Эдвин Гилберт - Камни его родины
Он стал неплохим поваром, но суть не в этом. Нужно умело подготовить гостей, придумать утонченный, забавный ритуал – и тогда они начнут глотать слюнки задолго до того, как попробуют его стряпню.
Теперь почти все гости толпились вокруг него. Подошла и Трой вместе с Раффом, Эбом и Феби Данн.
– Его светлость колдует над салатом, – сказала Трой.
– Его светлость феноменален, – подтвердила Анджела.
Винс развивал бешеную деятельность: его локти и пальцы чертили сложный орнамент над огромной деревянной салатницей, ступкой и пестиком; он все время дегустировал, застывал на месте, потом добавлял то немножко ангостуры, то несколько граммов имбиря.
– Тосканини[48], да и только – сказал Марк Холиен, судья в отставке, бывший сподвижник Рузвельта[49]. Трой познакомилась с ним в Тоунтоне, и его рассказы о ф. Д. Р. восхищали ее не меньше, чем восхищают юнца, только что поступившего в архитектурный колледж, легенды о Фрэнке Ллойде Райте.
Когда сложный ритуал создания салата подошел к концу, Винс включил медную электрическую кастрюлю и принес из кухни приготовленный им кэрри с крабами.
К половине десятого гости вылакали столько спиртного и так проголодались, что, пока он готовил салат, у них сосало под ложечкой и текли слюнки. Винс был уверен, что они объявят его кулинарным гением задолго до того, как поднесут вилки ко рту.
Так оно и вышло: Винс сидел в столовой у камина под портретом Ханны Трой и с удивительно скромным, даже слегка критическим видом ел свой салат, а вокруг раздавались восхищенные возгласы.
– Какая ты счастливица, Трой! – сказала Анджела Лавринг. – Когда я была беременна, моему супругу не приходило в голову избавить меня от стряпни.
– О, с тех пор как я беременна, у Винсента появились совсем новые пристрастия, – ответила Трой.
Это было сказано таким тоном и с таким ударением, что Винс сразу поднял глаза от тарелки и посмотрел на жену. Она скинула туфли и сидела на полу, скрестив ноги и прислонившись к стене, в обществе Марка Холиена, Раффа, Эба и Феби Данн.
В ответ на взгляд Винсента Трой улыбнулась, и он улыбнулся и подмигнул ей, хотя видел, что глаза ее совсем не улыбаются.
А может, это в нем говорит нечистая совесть?
Скорее всего.
Трой ничего не знает. Не может знать.
Но у него пропал аппетит, и он отставил тарелку. Захотелось встать, двигаться. Быть хозяином. Он подходил то к одному гостю, то к другому, заглянул в гостиную, потом вернулся и положил Флойду Милвину вторую порцию салата с кэрри.
Как только опоздавший Рафф вошел с Феби Данн в дом, он почувствовал, что обидел Эба. Достаточно было увидеть его глаза и взволнованное лицо. И жест, которым он взял Феби за руку – словно боялся, что она вот-вот растает. Да, глупо, непростительно глупо было задерживаться в пути и заставлять Эба так долго ждать ее.
– Должно быть, вы ехали через Филадельфию, – буркнул Эб.
– Мы осматривали участок Вертенсонов, – начал было Рафф, но осекся: сейчас не стоит объяснять, что, бродя по участку, он потерял представление о времени. А участок идеальный – всего четыре акра, но высоко расположенный, холмистый, и какой оттуда открывается вид на море! Рафф излазил там каждый уголок, сделал кучу записей и даже отметил колышками, где поставить дом, чтобы он органически слился с местностью. Рафф решил повернуть его углом к морю, фасадом на юг. Потеряв голову от восторга, он ходил и ходил по участку, и Феби не отставала от него, задавая вопросы и сравнивая его ответы с ответами Эба.
Рафф так ничего и не рассказал об этом Эбби. Но, когда они остались одни, заметил:
– Она удивительная девушка. Все понимает с первого слова и подает отличные идеи.
Эб молча уставился на него.
Перед самым обедом Феби, веселая и возбужденная после многочисленных коктейлей, отыскала Раффа, утащила его в холл и крепко поцеловала на глазах у потрясенного Эба.
– Знаете, Эбби, я вдруг сообразила, – сказала она, – что мы с вами встретились только благодаря Раффу Блуму.
– Вот как?.. – Лицо его смягчилось.
– Как вы не понимаете, Эбби, – настаивала она. – Лойс хотела, чтобы я познакомилась с Раффом, а Рафф познакомил меня с вами, а вы... – Откровенно счастливый вздох. – Словом, я вознеслась. Мы оба в раю. Почти.
То есть, перевел про себя Рафф, все хорошо, за исключением того, что Эбби женат.
Все-таки Феби чем-то очень напоминает Трой. Только у нее нет пристрастия к нелепым непристойностям и либеральным словопрениям.
В дверях появились Трой и Винс. Винс остановился.
– Пойдемте на минуту на кухню. Я хочу знать, что и как. Нет, лучше удерем наверх и там поболтаем.
Эб нерешительно взглянул на Феби.
– Я постерегу ее, – сказала Трой.
Рафф стал подниматься по крутой лестнице, пригнувшись, чтобы не стукнуться головой о балку. Снизу до него донесся голос Феби:
– Трой, нет ли у вас белых искусственных цветов?
– Наверно, есть. А для чего вам?
– Мне пришла в голову чудная идея, – сказала Феби.
Винс привел Раффа и Эбби к себе в кабинет. Когда они посмотрели наброски милвиновского поселка, Винс спросил:
– А как там с церковью, Рафф? Есть какие-нибудь шансы?
– Думаю, что есть. Но как раз теперь... В общем, там произошла неприятность.
– Так, – сказал Винс. Он положил на доску эскизы, выполненные в крупном масштабе. – Знаешь, Рафф, когда дело доходит до строительных комитетов, ты можешь сглазить любой заказ.
Рафф выпил достаточно коктейлей, чтобы не смолчать:
– А не кажется ли тебе, Винс, что пора уже похоронить мое фиаско с ньюхиллской школой?
– Слушай, Рафф...
– Ты хочешь или не хочешь знать, что там произошло?
– Хочу, – сказал Винс.
– Случилось то, что главный жертвователь, человек, который обещал им солидный куш, вдруг заболел несварением желудка и лег в клинику Мэйо. Пока он не выздоровеет и не вернется в Смитсбери, ничего сделать нельзя.
– А что, если в следующий раз мы поедем туда все вместе? – спросил Винс. – Как по-твоему?..
– Нет, – возразил Эб. – Это будет выглядеть слишком уж демонстративно, даже навязчиво.
– Понимаете ли, – настаивал Винс, – я это говорю потому, что Рафф... Кто-нибудь из комитета может стать на дыбы, а если мы все... так сказать, представители разных религий...
Рафф застыл на месте.
– Пожалуй, в рассуждении Винса есть здравое зерно, – сказал Эб.
– Что? – Рафф смерил его взглядом. Нет, лучше промолчать. В Эбби все еще жива сегодняшняя обида, иначе он никогда не сказал бы так.
– Пойми, Рафф... – начал Винс.
Но Раффа прорвало.
– Как вы думаете, кто построил первую синагогу в Америке? Ту, которая в Ньюпорте? Еврей? Нет, черт меня побери, ее построил Питер Харрисон. В тысяча семьсо, шестьдесят третьем году! – Рафф внезапно остыл и расхохотался. – А теперь будет наоборот. Это называется услуга за услугу.
Тем не менее привкус горечи остался. Не исчез он и после обеда. Все то же тайное недовольство друг другом которое с самого основания фирмы то и дело прорывается наружу.
Бывают в жизни такие периоды, когда вдруг проникаешься запоздалой мудростью и начинаешь понимать, что работать нужно за свой страх и риск.
Правда, радужной перспективой постройки дома Вер-тенсонов он обязан фирме, но и эту радость могут омрачить, даже запятнать всякие посторонние соображения, навязанные ему сотрудничеством с Эбби и Винсом. Нет, он не смеет забывать: не будь этого сотрудничества, он не встретился бы с Лойс Вертенсон.
Рафф уныло бродил по старому дому. В укромных уголках сидели пары, которые оживленно беседовали о чем-то своем, кое-кто танцевал, а в гостиной у большого камина стояла совсем круглая и все же миниатюрная Трой. На ней были белые сережки из искусственных цветов, которые перед обедом смастерила Феби Данн. Трой разглагольствовала перед кружком друзей, взывала к общественной совести, развивала свои взгляды, защищала хромых, слепых и убогих, черных и белых, ратовала за них, спорила – словом, демонстрировала высшую школу политической грамотности, доказывая, что родиться с серебряной ложкой во рту еще не значит стать бесчувственной к чужим страданиям.
И как только ей не надоест эта игра!
Рафф снова стал одиноко бродить по комнатам. Поэтому, когда Винс окликнул его из холла, он с благодарностью отозвался, и они вместе с Эбби поднялись наверх в кабинет, чтобы поговорить с Флойдом Милвином. Флойда там не оказалось, и, подождав немного, Винс сказал:
– Должно быть, он захотел еще выпить и спустился вниз. Пойду-ка я притащу его.
Не успел он дойти до двери, как с площадки раздался голос Трой:
– Винсент, я веду на буксире твоего клиента. – Она вошла в комнату вместе с Милвином, который держал в руках стакан виски.
– Отлично! – воскликнул Винс. – Я только что собирался идти за вами, Флойд. Вся фирма в сборе, больных опоздавших не оказалось.
