрович. Я тебе покажу. Да, послушай, как тебя зовут?
Нелли. Не надо.
Иван Петрович. Чего не надо?
Нелли. (Отрывисто как будто с досадой.) Не надо, ничего никак не зовут! (Сделала движение уйти.)
Иван Петрович. Подожди, странная ты девочка! Ведь я тебе добра желаю, мне тебя жаль. Твой дедушка у меня на руках умер, и, верно, он об тебе вспоминал, у чужих живешь?
Нелли. ((Сак-то странно посмотрела на него, неожиданно, тихо.) Елена.
Иван Петрович. Это тебя зовут Елена?
Нелли. Да.
Иван Петрович. Что же, ты будешь приходить ко мне?
Нелли. (Как бы в борьбе и раздумье.) Нельзя. Не знаю, приду. (Где то ударили стенные часы; она вздрогнула.) Это который час?
Иван Петрович. Должно быть пять.
Нелли. Господи. (Вдруг бросилась к двери.)
Иван Петрович. (Остановил ее.) Я тебя так не пущу. Чего ты боишься? Опоздала?
Нелли. (Вырываясь из его рук.) Да, да, я тихонько ушла! Пустите! Она будет бить меня!
Иван Петрович. Слушай же и не рвись: я возьму извозчика. Хочешь со мной? Довезу.
Нелли. (В сильнейшем испуге.) Ко мне нельзя, нельзя!
Иван Петрович. Да говорю тебе, что я по своему делу, а не ктебе! Не пойду я за тобой. На извозчике скоро доедем. Пойдем! (С удивлением взглянул на ее ноги.) Неужели у тебя нет чулок? Как можно ходить на босу ногу в такую сырость и в такой холод?
Нелли. Нет.
Иван Петрович. Ах, боже мой, да ведь ты живешь у кого-нибудь! Ты бы попросила у других чулки, коли надо было выйти.
Нелли. Я так сама хочу.
Иван Петрович. Да заболеешь, умрешь.
Нелли. Пускай умру. (С мольбой.) Ради бога, не ходите за мной. А я приду, приду! Как только можно будет, так и приду! (Убегает.)
Иван Петрович. Погоди. (Бежитза ней. Нелли скрывается. Иван Петрович мечется по сцене, но не найдя ее, убегает.)
Упражнение 117Разберите предложенный отрывок, выпишите оценки персонажей. Сделайте этюд.
H. А. Тэффи.
Флирт
К обеду выползли пассажиры. Тот самый купец-мастодонт с супругой, нудные старухи, священник, еще какие-то двое торговых людей и личность с длинными прядистыми волосами, в грязном белье, в медном пенсне, с газетами в оттопыренных карманах.
Обедали на палубе, каждый за своим столиком. Пришел и капитан, серый, одутловатый, мрачный, в поношенном холщовом кителе. С ним девочка лет четырнадцати, гладенькая, с подкрученной косой, в ситцевом платьице.
Платонов уже кончал свою традиционную ботвинью, когда к столу его подошел медик и крикнул лакею:
– Мой прибор сюда!
– Пожалуйста, пожалуйста! – пригласил его Платонов. – Очень рад.
Медик сел. Спросил водку, селедку.
– Па-аршивая река! – начал он разговор. – «Волга, Волга, весной многоводною ты не так затопляешь поля…» Не так. Русский интеллигент всегда чему-нибудь учит. Волга, вишь, не так затопляет. Он лучше знает, как надо затоплять.
– Позвольте, – вставил Платонов, – вы как будто что-то путаете. А впрочем, я толком не помню.
– Да я и сам не помню, – добродушно согласился студент. – А видели нашу дуру-то?
– Какую дуру?
– Да мать-командиршу. Вот с капитаном сидит. Нарочно сюда не смотрит. Возмущена моей «кафешантанной натурой».
– Как? – удивился Платонов. – Эта девочка? Да ведь ей не больше пятнадцати лет.
– Нет, немножко больше. Семнадцать, что ли. А он-то хорош? Я ей сказал: «Ведь это все равно что за барсука выйти замуж. Как вас поп венчать согласился?» Ха-ха! Барсука с козявкой! Так что вы думаете? Обиделась! Вот-то дура!
Упражнение 118Сделайте этюд по предложенному отрывку. Старайтесь, чтобы ваши внутренние оценки соответствовали тем, что описывает автор.
А. Т. Аверченко.
Бельмесов
– Иван Демьяныч Бельмесов, – представила хозяйка.
Я назвал себя и пожал руку человека неопределенной наружности – сероватого блондина, с усами, прокопченными у верхней губы табачным дымом, и густыми бровями, из-под которых вяло глядели на божий мир сухие, без блеска, глаза, тоже табачного цвета, будто дым от вечной папиросы прокоптил и их. Голова – шишом, покрытая очень редкими толстыми волосами, похожими на пеньки срубленного, но не выкорчеванного леса. Все: и волосы, и лицо, и борода было выжжено, обесцвечено солнцем, не солнцем, а просто сам по себе, человек уж уродился таким тусклым, невыразительным.
Первые слова его, обращенные ко мне, были такие:
– Фу, жара! Вы думаете, я как пишусь?
– Что такое?
– Вы думаете, как писать мою фамилию?
– Да как же: Бельмесов?
– Сколько «с»?
– Я полагаю – одно.
– Нет-с, два. Моя фамилия полуфранцузская. Бельмессов. В переводе – прекрасная обедня.
– Почему же русское окончание?
– Потому что я все-таки русский, как же! Ах, Марья Игнатьевна, – обратился он, всплеснув руками, к хозяйке. – Я сейчас только с дачи, и у нас там, представляете, выпал град величиной с орех. Прямо ужас! Я захватил даже с собой несколько градин, чтобы показать вам. Где бишь они?.. Вот тут в кармане у меня в спичечной коробке. Гм!.. Что бы это значило? Мокрая…
Он вынул из кармана совершенно размокшую спичечную коробку, брезгливо открыл ее и с любопытством заглянул внутрь.
– Кой черт! Куда же они подевались. Я сам положил шесть штук. Гм!.. И в кармане мокро.
– Очень просто, – засмеялась хозяйка. – Ваши градины растаяли. Нельзя же в такую жару безнаказанно протаскать в кармане два часа кусочки льду.
– Ах, как это жалко, – сказал Бельмесов, опечаленный. – А я-то думал вам показать.
Я взглянул на него внимательнее и сказал про себя: «Однако же, и хороший ты гусь, братец мой. Очень интересно, чем такой дурак может заниматься?» Я спросил по возможности деликатно:
– У вас свое имение? Вы помещик?
– Где там, – махнул он костистой, с ревматическими узлами на пальцах, рукой. – Служу, государь мой. Состою на службе.
Очень у меня чесался язык спросить: «на какой?», но не хотелось быть назойливым.
Я взглянул на часы, попрощался и ушел.
Упражнение 119Инсценируйте анекдот. Как будет происходить процесс оценки у каждого из персонажей?
Три солдата охраняют здание французского Генерального штаба. Решили от скуки сыграть в карты. Вдруг шаги полковника. Они быстро бросают карты под стол. Полковник подозрительно все осматривает:
– Играли в карты?
– Нет, господин полковник. Он обращается к первому:
– Вы кто?
– Христианин.
– Клянитесь на Библии, что вы не играли в карты. Деваться некуда, первый кладет руку на Библию.
– Клянусь, господин полковник, что в карты я не играл. Полковник второму:
– Вы кто?
– Мусульманин.
– Клянитесь на Коране, что вы не играли в карты.
– Клянусь, господин полковник. Полковник третьему:
– А вы кто?
– Иудей.
– Клянитесь на вашем Талмуде, что вы не играли в карты.
– Господин полковник, а что я буду клясться? Этот не играл, этот тоже не играл, а с кем же я, по-вашему, играл?
Упражнение 120Разберите отрывок и выпишите оценки каждого из действующих лиц.
В. И. Немирович-Данченко.
На кладбищах
Как-то в Царском Селе выходит государь с собакой. Мимо гвардейский офицер, под руку с дамой. Так бы царь не обратил на него внимания, но собаке он почему-то понравился – она ему лапы на плечи. Штабс-капитан и не думал встретить императора в неурочный час и гулял по парку без сабли.
– Поди сюда… Ты почему не по форме? Разумеется, вместо ответа ряд междометий.
– Твоя жена?
– Виноват! – Наконец нашелся офицер. – Не заметил.
– Я тебя не о сабле, а о твоей даме.
– Так точно, Ваше Величество, жена.
– Отправляйся на три дня на гауптвахту. Стыдно гвардейцу показываться таким лодырем. Скажешь, что я тебя прислал. О жене не беспокойся. Сударыня, вашу руку.
И, как истинный рыцарь, довел ее до дому, изумив по пути всех встречных.
Квартира ее была довольно далеко. Вернувшись, он приказал послать ей из своих оранжерей букет великолепных цветов и особых, готовившихся в дворцовых кондитерских, конфет. Дама была прехорошенькая. Когда об этом узнали при дворе, многие бросились знакомиться с нею… но быстро охладели.
