Итиро Кавагути - Дом № 26
Миссис Хара. Славно вчера повеселились, людям– в глаза смотреть стыдно. И сверху жаловались и снизу. (С грустной усмешкой.) Может, это в последний раз шумел дом двадцать шесть, а?
Харуко. Ясудзиро напился и ушел, долго шлялся бог весть где… Я заснуть не могла. Потом (улыбается) все-таки заснула. Так и не знаю, когда он пришел. Утром вижу, лежит на полу и храпит вовсю.
Миссис Хара. Вероятно, это мужчинам полагается – время от времени что-нибудь такое выкидывать, иначе не успокоятся.
Харуко. Может, и правда. Ясу-сан вообще-то…
Миссис Хара. Ну, ладно, ладно. Миссис Ямасита, кажется, ничего не знает. Только вот те деньги, что он занял, как они, целы?
Харуко. В карманах у него ни цента не осталось. Но он, наверно, большую часть держит в банке.
Миссис Хара. Я думаю, обойдется. Он же понимает. (Внезапно приходит в беспокойство.) Все очень серьезно. Надо что-то делать. Я сегодня собиралась поискать себе тихую квартиру где-нибудь в городе. А потом подумала: может, все-таки уехать в Японию?…
Харуко (со вздохом). Опять Япония!
Миссис Хара. А вдруг на родине не на что будет жить, как тогда? Лучше уж Нью-Йорк, надежнее. Мне все время кажется, что в Японии меня со всех сторон будет что-то подстерегать. Вон Накамура-сан: работал-работал, подкопил денег и – на родную землю. И что же? Опять вернулся сюда без гроша. (Вздыхает.) Нет, что ни говори, страшно ехать!
Харуко. Интересно, где нам все-таки удастся окончательно устроиться?…
Миссис Хара. Ну, ты-то, наверное, в Хартфорде.
Харуко. Как знать.
Миссис Хара. У тебя же Ясу-сан. Так что вам беспокоиться нечего. Только ты, Хару-тян, должна как следует держаться.
Звонок. Харуко открывает дверь. Входит Рёити.
А, Рё-сан, опять ты болтаешься без дела…
Рёити (широко улыбаясь). Наконец-то! Завтра!
Миссис Хара. Ты о чем? Рёити. Завтра мы отправляемся в мэрию.
Харуко. Правда?!
Рёити. Все, Хару-тян, твои угрозы больше не действуют. Я проявил сообразительность, и вот результат.
Миссис Хара. Чудной ты человек!
Харуко. Да, но…
Рёити. Никаких «но»! Потому что у меня есть нюх – и в торговле и в жизни. Я знаю, как добиваться своего. А тут даже и проблема денег не возникает, так что все решилось очень быстро.
Харуко. Это прекрасно, но не слишком ли ты увлекся?
Рёити. Слушай, как не увлечься, другого такого случая не будет! У меня же чутье. Не хочу я жить, как отец.
Харуко. Ну что ж, поздравляю.
Миссис Хара. Да, само собой.
Рёити. Все решает сила. Это точно, сила.
Харуко. Беспокоюсь я что-то.
Рёити. Глупости.
Харуко. Радуешься пока что ты один.
Рёити. Я ее скрутил.
Харуко. Бедняжка. И что ж она, согласилась?
Рёити. Ага. Поплакала, правда… Я растрогался и даже, пожалуй, ее полюбил. Забыл про все на свете, хожу дурак дураком.
Харуко. Да, так оно и бывает, это ты верно сказал.
Миссис Хара незаметно уходит.
Рёити. И еще она согласилась в кимоно работать в магазине.
Харуко. О-о…
Рёити. Я говорю – ладно, не надо… А она не слушает.
Харуко. Подумать только!
Рёити. Ну, я и сказал тогда – пусть все будет, как ты захочешь. (Направляясь в спальню.) Ясу, проснись!
Голос Ясудзиро. А? Что? Это ты?
Голос Рёити. Завтра нам идти в мэрию. Будь шафером, а?
Голос Ясудзиро. Угу… То есть как?
Голос Рёити. Ну, давай-давай, просыпайся как следует. (Смеется.)
Голос Ясудзиро. Угу…
Рёити (выходит из спальни). Забавно. Я матери сказал, а она: «Ну и что особенного, это же с самого начала предполагалось».
Харуко. Упорная женщина.
Рёити. Ладно, пустяки. Я одного не понимаю: как это старое поколение ухитряется до сих пор оставаться при своем образе мыслей.
Харуко. Тосико-сан долго не могла отважиться. Она молодец, перешла опасный рубеж.
Рёити (полный решимости). Теперь – магазин.
Харуко (улыбнувшись). Все меньше будешь думать о людях, все больше – о торговле?
Рёити. А с какими людьми я имел дело всю свою жизнь? С одними японцами. В Америке можно сколько угодно гордиться: я, мол, японец – да толку от этого никакого. В конце концов только разжигаешь антияпонские настроения. (Усмехается.) А хорошо бы… Осточертело мне служить в этой унылой отцовской лавчонке. Сам хочу, сам.
Ясудзиро без пиджака выходит из спальни и удаляется в коридор.
(Суетливо.) Ладно, Хару-тян, я еще зайду. (Выбегает.)
Голос Ясудзиро. Слыхала? Завтра в мэрию. Это что же, вступают в брак, значит? Ну и ну.
Харуко. Никак это у меня не укладывается.
Голос Ясудзиро. А, ладно, не все ли равно.
Харуко. Но Тосико-сан так упрямилась, а теперь вот… Даже обидно, что так быстро все кончилось.
Ясудзиро (появляется, вытираясь полотенцем). Э-э, Хару-тян, в человеческих отношениях логики не ищи. (Исчезает в дверях.)
Харуко вздыхает, потом вдруг начинает плакать, ищет носовой платок. Слышен смех Ясудзиро.
Харуко. Что тут смешного! (Утирает слезы.) Ты что, все еще пьян?
Голос Ясудзиро. Не-ет. Вчерашнее виски почти не подействовало.
Харуко. Понятно. Так ты все знаешь?
Голос Ясудзиро. Нет.
Харуко. Не может быть.
Ясудзиро (появляется в дверях, теперь уже аккуратно одетый, но выглядит плохо; внезапно пошатывается). А что? Что-нибудь интересное? Тогда жаль, что не слышал.
Харуко (испуганно). Ой!
Ясудзиро (невесело усмехаясь). Ничего особенного. Просто… (Похлопывает себя по затылку.) Просто вот тут что-то не в порядке.
Харуко (со слезами в голосе). Я боюсь.
Ясудзиро. Ничего, это часто бывает. (Осторожно садится на стул.) Вчера опять ездили в тот кабак. Ужасно тоскливое место. Все пьяные, а такие тихие. Сидят себе тихо-тихо и словно чего-то ждут. Нет чтобы хорошенько напиться и развеселиться.
Харуко. Как тебе не стыдно ходить по таким местам.
Ясудзиро. Выпивка – всюду выпивка, везде от нее один вред… (Его передергивает.) Слушай, Хару-тян, приготовь кофе.
Харуко выходит в коридор.
Надо будет вечером пойти навестить Сато-сан.
Голос Харуко. Зачем?
Ясудзиро. Хартфорд. Деньги! Деньги! (Пауза.) Хару-тян!
Голос Харуко. Что?
Ясудзиро. Ты говорила, что хочешь туда переехать и жить беззаботно.
Голос Харуко. Да.
Ясудзиро (улыбается). Не услежу – вдруг появится какой-нибудь жизнерадостный типчик вроде Рё-сана…
Голос Харуко. Ну зачем ты говоришь такое?
Ясудзиро. Мне надо было больше искать, искать в разных сферах…
Харуко (вносит кофе; с болью). Мужчина должен быть тверже…
Ясудзиро (принимая чашку). Ты совершенно права. (Словно размышляя вслух.) Выкрутимся ли?…
Харуко. Хорошо бы пожить ни о чем не тревожась… во всяком случае, я не собираюсь обратно в Японию… (Многозначительно.) Слушай, ты правда ничего не знаешь?
Ясудзиро (насторожившись). О чем ты?
Харуко. Ты нарочно всегда держишься так, как будто тебе на все наплевать.
Ясудзиро. Так оно и есть.
Харуко. Значит… (Плачет.) Ты жалеешь…
Ясудзиро. Ни о чем я не жалею. Что толку жалеть, когда уже поздно.
Харуко. О прошлом жалей сколько угодно, но я хочу, чтобы ты подумал о нашем будущем. (Пауза.) Я так сердита на тетушку…
Ясудзиро. А на меня?
Харуко. На тебя?
Ясудзиро. Я ведь живу словно по инерции.
Харуко. Нет, это неправда. Я всегда верила в тебя. (Плачет.) Но, конечно, если ты больше не хочешь…
Ясудзиро. Мы ведь собирались ехать в Хартфорд.
Харуко. Ну конечно.
Ясудзиро. Там тоже легкой жизни не будет.
Харуко. Ничего, я согласна.
Ясудзиро. Денег у нас нет. Ничего нет. Я… ты… ребенок…
Харуко. Да. Ребенок! Сейчас уже нечего сокрушаться. Мы слишком много думали о себе…
Ясудзиро. Да.
Харуко (улыбнувшись). Ну, хватит. Хватит. (Снова помрачнев.) А ты для меня все тот же.
Ясудзиро молчит.
Если б я тебя не любила, разве я могла бы спокойно жить?
Ясудзиро. Ая жил так, словно ничего не замечал, словно все это меня не касалось… Я дурной человек!
Харуко. Нет, конечно, нет. А я-то какая дура.
Пауза.
Ясудзиро. Хару-тян, еще чашечку…
Харуко (улыбнувшись). Еще чашечку! (Берет у мужа чашку и выходит.)
Звонок. Ясудзиро открывает дверь. Это Гэмпати.
Гэмпати (дрожа). Бр-р, замерз я.
Ясудзиро. Где ты был-то все это время?
Гэмпати. На крыше. На скамейке спал. Как солнце зашло, так сразу холодно стало, просто жуть.
Ясудзиро. Ты куда теперь?
Гэмпати. То есть как? А-а, поеду в Райбич. Как всегда, ten cents, ten balls.[16]
Ясудзиро. Снова будешь работать?
Гэмпати. Так, подзаработаю немножко, а зимой опять гулять буду.
