Хасинто Бенавенте-и-Мартинес - Игра интересов
Сирена. Естественно! Он же не дурак и не сумасшедший. Идем!
(Уходит вместе с Криспином.)
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Леандр. Сильвия выходит из второй двери справа.
Леандр. Сильвия! Милая Сильвия!
Сильвия. Ты не ранен?
Леандр. Как видишь, нет... Это был обман, чтобы заманить тебя сюда. Но ты не бойся: сейчас придет твой отец, заберет тебя, и меня не в чем будет упрекнуть... Может, только в том, что я смутил твою душу призраком любви... Но и эта любовь скоро станет для тебя лишь воспоминанием.
Сильвия. Что ты говоришь, Леандр? Твоя любовь была обманом?
Леандр. Моя любовь — нет. Здесь нет обмана, но все же уходи скорее, чтобы никто не узнал, что ты была у меня.
Сильвия. Чего ты боишься? Разве у тебя я в опасности? Я не побоялась прийти: чего мне опасаться, когда я с тобой?
Леандр. Конечно, тебе нечего бояться: моя любовь защитит тебя даже от тебя самой.
Сильвия. Я не вернусь к отцу!
Леандр. Сильвия, не вини отца. Всему виной опять же обман. Беги, забудь несчастного искателя приключений! Забудь несчастную добычу правосудия.
Сильвия. Нет, нет! Только не это! Я знаю, во всем виноват отец, и теперь я недостойна твоей любви. Я понимаю. Горе мне!
Леандр. Сильвия! Милая Сильвия! Ты не знаешь жизни и еще не сталкивалась со злом. Ты не понимаешь, как тяжело мне слышать твои слова!
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Те же и Криспин.
Криспин. Сеньор, сеньор! Сюда идет господин Полишинель!
Сильвия. Отец!
Леандр. Ну и пусть! Я возвращу тебя отцу.
Сильвия. Но он не один, с ним целая куча народу и полиция.
Леандр. Если они увидят тебя здесь, у меня... Криспин, это ты позвал их? Признайся. Но все равно вы ничего не добьетесь!
Сильвия. Я? Избави Боже! Сказать по правде, я боюсь, что нам теперь не спастись.
Леандр. Нам? Я о себе не думаю. Надо спасти Сильвию! Ты должна спрятаться.
Сильвия. А ты?
Леандр. Не бойся! Скорее, они близко!
(Прянет Сильвию в соседней комнате и говорит Криспину.)
Встречай их! И не пускай никуда. Я скоро вернусь.
(Идет к окну.)
Криспин. Леандр! Не бери греха на душу!
Леандр. Не бойся! Я не собираюсь кидаться в окно, да и бежать не собираюсь. Хочу ее спасти.
(Вылезает в окно, карабкается вверх и исчезает.)
Криспин. Ну, слава Богу! Я думал, что он хочет броситься вниз, а он лезет наверх. Видно, хочет летать... Там ему и место — наверху. А мое место здесь. Я должен крепко стоять на земле.
(Спокойно усаживается в кресло.)
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Криспин, Полишинель, трактирщик, Панталон, капитан, Арлекин, доктор, секретарь и два альгвасила[2] с огромными связками бумаг.
Полишинель (обращаясь к оставшимся за дверями). Встаньте у дверей и никого не выпускайте: ни мужчину, ни женщину, ни собаку, ни кошку!
Трактирщик. Где они? Где разбойники, убийцы?
Панталон. Караул! Мои деньги! Мои деньги!
(Доктор и Секретарь садятся к столу и вынимают письменные принадлежности. Альгвасилы с бумагами встают рядом.)
Капитан. Криспин, что это такое?
Арлекин. Как это могло случиться?
Панталон. Караул! Караул! Мои деньги! Мои деньги!
Трактирщик. Схватить их! Арестовать их! Панталон. Держите их!
Криспин. Что это значит? Как можно врываться к благородному кавалеру? Сеньора здесь нет.
Панталон. Замолчи! Ты с ним заодно, и с ним вместе поплатишься!
Трактирщик. Разумеется, заодно! Он такой же мошенник, как и его господин. Это он меня обманул.
Капитан. Что это значит, Криспин? Арлекин. Неужели правда?
Полишинель. Ну, что скажешь, Криспин? Кто выдумал, что я злоумышлял против него, кто говорил, что я старый скряга и готов принести в жертву собственную дочь? Кто взбаламутил весь город?
Панталон. Хватит, сеньор Полишинель. В конце концов, вы не пострадали. А я им без всяких гарантий отдал все свои деньги! Я разорен!
Трактирщик. А я? Я предоставил им такие апартаменты! Я служил этому мошеннику, как знатному господину.
Капитан. Да и мы были жестоко обмануты. Теперь обо мне скажут, что я служил искателю приключений.
Арлекин. А я? Я посвящал ему сонеты словно благороднейшему сеньору.
Полишинель. Ха, ха, ха!
Панталон. Да, смейтесь, смейтесь, вы же ничего не потеряли!
Трактирщик. А нас ограбили.
Панталон. А где же сам мошенник?
Трактирщик. Описывайте имущество, а уж до него мы доберемся.
Криспин. Стойте! Кто посмеет сделать хоть шаг...
(Вынимает шпагу.)
Панталон. Как? Ты смеешь угрожать?
Трактирщик. Полиция!
Доктор. Господа! Послушайте меня, а то мы ни до чего не договоримся. Никто не может указывать правосудию. Правосудие есть мудрость; а мудрость значит порядок; порядок значит разум; разум значит последовательность; а последовательность — это логика. Потрудитесь изложить свои притязания, и я присоединю их к этому делу.
Криспин. Боже мой, наше дельце стало еще толще!
Доктор. Здесь перечислены преступления этих людей, так пусть к прежним обвинениям присоединятся и ваши. Я же буду судить. Будьте уверены, правосудие свершится. Пишите, господин секретарь, а истцы пусть излагают свои претензии.
Панталон. Избавьте нас от этой процедуры! Мы знаем, чего стоит ваше правосудие.
Трактирщик. Все судейские — мастера представить черное белым, а в конце концов мы останемся без денег, а мошенники на свободе.
Панталон. Деньги, деньги мои верните! А правосудие потом.
Доктор. Непросвещенные, невежественные, грубые люди! Какого вы мнения о правосудии? Вы утверждаете, что вам причинен убыток. Надо еще доказать, что имелось намерение причинить его; ведь обман и мошенничество — не одно и то же, хотя их часто путают. Так вот, да будет вам известно, что в первом случае...
Панталон. Хватит! А то мы же и окажемся виноватыми.
Доктор. Как вы можете отрицать истину?
Трактирщик. Нас ограбили — вот истина, и больше ни до чего нам нет дела!
Доктор. Да будет вам известно, что грабеж и воровство точно так же, как обман и мошенничество, не одно и то же. Со времен Юстиниана, Трибониана, Эмилиана и Трибериана...
Панталон. Нас грабили и продолжают грабить.
Полишинель. Господин доктор совершенно прав. Пусть приступает к процедуре.
Доктор. Пишите, господин секретарь.
Криспин. Желаете выслушать мои показания?
Панталон. Молчи, мошенник! Бесстыжие твои глаза!
Трактирщик. Сначала надо выслушать нас.
Доктор. Он даст показания в свое время. Суд выслушает всех. Итак, пишите, в таком-то городе... Такого-то числа... И прежде всего следует описать все, что имеется здесь...
Криспин. Неймется ему!
Доктор. ...и принять залоги от истцов, дабы удостовериться в правомочности иска. Я полагаю, что две тысячи будет достаточно и, само собой разумеется, обеспечением иска послужит все достояние истцов.
Панталон. Как? С нас взыщут две тысячи?
Доктор. Следовало бы восемь; но мне достаточно знать, что вы располагаете состоянием и, принимая это в соображение, я могу рассчитывать, что мои труды будут вознаграждены.
Трактирщик. Довольно! Больше ничего не пишите! Мы не согласны!
Доктор. Что? Вы не уважаете суд? Тогда придется начать другое дело — о насильственном сопротивлении служителю правосудия при исполнении им служебных обязанностей!
Панталон. Да этот доктор нас погубит!
Трактирщик. Он сумасшедший!
Доктор. Вы сказали «сумасшедший»? Пишите, господин секретарь, что они нанесли нам оскорбление словом!
Криспин. Это вам за то, что не позволили мне сказать.
Панталон. Ладно, говори!
Криспин. Остановите его — иначе он нагромоздит еще кучу страниц.
Панталон. И правда, хватит!
Трактирщик. Брось перо!
Доктор. Здесь никто не смеет распоряжаться.
Криспин. Сеньор капитан, пустите в ход свою шпагу, это тоже своего рода правосудие.
Капитан (подходит к столу и бьет шпагой по бумагам). Сделайте милость, перестаньте писать.
Доктор. Вот, видите, когда соблюдают правила вежливости, я соглашаюсь. Приостановим судебные действия до выяснения некоторых вопросов. Пусть стороны переговорят между собою. А мы между тем приступим к составлению описи имущества.
