Роберт Тома - Второй выстрел
Сюзанн. — Во всяком случае, не так уж дорого я стою…
Оливье. — Это мы как раз и увидим. Не надо себя недооценивать. (Берет телефонную трубку.) Алло! Пожалуйста, соедините меня с отелем ГОЛЬФ… Да, я жду, Спасибо. (Ждет. Объясняет Сюзанн.) С ним надо говорить любезно и лицемерно… Ты скажешь ему, что ты одна и достала деньги, и хочешь, чтобы он немедленно пришел сюда… Остальное тебя не касается.
Сюзанн. — Нет! Я не смогу с ним говорить… Я упаду в обморок.
Оливье. — Но это необходимо… Постарайся… Ради меня! Ради нас!
Сюзанн. — Ты прав! Я не имею права на слабость.
Оливье. — Алло!.. Спасибо… Отель «Гольф»?… Могу ли я поговорить с господином де Кордоба?… Благодарю вас…
Сюзанн. — Он в номере?
Оливье, передавая ей трубку. — Да… Держи!
(Берет вторую трубку, далее жестами будет подсказывать ей ответы.)
Сюзанн. — Алло?… Это ты?… Да… Послушай… Нам необходимо поговорить… Да, как видишь, я решила быть благоразумной… Приезжай сюда и как можно быстрее…) Да, я одна, и у меня есть то, что тебе нужно… Именно… Пройди по берегу моря. Я жду… Скорей!
(Вешает трубку, без сил и вся дрожит.)
Оливье. — Молодец! Замечательно! А теперь мой черед, берегись, мерзавец!
Сюзанн. — Оливье! Этот человек очень опасен. Я знаю, на что он способен. Он никого и ничего не боится!
Оливье. — Может быть, но у него есть одно слабое место: ему нужны деньги.
Сюзанн. — Ты на самом деле собираешься ему их дать?
Оливье. — Да…
Сюзанн. — О! Всю свою жизнь я буду…
Оливье. — Ну ладно, ладно, я далеко не святой!
Сюзанн. — Святой!
Оливье. — Нет! Я буду с тобой откровенен! Я люблю тебя такой, какая ты есть… Я терпеть не могу этих белых гусынь, они опаснее всех остальных. Эти тихони только и ждут случая, чтобы наставить рога своим мужьям с первым встречным альфонсом. Для тебя это уже пройденный этап. Авантюра закончена. И это меня обнадеживает… Прости меня, я пользуюсь ситуацией!
Сюзанн. — Да… Пользуйся! Заставь меня быть счастливой!
Оливье. — Я вырву тебя из когтей этого человека, но оставлю тебе свободу. Не думай, что из его лап ты попадешь в мои!
Сюзанн. — Странный ты человек! Смелый и мужественный! Вымирающая порода… Почему?
Оливье. — Потому что до встречи с тобой я не знал, что такое счастье)
Сюзанн. — Я тоже.
Оливье. — А теперь я счастлив… И черт с ними, с этими деньгами! Все к лучшему!
Сюзанн. — Как мы похожи. Невероятно!
Оливье. — Моя дорогая! (Целует ее.)
(Кто-то свистит… издалека, затем еще раз.)
Сюзанн. — Это он?… Так быстро?..
Оливье. — Запах денег!.. Садись здесь… Пусть он войдет… Не двигайся и ничего не говори… (Свист из сада. Оливье прячется.) Не надо, чтобы он заметил меня сразу, а то сбежит…
(Свист. Шум в кустах, появляется Патрис.)
Патрис, развязно. — Привет, красотка! Как видишь, летел со скоростью ветра. Не хотелось, чтоб ты слишком много думала. Это утомляет… Ну так что? Где деньги? Сколько их у тебя? (Сюзанн не отвечает.) Ты что, язык проглотила? И не хочешь даже со мной поздороваться?…
Оливье, приблизившись на цыпочках, становится у него за спиной. — Добрый вечер!
Патрис, ошарашен, но быстро принимает невинный вид. — О-о-о! Простите, я вас не заметил… Я пришел подтвердить, что в воскресенье я приду заняться вашим садом…
Оливье. — Не трудитесь, негодяй… Мне все известно.
Патрис. — А! Очень мило! Какая дружная, образцовая пара!) (Сюзанне, сухо.) Браво!
Оливье. — О! Она тут ни при чем! (Не сердитесь на нее слишком.) Я все узнал не от нее, а благодаря… моему любопытству. И это я попросил ее позвонить вам! Нам есть о чем поговорить.
Патрис. — Отлично! В семейном кругу! С удовольствием!
Оливье. — Сюзанн, поднимись в свою комнату…
Сюзанн. — Я хотела бы…
Оливье. — Прошу тебя, оставь нас.
Патрис. — Да-да, ложись-ка ты спать. Нам надо поговорить один на один, как мужчина с мужчиной, и так тебе не придется со мной прощаться.
Сюзанн. — Оливье… я хотела бы остаться, чтобы сказать…
Оливье. — Дорогая, позволь мне самому заняться этой сделкой.
Сюзанн. — Но я предпочла бы…
Патрис, в ярости. — Тебе сказали подняться в свою комнату, черт возьми! Уйдешь ты наконец?
Оливье, хватая его за галстук. — Я не позволю вам разговаривать с ней в таком тоне, понятно?
Патрис, рассудительно. — Да я говорю с ней как надо. Доказательство: видите — она ушла! (И действительно, с некоторым удивлением Оливье констатирует, что Сюзанн поднялась к себе.) Мне кажется, вы не очень-то умеете разговаривать с дамами, а? Мой вам совет: лаской от них ничего не добьешься.
Оливье. — А с помощью мошенничества и шантажа лучше получается?
Патрис. — Получается, получится! (Собирается сесть.)
Оливье. — Не садитесь! Я буду краток! Сколько?
Патрис. — А вы славный малый! Коротко и ясно — это я люблю!
Оливье. — Сколько?
Патрис. — Что сколько?
Оливье. — Сколько стоит ваше молчание?
Патрис. — Как вам сказать… я поистратился, разыскивая Сюзанн… и потом… мое будущее весьма туманно…
Оливье. — Ну, сколько? Сколько?
Патрис. — Подождите… Я не могу назвать вам цифру вот так, с бухты барахты, надо вас подготовить, объяснить, почему столько…
Оливье. — Должен ли я понять из вашего кривлянья, что речь идет о сумме довольно кругленькой?
Патрис. — Именно так… Настолько, что мне хотелось бы вас подготовить…, привести в нужное состояние, так сказать… Я ведь тоже человек и ничто человеческое мне не чуждо. Я вам сначала объясню, что к чему, а потом назову сумму, кругленькую. Сначала причина, затем следствие. Рассуждение, достойное комиссара полиции, не так ли?
Оливье. — Я вас слушаю.
Патрис. — Я могу присесть?
Оливье. — Только побыстрее!
Патрис, устраиваясь. — Я уже сел. Так вот, вам известно, что Сюзанн убила своего первого мужа…
Оливье. — Я должен задержать вас!
Патрис, подпрыгивает, зеленый от страха. — У вас есть ордер на арест?
Оливье. — Нет… я хотел сказать: должен вас прервать.
Патрис, облегченно, со смехом. — А! Вы меня напугали!
Оливье. — … Сюзанн не убивала Винсента Леруа. Это несчастный случай. Он много выпил, поскользнулся на лестнице и разбил голову о камин.
Патрис. — О-о-о! Не надо! Вы предлагаете мне сценарий, которым мы угостили полицию. Но я, заметьте, присутствовал при убийстве и могу подтвердить вам, что Сюзанна проломила череп своего мужа, пепельницей. Кто бы мог подумать, что у такой хрупкой на вид женщины, такая сила!
Оливье. — Винсент Леруа был пьян. К тому же он ее бил частенько. На лицо смягчающие обстоятельства!
Патрис. — Несколько поздновато об этом вспоминать!
Оливье. — Но и ваш донос тоже несколько запоздал. Вас обвинят в соучастии, в побеге с места преступления и т. д. И потом, сможете ли вы представить свидетельские показания покойного?
Патрис. — Но… он же умер!
Оливье. — Тогда позвольте вам заметить, мой юный друг, что ничто не может мне помешать обвинить в убийстве Винсента Леруа именно вас и отвести Сюзанн лишь роль молчаливой свидетельницы.? Ну как?
Патрис, сбит с толку. — Ну вы хитрец! И раз вы так представили дело, позвольте обратить ваше внимание на одну небольшую деталь: в то время, как Сюзанн обосновалась здесь в милом уютном гнездышке, я, без гроша в кармане, — легкая добыча при первой же облаве! И мне, следовательно, нечего терять, если мне взбредет вытащить на свет эту грязную историю, а потом можно и в тюрьме отдохнуть!
Оливье. — Что вы выиграете, потащив за собой в пропасть мою жену?
Патрис. — Ничего. И вот поэтому-то она и не угодит в пропасть… Да и я тоже! Вы мне попросту за это заплатите.
Оливье, атакуя. — Да вы негодяй!!
Патрис. — Конечно… И еще я должен вам сообщить, что я собирался продать мои мемуары одному из журналов, специализирующихся на ужасах, преступлениях, уголовной хронике и т. д. Этого бы хватило, чтобы покрыть вас грязью до конца вашей карьеры. Говорят, что эти бумагомаратели неплохо платят. Таким образом…
