Леонид Жуховицкий - Девочка на две недели
Зоя. Эта девушка красивая была?
Федор. Татьяна-то? Пожалуй, обыкновенная. Да не в том суть! Хороший была человек. Спокойная, добрая, характер покладистый. Потом, когда с моим супружеством все это случилось, даже грыз себя: и чего на Татьяне не женился?
Зоя. А правда — чего?
Федор. Молод был и дурак. Тогда ведь казалось, что жизнь как скатерть-самобранка, ходи и выбирай. Потом понял, что и на ней блюда считанные — да толку что. Как ты говоришь, поезд ушел.
Зоя. А как она сейчас — не слышал?
Федор. Нет. С полгода всего переписывались.
Зоя. Жаль.
Федор. Так уж, повернулось.
Зоя. Жутко жаль. Мне кажется, с нею ты был бы счастлив.
Федор грустно усмехается.
Ты чего?
Федор. Да странно. Давненько меня никто не жалел.
Зоя. Ничего странного. И вообще, я хочу сказать тебе одну вещь. Можно?
Федор. Давай.
Зоя. Я тебя люблю. Только не злись, это я так.
Пауза.Федор. Я ведь тебя тоже. /Вздыхает. / Ладно, ничего — бог даст, выпутаемся. Сколько раз убеждался — жизнь сама по себе, любовь сама по себе. Хуже нет, когда смешивают… Вот что у нас с тобой здорово — друг от друга никак не зависим. Свободны. Вместе не потому, что должны, а потому, что хотим. Самое лучшее…
Пауза.Зоя. Да, конечно — лучше свободы ничего нет.
Картина четырнадцатая Юг. Берег моря. Поздний вечер, быстро темнеет. Входят Федор и Зоя. У Федора в руках большая сумка.Федор. Стоп. Насколько я понимаю, поселок давно кончился. Ты меня, случайно, не в Москву ведешь?
Зоя. Уже пришли. Помнишь, с горы этот мысок видно? Где-нибудь здесь.
Федор. Вот в этих камнях?
Зоя. А тут хорошо. Смотри, какое место. Почти пещера.
Федор. Первая же волна зальет.
Зоя. А сейчас тихо. /Вынимает из сумки и расстилает пляжную простыню/.
Федор. Только выстирала и опять испачкаешь.
Зоя. А пусть. /Садится. / Ты на меня ни за что на сердишься?
Федор /изумленно/. Я на тебя?
Зоя. Ну и ладно, это я так спросила… Здорово, что мы именно сюда приехали, правда?
Федор. Отличное место, даже не думал никогда.
Зоя. Помоги мне. /Достает из сумки и раскладывает на простыне еду.
Федор. Клубника, черешня, сыр… Что это с тобой случилось, а? То пятаки экономишь, а сегодня весь базар закупила?
Зоя. Всего понемножку. /Достает бутылку/
Федор. Ах ты, алкоголик!
Зоя. Это Самвел подарил. Хотела купить, а он деньги — ни в какую.
Федор. А стаканы? Послал бог собутыльника.
Зоя. Нас же только двое.
Пауза.Федор. А ты умница. Молодец, что вытащила сюда. Сам бы не догадался. /Берет бутылку. / Ну — за что?
Зоя. Не надо. Мы же знаем, за что.
Федор. На. /Передает ей бутылку./
По очереди пьют из горлышка.Федор. Остался сегодня наш Гурам без чаевых.
Зоя. Никогда не купалась ночью. Даже в реке.
Федор. Не замерзнешь потом?
Зоя. Это полотенце, как халат.
Федор. А тряпье купальное?
Зоя. Нас же только двое. /Идет к воде./
Федор. Ты сейчас как таитянка в белом купальнике.
Зоя. Знаешь, а ночью оно действительно черное… Видишь меня?
Федор. Когда плывешь, бурунчик отсвечивает.
Зоя. Отряхни, пожалуйста, простыню.
Федор /отряхнув простыню/. Иди сюда. /Заворачивает Зою в простыню./
Стоят молча.Федор. До чего же здесь здорово.
Зоя. Тебе сегодня весь день было хорошо? Только честно.
Федор. Честно?
Зоя. Ага.
Федор. Теперь и умереть, не обидно.
Картина пятнадцатая. Юг. Берег моря. Утро. Солнечно и жарко. Федор и Зоя завтракают, лежа, на пляже.Федор. Ну, а учиться дальше думаешь?
Зоя /жуя, беззаботно/. Не знаю… Вообще-то надо бы. Там видно будет!
Федор /передразнивая/. Надо бы… Нельзя жить минутой — даже самой лучшей минутой. Вчера минимумом была таблица умножения, сегодня десятилетка; а завтра будет институт. Век профессионалов! Мужа можешь сменить через год. А профессия — это на всю жизнь.
Зоя /благодушно, не переставая жевать/. Зато человек, не умеющий жить минутой, вообще, не будет счастлив, потому что вся жизнь складывается из минут.
Федор /злясь на ее благодушие/. Да чушь все это! Детский бред!
Зоя, смеясь, целует его в щеку.Федор. /отмахиваясь/. Ты знаешь, как надо горбить, чтобы хоть чего-нибудь в жизни добиться? Да черт с ним — добиться. Просто не зависеть от фокусов судьбы. Иначе будет тебя швырять, как попало. И куда попало.
Зоя. Наверное, ты прав. У тебя есть жизненный опыт, а у меня нет… Ого! Смотри — знакомое лицо.
Появляется дорожный попутчик с колодой карт в руках.Попутчик. А, земляк! И — ты здесь, оказывается. Привет, девушка! А я покантовался в Сухуми — надо, думаю, ближе к природе. А вы сразу сюда?
Федор. Сразу.
Попутчик. Ну и правильно. Отдыхать, так отдыхать. В «пулю» третьим не пойдешь?
Федор. Жарко.
Зоя. Федь, а правда, сыграй. Я же вижу — хочется.
Федор. «Пуля» дело долгое, часа два, а то и три.
Зоя. Ну и что? Я буду за тебя болеть.
Попутчик. Во, девушка, молодец! Здраво мыслит.
Федор. Ну, допустим я третий, а второй где?
Попутчик. Второй-то? Да вон, у буйка. Ему только картами помаши — как акула приплывет, мировой рекорд поставит. /Машет картами, кричит/. Эй!.. /Федору. / Ты как — «сочинку»? «Ленинградку»?
Федор. Мне без разницы.
Попутчик. «Сочника», по копейке — идет?
Федор. Пожалуйста.
Попутчик. Нам хоть на щелчки, лишь бы расписать. Ну, черте что! Пол-отпуска мимо, а третьего все нет! Тасуй пока, а я расчерчу.
Федор берет карты, тасует.
Зоя. Я схожу домой на часок?
Федор. А чего тебе там?
Зоя. Белье доглажу. Я быстро.
Федор. Ну, давай, в темпе.
Зоя. Ага. /Целует его в щеку, уходит. Оглянувшись, машет рукой и чмокает вслух/.
Попутчик. Вот у нас в Москве компания, там один доктор наук. Он у себя в институте дал указание — «пулю» на машине отпечатали, сразу сто листов. Я вот думаю — ну чего стоит взять ее и официально в типографии выпускать. Допустим, по три копейки штука. И народу польза, и государству.
Федор. Ну, где там твоя акула?
Попутчик. Вон, вылезает. Э-эй!
Эта картина финальная, отличается от всех предыдущих большей, причем, все возрастающей мерой условности. Местом ее действия является юг целиком, переходы из декорации в декорацию проходят почти без пауз. Начинаясь вполне реалистически, она, вслед за меняющимся настроением Федора, постепенно перемещается как бы в его сознание. В начале картины — улица перед домом Самвела. Самвел возится в саду.Федор /входя/. Привет, Самвел!
Самвел. Добрый день… Уже?
Федор /с недоумением/. Чего — уже?.. Долго ли умеючи!.. Зою не видел?
Самвел. Как не видел! Видел. Попрощались.
Федор. Почему — попрощались?
Самвел. Ты разве не провожал?
Федор. Ну-ка, погоди… /Бросается в комнату, ищет Зоины вещи, чемодан. Чемодана нет. На кровати Федора стопка выглаженного белья. Сверху лежит тетрадный листок, придавленный букетиком. Федор быстро пробегает листок глазами, кладет на место и выбегает из комнаты. / Своеобразно… / Самвелу, спокойно. / Давно уехала?
Самвел. Два часа, полтора часа… Ничего не сказала?
Федор. Сюрприз устроила… /Найдя приемлемую формулировку. / У нее отпуск кончился — вот и устроила сюрприз. Удобная женщина — провожать не надо.
Самвел /оглаживая неловкость/. Это ты правильно! Хорошая девушка! Москвичка! Провожать не надо!
Федор. Ладно, прошвырнусь. Парни вроде «пулю»' затевали… Слушай, а поезд опоздать не мог?
Самвел. Нет, поезд не опоздал. Поезд уже давно гудел.
Федор. Ну, ладно. А хорошая, все-таки, девчонка. У другой бы сейчас и слова, и слезы, и черте что. А она бельишко выгладила, а сверху — записка и букетик. Красиво развязала!
Самвел. В Москве найдешь.
Федор. Да надо будет… /Отходит./
