Руди Штраль - Адам женится на Еве
Секретарь суда оставляет термос в покое и направляется к своему табурету. Дверь комнаты для совещаний открывается, появляются судья и заседатели.
Секретарь. Суд идет!
Все встают. Адам покачивается. Ева его поддерживает.
Судья. Прошу садиться. (Обращаясь к Адаму.) Господин Шмитт, чувствуете ли вы себя достаточно отдохнувшим, чтобы принять участие в продолжении слушания?
Адам (слабым голосом). Да, конечно…
Защитник. Но при одном условии: если полностью будет учитываться плачевное состояние здоровья моего подзащитного, а подобные эксцессы не повторятся!
Секретарь. В термосе и так уже почти ничего не осталось.
Судья. А вам, господин секретарь, я объявляю строгий выговор. Вы обязаны были предостеречь молодого человека.
Секретарь. Когда люди хотят жениться, не помогут никакие предостережения.
Судья. Продолжаем слушание дела. Желает кто-нибудь выступить?
Обвинитель и защитник просят слова. Она — с явной нерешительностью, он — порывисто.
Судья. Прощу вас, господин защитник.
Защитник (встает, быстро входит в раж). Высокий суд! На ваших глазах был проделан эксперимент, который я не могу квалифицировать иначе, чем гнусность. Одно из прекраснейших человеческих свойств — способность фантазировать — подверглось надругательству для того, чтобы спровоцировать одну из печальнейших человеческих слабостей: неверность. Фрау обвинитель не погнушалась прибегнуть к самым изощренным психологическим приемам и навязать моему подзащитному обстоятельства, бороться против которых его наивная молодая душа была не в силах. Постарайтесь, господа, повнимательнее рассмотреть фрау обвинителя… (Внезапно что-то придумав, обращается к обвинителю.) Не угодно ли вам разоблачиться еще разок?
Обвинитель (сухо). Нет, не угодно.
Защитник. Тогда я апеллирую к вашей фантазии, господин судья, и спрашиваю вас как мужчина мужчину: какой Адам смог бы устоять против такой Евы, пусть даже в столь локальном раю? А мой подзащитный устоял. Во всяком случае, он боролся с извечным могуществом женских чар до тех пор, пока они не выступили еще и в роли змеи и не презентовали своей жертве яблоко… Яблоко, выросшее в виде картофеля под Нордхаузеном… Сей плод, дамы и господа, в результате обыкновенного химического процесса, брожения, явился источником большего количества прегрешений, чем все плоды эдемского сада! Таким образом, если и создалось впечатление, что нашему молодому человеку грозило падение — что еще вовсе не доказано, поскольку, в конце концов, он упал не в руки соблазнительницы, а в объятия Морфея, — из этого следует сделать только один вывод…
Судья. Выводы, господин защитник, предоставьте, пожалуйста, делать суду. Слово имеет фрау обвинитель.
Обвинитель (встает, глубоко вздохнув, начинает очень тихим голосом). Собственно говоря, я очень рада, что случай сыграл здесь свою злую шутку. Как известно, он делает это частенько, охотно и повсеместно, в том числе, разумеется, и в Проре на Рюгене. Давайте рассматривать его как своего рода справедливую кару, поскольку, на мой взгляд, даже самая простая реальность сильнее самой пышной фантазии. Давайте спросим себя: а что могло бы случиться в подобной ситуации в реальной действительности? В дождливый ноябрьский вечер, вдали от родного дома, при наличии большого количества рома и в присутствии, несомненно, более привлекательной барменши?..
Защитник. Протестую!
Обвинитель. Премного благодарна! Но, как говорит опыт, вряд ли нужны более серьезные обстоятельства для того, чтобы заставить наивную молодую душу принять самую обыкновенную забегаловку за райские кущи! Любовь зависит от случая…
Судья. Вы тоже, фрау обвинитель, предоставьте, пожалуйста, право делать выводы суду. (Обращаясь к Адаму и Еве.) Подойдите-ка сюда оба!
Адам и Ева поднимаются со скамьи и подходят к столу судьи.
Судья. Вы-то как смотрите на это дело? Только откровенно!
Адам (жалобно). Я бы не сделал и глотка, но он так на меня уставился (указывает на секретаря суда), так уставился, что я подумал: будь что будет…
Судья. К аналогичному решению люди приходят зачастую и без помощи секретаря суда. А вы что на это скажете, фройляйн Мюллер?
Ева (нерешительно). Честно говоря, я не думала, что Ади так быстро сломается…
Адам. Да у меня же организм не принимает!
Ева. Я не это имею в виду! Я имею в виду, что если бы это был настоящий рай, то хватило бы, наверное, и яблочного сока… а Ева, подобная этой…
Адам стыдливо опускает голову, защитник ерошит на голове волосы, обвинитель надевает очки и с удивлением смотрит на Еву.
Ева (повышая голос). Но все это не имеет никакого отношения к тому, что Ади так молод, и что его забрали в армию, и что организм у него не принимает алкоголя. Такое может случиться и с человеком, который женат уже десять лет. Например, с каким-нибудь монтажником в командировке. Напоит такая…
Защитник облегченно вздыхает, секретарь суда склоняется над своим столом, обвинитель вертит в руках очки.
Адам (порывисто). Больше меня никто уже не напоит, Ева. Что бы там ни случилось. Лучше уж я подохну со скуки среди этих дурацких чаек…
Защитник (с воодушевлением). Браво, друг мой! (Обращаясь к Еве, настоятельно.) Продолжайте, дитя мое.
Ева. Вот, собственно говоря, и все, что я хотела сказать.
Адам. Во всяком случае, я постараюсь взять себя в руки. Не всегда же в Проре будет идти дождь. Я действительно буду гулять только по пляжу. Пусть себе кричат эти чайки… (Обращаясь к Еве.) Я буду думать о тебе.
Ева. Правильно, Ади. А когда пойдет дождь, оставайся лучше в казарме.
Судья. Мне кажется, что мы можем потихоньку закругляться…
Защитник. Я тоже так считаю!
Обвинитель. Извините, господин судья, но я другого мнения! Мы лишь слегка заглянули в настоящее и будущее наших кандидатов. Однако как обстоит дело с их прошлым?
Защитник (снисходительно). В восемнадцать лет прошлого не бывает.
Обвинитель. Бывает. Прошлое длиной в целых восемнадцать лет.
Защитник. За это время учатся ходить, приобретают зубы, болеют свинкой и получают двойки по математике!
Обвинитель (обращаясь к Адаму и Еве). Вы так же оценили бы свою прошлую жизнь?
Адам и Ева несколько нерешительно переглядываются.
Знаете вы все это друг о друге? Я имею в виду, что, например, один из вас болел свинкой, а другой получал двойки по математике?
Адам. Мы же знакомы всего три недели.
Ева (лукаво). Ведь надо оставить что-нибудь «на потом»… Когда каждый день будем вместе… Чтоб было о чем поговорить…
Защитник (с жаром). Золотые слова! Ведь сколько браков распадается только из-за того, что людям нечего больше сказать друг другу! Ведь фрау обвинитель считает наших кандидатов еще полудетьми, стало быть, она должна находить вполне естественным, что здесь не может быть и речи ни о каком прошлом. Разве элементарное математическое правило не учит нас, что два минуса дают плюс? (Торжествующе.) Ведь это неопровержимо! Тем более по отношению к нашим молодым людям! Их двойной минус в индивидуальном прошлом является плюсом, огромным плюсом для их совместного будущего!
Во время последних слов защитника дверь зрительного зала открывается. В ней появляются девушка, Гела, и юноша, Ганси, с футляром для трубы в руках. При виде обоих Ева пугается и смотрит на них широко раскрытыми глазами.
Защитник (не сразу осознав новую ситуацию). Так не будем же больше стоять на пути к их счастью! Пусть они наконец поженятся!
Гела и Ганси останавливаются при входе в зал, дверь за ними с шумом захлопывается!
Гела (торжествуя). Ну что, Ганси? Теперь ты веришь?
Ганси (упавшим голосом). Теперь мне уже не во что верить. Теперь я все знаю. Держи меня крепче, Гела, а то я сейчас упаду. (Внезапно воодушевившись.) Смотри, разве она не прелесть, такая красивая невеста?
Ева начинает плакать.
Гела. Нет, это я сейчас упаду, Ганси. Я имею в виду твой характер… Куда ветер подует, туда и ты!
Судья. Прошу тишины! Так на чем мы остановились?
