Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том четвертый. Драмы в прозе
Маркиза (неслышно подойдя к нему). Это вы, каноник? Приблизьтесь же, приблизьтесь к своему счастью! Видите, там, в беседке?
Каноник. О, я поистине наверху блаженства!
Маркиза отступает в тень.
(Входит в беседку и бросается к ногам племянницы.) О, достойная величайшего поклонения смертная, о, первая из женщин! Позвольте мне безмолвно замереть у ваших ног, позвольте прикоснуться к этой руке, излив в едином вздохе свою признательность, свою жизнь.
Племянница. Но, сударь…
Каноник. Не отверзайте уста, божественная, довольно и вашего присутствия. Пусть вы потом снова скроетесь от меня, я годами смогу наслаждаться этим счастливым мгновением. Мир полон вашими совершенствами, ваша красота, ум, добродетель восторгают всех людей. Вы подобны божеству, к нему не привлекаются с иной целью, кроме преклонения, кроме просьб о невозможном. Вот и я, моя повелительница…
Племянница. О, встаньте же, сударь…
Каноник. Не прерывайте меня. Вот и я здесь, но не с тем, чтобы просить, а чтобы поблагодарить, поблагодарить за то необыкновенное чудо, которым вы спасли мне жизнь.
Племянница (поднимаясь). Довольно!
Каноник (на коленях, удерживает ее). Да, да, довольно слов, их слишком много! Простите меня! Даже боги прощают, когда мы слишком многословно просим их, хотя им давно ведомы и наши потребности, и наши желания. Простите мои слова! Но когда бедный человек хочет отдать все, чем обладает, ему не найти ничего лучше слов. Вы много даете людям, о августейшая повелительница; нет дня, не отмеченного вашими благодеяниями, но в этот счастливейший миг я дерзаю сказать, что почитаю себя единственным, кто в такой мере знает вашу благосклонность и кто может сказать себе: ее прощение возносит тебя на высоту, заведомо большую, чем та пропасть, в которую ты когда-либо мог низвергнуться. Она возвращает тебе свою благосклонность способом, который навсегда послужит залогом ее намерений, она делает твое счастье, укрепляет, увековечивает его, и все это — в одно мгновенье.
Племянница (делает шаг вперед, вынуждая тем самым каноника подняться с колен). Удалитесь, сюда идут! Мы еще увидимся.
Пока он поднимался, она протянула ему руку и, уходя, оставила розу у него в руках.
Каноник. Да, теперь я поспешу, я удалюсь, я укрощу бурное желание, которое толкает меня на величайшую дерзость. (Он бросается к ней, но тут же вновь отступает.) Нет, не опасайтесь, я уйду, дозвольте мне только договорить, ибо от одного вашего знака зависит вся моя дальнейшая жизнь. Я сознаю все, поскольку достаточно владею собой, чтобы некоторым образом пойти наперекор этой счастливой минуте. Можете навеки отвратить от меня свой лик, если вы намерены отнять у меня надежду когда-нибудь найти успокоение в этих объятиях после всех заслуженных и незаслуженных страданий. Скажите хоть слово! (Хватает ее за руку.)
Племянница (пожимая его руки). Обещаю все, все, только оставьте меня.
Каноник (прижавшись лицом к ее рукам). Вы делаете меня счастливейшим из смертных, распоряжайтесь мной безраздельно.
Вдали трубят два рога, и звуки их сливаются в весьма благозвучную каденцию. Каноник между тем стоит, прильнув лицом к рукам племянницы.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Те же, маркиза, Маркиз, затем полковник швейцарской гвардии и его швейцарцы.
Маркиза (вторгаясь между обоими). Поспешайте, друг мой, удалитесь, мне почудился шорох, вы ни минуты не можете чувствовать себя в безопасности, в замке могут хватиться принцессы, поспешайте, мы должны уйти.
Каноник (с трудом отрываясь). Я должен, я готов уйти. Прощайте, не заставьте меня томиться целую вечность. (Осторожно уходит налево в глубину сцены.)
Маркиза. А вы, племянница, следуйте за мной. Счастливого пути, маркиз, и как следует сделайте свое дело, а свою жену — и свою приятельницу — вы увидите в самом непродолжительном времени. Обнимите его на прощание, племянница.
Маркиз (обнимает племянницу и перетягивает ее на свою сторону). Сюда, прелестное дитя, ступайте за мной, вас ждет моя карета.
Племянница (в нерешительности). Боже, к чему это приведет?!
Маркиза (хватая племянницу за руку). Маркиз! Что это значит? Вы сошли с ума?
Маркиз. Не поднимайте шума. Она принадлежит мне. Оставьте мне это создание, в которое я безмерно влюблен, а я, со своей стороны, обещаю вам надлежащим образом выполнить ваше поручение. Я поеду в Англию, сделаю ваши дела, мы вас там дождемся и встретим честь по чести, но только оставьте мне ее.
Маркиза. Это невозможно! Следуйте за мной, племянница. Как вы находите наглость моего мужа? Отвечайте же! Или вы с ним заодно?
Племянница (нерешительно). Тетушка!..
Маркиз (увлекая ее за собой). Да признайтесь же ей, и нечего притворяться! Все уговорено! Идемте! И не сопротивляйтесь! Не то я подниму шум, а в минуту отчаяния я способен выдать нас всех.
Маркиза. Ужасно! Ужасно! Я погибла.
Рога внезапно смолкают, завершив бойкую и живую мелодию.
Полковник (возвращаясь с каноником в сопровождении двух швейцарцев). Сюда, сударь мой, сюда.
Каноник. Как вы смеете? Здесь дозволено бывать всем и каждому.
Полковник. Каждому гуляющему, не каждому преступнику. Вам не уйти, лучше сдайтесь добровольно.
Каноник. Уж не думаете ли вы, что я безоружен? (Сует руку в карман и достает оттуда пистолет.)
Полковник. Спрячьте свой пистолет. Можете выстрелить в меня, но из сада вам все равно не выйти. Все выходы перекрыты. Покоритесь своей участи, которую вы сами же по неразумию себе уготовили.
Маркиза (которая между тем внимательно прислушивалась к происходящему). Какой новый и неожиданный оборот! Давайте, перейдем на другую сторону. Если мы не будем заодно, мы все погибнем.
Маркиза, маркиз, племянница хотят перейти на ту сторону, откуда пришли, но дорогу им заступают два швейцарца.
Мы пропали!
Маркиз. Нас предали!
Племянница. Я погибла!
Каноник (оказавшийся в эти минуты подле племянницы). О, боже!
Полковник. Никому не двигаться с места! Вы все мои пленники.
Каноник (указывая на племянницу). Она тоже?
Полковник. Само собой.
Каноник. Несчастье мое так велико, что я не в силах охватить его умом.
Полковник. Не так велико, как ваше неблагоразумие.
Каноник. Я снесу любой упрек, снесу любую кару оскорбленной справедливости. Я последую за вами, заточите меня в темницу, если таковы полученные вами указания, но отнеситесь с должным почтением к этому неземному существу. Скройте, что видели, отпирайтесь, лгите, тем вы лучше послужите государю, нежели прискорбной, ужасной правдой, что его дочь, его единственная, его любимая дочь…
Полковник. Я знаю свои обязанности и вижу здесь только моих пленников, я знаю только приказы и буду их выполнять.
Маркиза. Куда же?!
Маркиз. И зачем я сюда пришел!
Племянница. Страхи мои были не напрасны!
Каноник. Ужели я — несчастнейший среди людей?! Что здесь творится? Мыслимо ли это? Как может государь поднять руку на самое дорогое, что у него есть? Моя повелительница! Друзья мои! Это я вверг вас в пучину бедствий! Почему мне было суждено родиться на свет? Почему так полюбить? Почему я не внял много раз посетившей меня мысли расточить свою нежность, свое честолюбие под другим небом, на другие предметы? Почему я не бежал? Почему, ах, почему меня неизменно влекло обратно? Я готов упрекать вас, готов бранить себя, проклясть, и, однако, задумываясь в этот миг над своей участью, я не могу пожелать, чтобы все сложилось иначе, ибо по-прежнему почитаю себя счастливцем даже в несчастье.
Полковник. Кончайте, сударь, настало время выслушать меня.
Каноник. Я готов, но сперва освободите нашу повелительницу. Возможно ли ей стоять здесь, в ночной росе, и выслушивать приговор страдальцу, в коем она принимает участие? Нет, нет, ей будет дозволено вернуться в свои покои, ей не след оставаться долее под взглядами ландскнехтов, которые радуются ее унижению. Спешите, о, спешите же, моя госпожа, кто посмеет этому воспротивиться? А человек, что схватил меня, и великаны, что наставили на меня свои алебарды, все суть ваши слуги. Ступайте, будьте счастливы. Кто посмеет остановить вас? Не забудьте только о том человеке, который после долгих ожиданий мог упасть к вашим ногам, мог признаться, что вы ему дороже всего на свете. Взгляните еще раз на его страдания, его скорбь, а затем предоставьте его жестокой, ополчившейся против него судьбе.
