Алексей Писемский - Подкопы
Ольга Петровна.
Какой же это?
Мямлинъ.
О, при дамахъ неловко повторять!
Ольга Петровна.
Ничего, извольте говорить!
Мямлинъ (конфузясь).
Привелъ въ примѣръ… нашъ… Орловскiй лошадиный заводъ, котораго все достоинство произошло отъ смѣси двухъ породъ: арабской и степной.
Ольга Петровна.
Сравненiе не совсѣмъ лестное; но можетъ быть и справедливое.
Мямлинъ.
Очень справедливое-съ! Я передавалъ его князю Михайлу Семенычу; оно тоже ему очень понравилось.
Графъ (которому, видимо, наскучило слушать всѣ эти разсужденiя Мямлина, обращаясь къ нему).
А скажите, вы разсказывали князю вашъ разговоръ и споръ на вечерѣ у madame Бобриной?
Мямлинъ.
Отъ слова до слова-съ!..
Графъ.
Что же князь на это? Мнѣ очень любопытно это знать!
Мямлинъ.
Князь въ ражъ пришелъ, въ гнѣвъ: «Какъ, говоритъ, смѣютъ они судить такiя вещи: я пошлю къ нимъ чиновника сказать, чтобы они замолчали».
Графъ.
Стало быть онъ нисколько не раздѣляетъ ихъ толковъ обо мнѣ.
Мямлинъ.
Нисколько-съ! Онъ всегда съ этимъ кружкомъ былъ немножко въ контрѣ; но теперь вотъ вы меня выбрали, а они кричатъ противъ васъ, это его еще больше возстановитъ и за мое назначенiе онъ вѣроятно, самъ прiѣдетъ благодарить васъ.
Графъ.
Очень радъ буду его видѣть у себя.
(Hа этихъ словахъ Мямлинъ вдругъ понуриваетъ головой и начинаетъ гримасничать).
Графъ (испугавшись даже нѣсколько).
Что такое съ вами?
Мямлинъ.
Припадокъ опять начался… говорилъ много… взволновался нѣсколько… Позвольте мнѣ уйдти въ сторону.
Графъ.
Пожалуста!
(Мямлинъ отходитъ въ сторону и принимается какъ бы съ величайшимъ наслажденiемъ выдѣлывать изъ лица разнообразнѣйшiя гримасы, третъ у себя за ухомъ, третъ носъ свой).
Графъ (смотря на него).
Какой несчастный!
Ольга Петровна (вполголоса).
Да; но согласись, папа, что онъ очень умный человѣкъ!
Графъ (тоже вполголоса).
Ничего себѣ: благёрствовать можетъ!
Явленiе IV
Тѣже и лакей.
Лакей.
Алексѣй Николаичъ.
Графъ.
Говорилъ тебѣ, что принимать всегда безъ доклада.
Лакей.
Алексѣй Николаичъ самъ приказалъ доложить объ себѣ (уходитъ).
(Мямлинъ, между тѣмъ, снова подходитъ къ графу).
Графъ (ему).
Что вамъ лучше теперь?
Мямлинъ (продолжая немного гримасничать).
Прошло нѣсколько!
Явленiе V
Входитъ Андашевскiй; видъ его совсѣмъ иной, чѣмъ былъ въ предыдущей сценѣ; онъ какъ будто бы даже ниже ростомъ показывалъ; выраженiе лица у него было кроткое, покорное и какъ бы нѣсколько печальное, Онъ со всѣми раскланивается.
Графъ.
Какъ вамъ не совѣстно, Алексѣй Николаичъ, велѣть объ себѣ докладывать!
Андашевскiй.
Но я полагалъ, ваше сiятельство, что не заняты ли вы чѣмъ нибудь.
Графъ.
Вы никогда не можете помѣшать моимъ занятiямъ!.. А теперь я дѣйствительно занятъ былъ и извиняюсь только, что предварительно не посовѣтовался съ вами; я на прежнее мѣсто ваше назначилъ Дмитрiя Дмитрича Мямлина!.. Не имѣете ли вы что нибудь сказать противъ этого выбора?
Андашевскiй (почтительно склоняя передъ графомъ голову).
Ваше сiятельство, въ выборѣ людей вы показывали всегда такую прозорливость, что вамъ достаточно одинъ разъ взглянуть на человѣка, чтобы понять его; но Дмитрiя Дмитрича вы такъ давно изволите знать, что въ немъ ужъ вы никакъ не могли ошибиться; я же съ своей стороны могу только душевно радоваться, что на мое мѣсто поступаетъ одинъ изъ добрѣйшихъ и благороднѣйшихъ людей.
Мямлинъ (со слезами на глазахъ).
А мнѣ позвольте васъ, графъ, и васъ, Алексѣй Николаичъ, благодарить этими оросившими мои глаза слезами, которыя, смѣю завѣрить васъ, слезы благодарности, да стану еще я за васъ молиться Богу, потому что въ этомъ отношенiи я извиняюсь: я не петербуржецъ, а москвичъ!.. Человѣкъ вѣрующiй!.. Христiанинъ есть и православный!.. (обращаясь къ Ольгѣ Петровнѣ). А вамъ, Ольга Петровна, могу высказать только одно: я считалъ васъ всегда ангеломъ земнымъ, а теперь вижу, что и не ошибся въ томъ; за васъ я и молиться не смѣю, потому, что вы вѣроятно угоднѣе меня Богу.
Графъ (видимо опять соскучившiйся слушать Мямлина и обращаясь къ Андашевскому).
Вы завтра же потрудитесь сказать, чтобы объ назначенiи господина Мямлина составили докладъ!
Андашевскiй.
Очень хорошо-с!
Графъ.
А теперь я желалъ бы остаться съ Алексѣемъ Николаичемъ наединѣ.
Мямлинъ (почти струсивъ).
Слушаю-съ!.. Слушаю-съ!.. (торопливо раскланивается со всѣми общимъ поклономъ и проворно уходитъ, виляя своимъ задомъ).
Ольга Петровна
Я тоже пойду и похожу по саду!.. Вы позовите меня, когда кончите (уходитъ).
Явленiе VI
Графъ и Андашевскiй остаются на терасѣ; а Ольга Петровна начинаетъ ходить oкoлo, въ весьма недальнемъ разстоянiи отъ терасы.
Графъ.
Ольга мнѣ сказывала, что въ газетахъ опять появилась статья объ Калишинскомъ акцiонерномъ обществѣ.
Андашевскiй.
Даже двѣ-съ!.. Одна въ понедѣльничномъ нумерѣ, а другая въ сегоднешнемъ.
Графъ.
И что же они въ общихъ чертахъ, намекахъ только говорятъ?
Андашевскiй.
Въ понедѣльничной только въ намекахъ сказано; а въ нынѣшней я прямо по имени названъ какъ только возможно.
Графъ.
Это лучше наконецъ, что васъ назвали прямо по имени. Теперь вы можете начать судебное преслѣдованiе противъ автора этихъ статей – вы, конечно, знаете его?
Андашевскiй.
Полагаю, что это одинъ изъ нашихъ чиновниковъ – Шуберскiй, который прежде писалъ объ этомъ и даже признался мнѣ въ томъ.
Графъ.
Но отчего его тогда же не выгнали?
Андашевскiй.
Изъ моей экспедицiи онъ тотчасъ послѣ того вышелъ; но его взялъ къ себѣ на службу Владимiръ Иванычъ Вуландъ.
Графъ.
Зачѣмъ же Вуландъ это сдѣлалъ?
Андашевскiй.
Вѣроятно, чтобы досадить и повредить мнѣ!.. Даже настоящiя статьи, какъ извѣстно мнѣ, писаны подъ диктовку господина Вуланда.
Графъ (удивленный).
Вуланда?
Андашевскiй.
Самыя положительныя доказательства имѣю на то. Онъ и прежде всегда мнѣ завидовалъ, а теперь, по случаю назначенiя моего, сдѣлался окончательно злѣйшимъ врагомъ моимъ.
Графъ (сильно разсердясь).
О, въ такомъ случаѣ я поговорю съ г. Вуландомъ серьозно! Я не люблю, чтобы подъ мои дѣйствiя вели подкопы!.. Шуберскому сказать, чтобы онъ сейчасъ же подалъ въ отставку, а васъ я прошу начать судебное преслѣдованiе противъ него за клевету на васъ; потому что я желаю, чтобы вы публично и совершенно были оправданы въ общественномъ мнѣнiи.
Андашевскiй (смущеннымъ и робкимъ голосомъ).
Нѣтъ, ваше сiятельство, я не могу начать противъ г. Шуберскаго судебнаго преслѣдованiя!
Графъ (удивленнымъ и недовольнымъ тономъ).
Это почему?
Андашевскiй.
Потому что онъ можетъ доказать справедливость своихъ обвиненiй противъ меня!
Графъ (все болѣе и болѣе приходя въ удивленiе).
Но какимъ же образомъ и чѣмъ онъ можеть доказать это?
Андашевскiй.
Тѣмъ, что вѣроятно даже письменныя какiя нибудь доказательства имѣетъ на то; такъ какъ происшествie, которое онъ описываетъ, въ самомъ дѣлѣ существовало.
Графъ (какъ бы пораженный громомъ).
Какъ существовало?… И вы дѣйствительно съ этихъ акцiонеровъ взяли триста тысячъ?
Андашевскiй (съ трепетомъ въ голосѣ).
Взялъ-съ!..
Графъ (все еще какъ-бы невѣрящiй тому, что слышитъ).
Алексѣй Николаичъ, чтó вы такое говорите? Вы или помѣшались или шутите надо мной, то я напоминаю вамъ, что шутки такiя неприличны!
Андашевскiй.
Я-бы никогда, ваше сiятельство, не позволилъ себѣ шутить такимъ образомъ; но, къ несчастiю, все что я докладывалъ вамъ совершенно справедливо.
Графъ.
Но что-же вамъ за охота такая пришла докладывать мнѣ? Отчего вы не хотѣли скрыть отъ меня этого?
Андашевскiй.
Оттого, ваше сiятельство, что я всегда и во всемъ привыкъ быть откровененъ съ вами.
Графъ.
Но вы-бы лучше пораньше были откровенны со мной, когда я васъ не выбиралъ еще въ товарищи себѣ; тогда я, можетъ быть, и поостерегся-бы это сдѣлать.
Андашевскiй.
