Леонид Андреев - «Gaudeamus»
Ст. студент (понижая голос). Ну что Дина? Как?
Лиля (не понимая). Прекрасный товарищ! От нее, с ее богатством, красотою, никто этого даже не ожидал, все очень довольны…
Ст. студент. Да, да, товарищ хороший! Вообще она удивительный человек.
Лиля. Ну, удивительный не удивительный, а… Не лезут! У, проклятые! А, вот и Стамескин. Слушайте, Козлова и Кочетова еще нет, не приходили.
Стамескин. Я подожду. Здравствуйте, Петр Кузьмич.
Ст. студент. Очень рад вас видеть, товарищ, раздевайтесь. Сегодня очень холодно.
Входит Стамескин, сухо здоровается с Онуфрием и в дальнейшем делает вид, что не замечает ни его, ни водки. Лиля, одетая, входит за ним.
Лиля. Вот что, Стамескин… Какие рваные перчатки! Неужели это мои? Мои!.. Мне нужно сказать вам несколько слов. Вот в чем дело… (Что-то шепотом рассказывает ему.)
Онуфрий (Старому Студенту тихо). Пришел твой римский нос. Ну и строг, ну и строг! Ты заметил, как он на меня поглядел: как удав на маленькую птичку. Нет, легче бы мне с тигром в одной клетке, нежели…
Ст. студент. Оставь, Онуфрий! Я его уважаю.
Онуфрий. А он тебя?.. Ну и беспокойно же у тебя, старик, и черт меня сюда принес!
Лиля (громко). Так не забудьте же… До свидания, Петр Кузьмич. С вами, Онуфрий Николаевич, я и прощаться не хочу… свинство, свинство!
Уходит. Студенты одни. Неловкое молчание.
Ст. студент. Не хотите ли чаю, Стамескин?
Стамескин. Нет.
Онуфрий (демонстративно наливает рюмку и пьет). Как скоро водка согрелась. Терпеть не могу теплой водки! (Молчание. Вновь наливает, говорит неуверенно.) А ты что же, старик? Так и стоит твоя налитая.
Ст. студент (не зная, как поступить). Не знаю… Нет, спасибо, Онуша, я по утрам как-то не могу.
Онуфрий. Света боишься? Темноты ждешь? А мы вот света не боимся.
Ст. студент (торопливо). Я сейчас вернусь, Стамескин; я хочу приготовить вам свободный номер для беседы; Лиля мне уже говорила, в чем дело… Тут не совсем удобно… по соседству есть свободный номер.
Стамескин. Хорошо.
Онуфрий (умоляя). Отчего, старик, можно и тут! Я выйду.
Ст. студент (не понимая, указывает глазами на перегородку). Нет, Онуфрий, тут неудобно. Я сейчас… Одну минуту, господа.
Выходит. За перегородкой притаился и не дышит Тенор. Стамескин делает вид, что не замечает Онуфрия — Онуфрий делает вид, что не замечает Стамескина. Оба неподвижно смотрят в стену — впрочем, мучится один только Онуфрий. Длительная пауза.
Ст. студент (входя). Ну вот и устроил! Прекрасный номер — там никто вам не помешает, беседуйте сколько хотите… Кстати, уважаемый товарищ, по поводу вчерашнего: я еще не имел удовольствия выслушать ваше мнение относительно сказанного мною. По решению землячества я могу (улыбаясь) судить, что моя речь успеха, так сказать, не имела, но мне хотелось бы выслушать вас, я так привык уважать ваше мнение.
Стамескин. Вы говорили недурно, вероятно, прежде вы много ораторствовали.
Ст. студент (польщенный). Представьте, никогда — это, можно сказать, первое мое выступление… а по существу, по существу, Стамескин?
Стамескин. И по существу недурно. По-видимому, вы довольно много читали, кое-что знаете, есть у вас и свой достаточно обширный опыт… некоторые из приведенных фактов были положительно любопытны…
Ст. студент (радостно). Да, да! Конечно, факты! Простите, что перебиваю!
Стамескин. Но только все это лишнее. Это была лекция, а не речь, вам бы ее откуда-нибудь с кафедры произнести, и у нее был бы успех, вам бы и молодежь хлопала.
Ст. студент (огорченно). Но позвольте, Стамескин! Я не понимаю вашего деления на лекцию и речь. Что, собственно…
Стамескин. В то время, когда люди действуют, вы рассуждаете о действиях, какие бывают действия, плохие и хорошие, — это нам не нужно.
Онуфрий иронически смотрит на Старого Студента.
Ст. студент (в отчаянии). Но что же нужно? — Я не понимаю.
Стамескин. Мне некогда сейчас объяснять, да это и все равно, сейчас это лишнее.
Ст. студент. Да как же все равно! А факты, Стамескин? А логика? Ведь есть же логика, Стамескин, и я даже не могу себе представить такого случая… Ты что, Онуфрий, с ума сошел?
Онуфрий, глядевший на перегородку, вдруг хохочет и говорит, глядя на стол.
Онуфрий. Она, брат, тебе покажет! Она тебе пропишет! Она тебя петь заставит!
Ст. студент (сердито). Да ты с ума сошел? Про кого ты говоришь?
Онуфрий (мрачно). Про логику, про кого же?
Ст. студент (волнуясь). Это нехорошо, Онуфрий Николаевич! Я говорю о совершенно серьезных вещах, а ты позволяешь себе такое… странное отношение.
Молчание. Онуфрий сердито пыхтит папиросой. Входят Козлов и Кочетов.
Козлов. А вы уже здесь, Стамескин? Сейчас разденусь…
Кочетов. Запоздали, нужно было с К.И. повидаться. Вы слыхали, Лохаридзе арестован? Здравствуйте, Петр Кузьмич.
Стамескин. Да, я знаю.
Ст. студент (уныло). Раздевайтесь.
Козлов (входит). Ну, вот и я! Здорово, ребятки! А ты уже за водкой? Какая же ты свинья, Онуфрий!
Онуфрий. Тебя не спросился!
Козлов. Как же тебе не стыдно, а? С тобой и разговаривать после этого не стоит… свинья!
Онуфрий. И не разговаривай!
Козлов. Свинья!
Онуфрий. Да что ты привязался, в самом деле! Мне твоей указки не надо.
Кочетов (качая головой). Да, нехорошо, Онуфрий Николаевич. Фу-ты, как холодно, рук не согреешь. Ну, так как же, Петр Кузьмич, побеспокоим вас?
Ст. студент. Пожалуйста, прошу вас следовать за мной. У вас будет свободный номер, вам никто не помешает, я все устроил. Пожалуйста! А у меня там… лежит один больной… Нет, нет, из моих знакомых…
Уходят. Из-за перегородки тихонько выбирается Тенор и становится в мефистофельскую позу над мрачным Онуфрием.
Тенор. Ха-ха-ха! Как он тебя, Онуша! Говорит, что ты, Онуша, свинья! Ха-ха-ха!
Онуфрий сперва сердито, потом иронически смотрит на Тенора.
Тенор. Выпей еще рюмочку, Онуша! Ха-ха-ха!
Онуфрий (серьезно). Знаешь что, Тенор?
Тенор. Что?
Онуфрий. Надевай-ка, брат, пальто с барашком — и удирай отсюда, пока путь свободен.
Тенор (беспокойно). Ты думаешь?
Онуфрий. Предчувствую. В твоем идиотском смехе я слышу дыхание рока. Спасайся, Тенор!
Тенор. Пожалуй, я уйду. Это будет лучше.
Ст. студент (входя, говорит, волнуясь). Там в коридоре — идет какая-то дама… кажется, Дина Штерн. Кажется, она! (Суетливо прибирает комнату.) Ах, Боже мой… это все твои окурки.
Онуфрий хохочет. Тенор быстро прячется за перегородку, закрывая за собою дверь. Слегка постучав, входит Дина.
Дина. Можно?
Ст. студент (сияя). Да, конечно! Простите, у нас такой беспорядок…
Дина. У вас много народу — в передней столько шинелей.
Ст. студент. Да, Стамескин, Козлов и другие… Этакое совещание… на нейтральной почве! (Радостно смеется.)
Дина (разочарованно). Ах, вот что! Так вот вы как живете, Петр Кузьмич, совещания у вас… Что это, водка?
Онуфрий. Водка.
Ст. студент (руки его дрожат, растерян). Как я счастлив, Дина! Наконец-то вы посетили мою одинокую убогую келью. Сердечно благодарю вас, Дина, вы и представить не можете, какую высокую радость вы мне доставили. Да благословит вас Бог!
Дина. (смущенно и ласково). Ну что вы, дорогой мой, я сама так рада… Я уже давно собиралась навестить вас, но так занята… а тут еще это.
Ст. студент (умоляя). Разденьтесь!.. Онуфрий, позвони, чтобы скорей чаю… Ужасно холодно.
Дина (незаметно морщась). Право, я не знаю… Я спешу…
Ст. студент. Разденьтесь! Позвольте вашу муфточку… И сахару вели дать, сахару нет.
Дина. Ну хорошо. Но только чаю я не хочу, я на минуточку. (Раздеваясь.) Ну, как вы хозяйничаете, Петр Кузьмич, расскажите! У вас очень хороший номер.
Ст. студент (весело). Управляюсь! Я всегда сам хозяйничал, Дина, я не хотел, чтобы тяжесть хозяйства ложилась на одну жену, — это несправедливо. Я и на базар с корзиночкой бегал, конечно, только по праздникам, так как в будни…
