Иннокентий Анненский - Царь Иксион

Я тень сестры узнала. Здесь Апата
Сейчас была. Как чешуя змеи,
В траве она мелькнула… и царя
Уж нет… В сетях ее он… Ужас… Ужас…

Мой Иксион… Я мучила тебя,
Но я тебя любила… иго власти
Нам тяжелей порою, чем быку
Его ярмо… Я мучила тебя,
Но я тебя любила. Я отравы
Бессмертия в твой кубок не лила.
Где ж ваша правда, боги? Взять у Лиссы,
Чтобы отдать Апате… Пламя бреда
Сменить холодной ложью… Тихий гроб
Неугасимой пыткой.

О, зачем,
Зачем его пустили вы? Зачем
Не назвали коварной Иксиону?
Апата здесь бродила, и ее
Дыхания вы, нимфы, не узнали?
Но девы спят… Заворожила их
Та, желтолицая, пожалуй…

Нимфа,
Дитя мое, проснись…

Я не спала,
Но скована была я… Эта лампа
Меня околдовала.

Погасил
Ее Кронид, иль тучею завесил…
Как хорошо!

Гей, сестры. Все сюда!
Долой очарованье…
Здравствуй, Лисса!

Я слышала от слова и до слова
Их разговор. Но мне казалось, будто
Я сплю и будто два крыла у плеч
Тунику поднимают, а язык
Мой заострен, как птичий.

Этот дух
Под серою был дымкой, и названья
Он не хотел сказать, но ложь его
И холод речь на сердце навевала.

Но как сюда попала ты, скажи,
Печальная богиня, и подземный
Зачем чертог покинула?

Увы!
Есть сила выше Лиссы, ореада:
И у нее под пеплосом дрожит
Любовью и печалью сердце.

Что же
Ты хочешь делать?

Умолять богов.

О чем? Не поздно разве?

Умолять,
Чтобы его мне отдали…

Зачем?

Я б увела его в чертог мой черный
И сон дала ему, отрадный сон,
Чтоб иногда, об иге власти грустной
Своей забыв, украдкой приходить
В тот тихий дом и любоваться спящим.
Он мой, его мне отдали. И нас
Связали мукой боги.

Нет, богиня…
Мечта его сбылась. И здесь ему
Обещано иное счастье было.

Увы! Увы!.. Зачем не знала я?

Здесь страшным и таинственным заклятьем
Сам Иксион связал себя навек.

Увы! Увы! Он больше не придет…

Я слышала, что дева с Иксионом
Увидеться хотела на заре
На этом самом месте…

Я увижу
Тогда его.

Зачем же лишних слез
Ты хочешь? Все равно ведь Иксиона
Тебе не взять. Увы! расплата ждет
За эту ночь его.
Как душно, нимфы…
Где звезды? Где луна? Какие там
Тяжелые ползут по небу тучи.
О, страшная! О, тягостная ночь!

Кронид-отец! Ты в гневе. Пощади
Душистые сады и беззащитных
Овец, и в хижине малюток спящих.

Отец, пощади
Дрожащую дочь,
Ей страшно, ей холодно стало.
Скорее, скорей уходи
На отдых, владычица ночь,
И черное прочь
И влажное скинь покрывало
С лилейной груди
На плиты безмолвного зала.
Отец, пощади
Дрожащую дочь,
Ей страшно, ей холодно стало.

Ты же, златом горя колесницы
И шафраном туники горя,
Подними, улыбаясь, ресницы,
Розоперстая дева-заря,
И, над розовым утром паря,
Пусть проснутся веселые птицы.

Как холодно и сыро здесь. Рассвет
Уныл и бледен. Ризою зеленой
Едва прикрыто небо… Ба… Цветы
Вчерашние… И лилия… А нимфы…
Какую ночь бедняжки провели
Здесь у костра!
Но для чего ж так рано
Ты увела меня, богиня?.. Аромат
Ее цветов дыханья мне не нежит,
И волосы ее моих ланит
Горячих не щекочут… Как далек он,
Тот тихий дом, где спящею ее
Оставил я и жаркой… Ты жалела
Своих минут, но плату все равно
Ты заслужила честно.

У твоей,
Как верная раба, опочивальни
Я провела прескверно ночь, и спать
Мне хочется ужасно. А тебе?

Мне хочется вернуть ту ожиданья
Последнюю минуту… Шум шагов
Ее вернуть и первый долетевший
До слуха шелест шелковых одежд.
И редкие, и сильные удары,
Что отбивало сердце, пережить
Мне хочется опять.

Желанье странно.
Все в этом воздухе пустом, увы!
Волшебное нелепо. И у нас
Нет чар передрассветных. Сам Эрот,
Сам Дионис смущается пред первой
Зеленою улыбкой утра, царь.

Расплаты ждешь ты, дева… Я остаться
Наедине хотел бы.

Что же дать
Ты можешь мне в награду, фессалиец?

Что дать могу? Ты можешь, как змея,
Из этого все выпить сердца соки.
Ты иссушить меня иль обратить
В косматого медведя можешь, дева.
О, за ценой за верную твою
Не постою я службу, чародейка…

Нет, Иксион. Ты счастлив был, и мне
Не надо ничего.

Но кто ж ты, дева?
Ты кажешься не тою, что вчера…
И голос твой слабей, и стан твой ниже…
Дай руку мне.

Возьми ее.

Ай!

Что?

Что держишь ты в руке?

Свою игрушку,
Остаток чар вечерних.

Пробежал
По всей руке мороз.

Ты кольца, верно,
Хотел сличить…

Я та же, Иксион.
Но повтори, что точно ты был счастлив.

Зачем тебе об этом знать, жена?

Я — не жена, во-первых, и женою
Не сделаюсь… Мне слишком жалок род
Ваш слабый и надменный. Насмотрелась
Довольно я на олимпийцев, царь,
Да и на вас, мужчин, их подражанья.

Ты говоришь, что счастлив был, тебе
Она шептала, верно, к изголовью
Прильнув и белою обвив тебя рукой,
Что никого так не полюбит. Мужа
Звала «старик», не правда ли?

Оставь!
О, не буди воспоминаний. Сердце
Возьми мое. Ты в нем сама прочтешь,
Чего забыть не в силах я, но воздух
Чего не смеет знать.
Но кто же ты?
Ты имя мне открыть хотела. Жертву
Я на алтарь твой должен принести.

Ни алтарей, ни слез, ни обожанья
Не надо нам. Но родом я горжусь
И имени таить не буду больше.
Апата я, и Ночью рождена.
Иксион слегка вздрагивает.
Спустить фату ты, может быть, прикажешь…
Ты наш должник, и я пока твоя
Прислужница, рабыня, фессалиец.