Александр Володин - Фабричная девчонка
Вера (поняла, с кем говорит). Его хотела нянечка забрать, а ей Леля не дала. Она сказала, что сама отнесет.
Женька (отогнула одеяло на Лелиной постели). Ну, конечно, два одеяла.
Вера. Подождите, они скоро придут.
Женька. Некогда мне. Надо сдать постель и за расчетом идти.
Вера. Сегодня выходной, никого нет.
Женька (выдернула одеяло). Не бойся, чужого не возьму.
Вера (ухватилась за одеяло, не отдает). Без них ничего не дам!
Женька. Нянечку приведу — поверишь?
Вера. Не поверю.
Женька. Ты что, псих?
Вера. А я виновата, что меня на ваше место поселили? Мне надоело! Женька, Женька! Только и слышишь везде! Я вас не выживала, вы сами ушли!
Женька постояла, прошлась по комнате, стала собирать чемодан, остановилась перед фотографией на Лелиной стене.
Женька. Это кто?
Вера. Лелина дочка.
Женька. Дочка?
Вера. Аллочка. А вы разве не знали?
Женька. Нет… Она про сестренку рассказывала. Ай да Леля!
Подошла к койке Веры. На стене фотография.
Вера. Это Ирина.
Женька. Какая… Стриженая, в брюках.
Вера. Мода такая у них.
Пришли Нина и Леля. Они, видимо, с парада: в спортивных костюмах, с флажками на длинных шестах. Увидели Женьку.
Нина. Женька!.. Ого! Что с тобой!
Женька (отстранение). Ирина-то какая стала. Не узнать!
Леля (как бы не замечая ее вида). Письмо прислала и посылочку. Три кофточки: Надюше, мне и тебе. (Выдвинула чемодан.) Вот…
Нина. Надюшка замуж вышла, за военного. Такая важная стала, не доплюнешь!
Леля (протянула кофточку). Твоя.
Женька (повертела кофточку, повесила на спинку стула). Спасибо. Что пишет?
Леля. Как он ее любит, как она его любит… Знаешь, Ирина в своем репертуаре. О работе ничего. Может, и не работает, занимается домашним хозяйством. Книжек накупила на русском. Там даже легче достать, чем у нас… Ну, а ты-то? Как?
Женька. Живу… Отдыхаю.
Леля. А деньги?
Женька. На винегрет хватает…
Леля. А с работой как?
Женька. Пока никак. Ничего, устроюсь.
Леля. Куда?
Женька. Куда-нибудь устроюсь. А нет — уеду.
Леля. С увольнением-то? Без характеристики?
Женька. Ладно, не наша печаль. Леля, дочка у тебя?
Леля. Дочка, Женя. Четыре годика уже. Во какая большая.
Нина. Женя! Написала бы заявление, признай там что нужно, и пускай восстанавливают.
Женька. Им? Заявление? Перед этими? Унижаться? Ждите!
Нина. Жень, не надо быть такой гордой. Никогда не надо быть гордой! Надюшка к мужу уходит, она теперь Окунева. Вера на ее место, а ты на своем, как раньше. Леля ребенка заберет, тут кроватку поставим, коврик на стену, если комната согласна, комендантша не будет возражать, закроет глаза. В кино будем ходить, в культпоход, вязание на спицах, кофточки свяжем. На танцы, все вместе, вся комната. Не реви, Женька…
Женька (ее трясет). А я не реву, я смеюсь…
Леля (в слезах). И я смеюсь…
Вера. И я тоже хочу! На танцы!
Женька. Вальс-финал!
Нина. Какой вальс! Сейчас надо модно! Современно! (Стала показывать.)
Из праздничных радиомаршей возникают ритмы рок-н-ролла. Нина танцует. Вера робко присоединилась — оказывается, умеет.
— Здесь главное — индивидуальность! Белый танец! Танцуют все!
Танцуют двое, молоденькие, — почти так уже, как сейчас.
Кинооператор просматривал отснятый материал. Кадры старого киножурнала под печальную мелодию песенки.
А я и не влюблялся,
А я и не любил.
Я просто посмеялся,
Шутя поговорил!
Экран погас. Кинооператор сидел на стуле молча. Послышался голос ассистента: «Дмитрий Семенович! Что-нибудь не так?»
Кинооператор (что-то заботило его). Нормально… Все нормально. Так оставим…
1956
