Александр Галин - Парад
Виктор. Ну тогда и мне не надо.
Скворцов. А про тебя мы ещё с матерью поговорим. Сядем втроём. Это была её затея тебя сюда отправить… Значит, я ещё за последний год денег в университет не перевёл. И не переведу. Увидишь, как они, цивилизованные, с тобой поступят. На карточки твои с этого дня переводить денежку не будут уральские варвары, лучше я бедным эти деньги раздам.
Виктор. Не хватит денег: бедных много.
Скворцов. Иди смой с себя эту мразь! С Долорес попрощайся навсегда.
Виктор. Папа, я с тобой попрощаюсь.
Идёт с балкона и в дверях сталкивается с матерью. Не сказав ни слова, уходит.
Лариса (Скворцову). Что такое?! Куда он? (Бросилась назад.) Витя, куда ты? (Мужу.) Что тут было?!
Скворцов. К своей Долорес побежал… Витьку спасать надо. (Кричит.) Спасать!
Лариса. Не кричи! Там люди, хватит уже.
Скворцов. Лариска, Витьку надо домой везти срочно.
Лариса. Коля, послушай меня…
Скворцов. Нет-нет! Даже не начинай. Вы, артистки, красиво говорить умеете – чужими словами. Ты мне много чего говорила. Ты мне говорила, он вырвется в свободный мир. Я помню – ты стонала: «Пусть хоть он вырвется!..» Ну?! Он вырвался – и что?! Зачем я его сюда отправил? Погубил сына сам, своими руками. Зачем? Зачем? Зачем?!
Лариса. Коля! Но даже если он… этот… Но он же не умер, он живой…
Скворцов. Да это хуже смерти! Позор! Конец нашего рода. Ты хоть понимаешь это?! Вон там эти все… – их природа забраковала!.. Всё! Ты детей от него не дождёшься!
Лариса. Ах вот ты о чём! Ну значит, я тебе такого бракованного родила! Ничего, найдёшь себе другую! Какую-нибудь казачку найдёшь. Она тебе нормального родит! Я своего сына вам не отдам. Звери! Звери! (Метнулась к дверям, остановилась.) Куда он побежал?!
Скворцов. Ларка! Стой!..
Лариса выбегает с балкона. Скворцов сумел подняться, сделал несколько шагов к перилам, чтобы ухватиться.
Чего-то мне нехорошо… плывёт перед глазами… Амстердам… (Кричит вниз.) А вы всё гуляете?! Празднуете победу?! Опять ты лыбишься, гад! Смеёшься?! Тебе смешно, тварь позорная? Что ты руками машешь?.. Меня зовёшь? Ну стой там, я сейчас выйду! Слышишь? Стой, стой!..
С трудом передвигаясь, направляется к двери. Но обессиленный, сумел только добраться до кресла. На балконе появляется Долорес. Он в казачьем костюме: папаха, бурка, архалук с галунами, но по-прежнему на высоких каблуках и со сверкающей сумкой на плече; на поясе – сабля в ножнах; в руках – лёгкое складное инвалидное кресло.
Долорес. Дверь распахнута, в номере никого нет… Кто-то моется в ванной, кажется…
Скворцов (тяжело поднимает голову, тихо). Казак, а ты откуда тут?
Долорес. Опять вы мне льстите. Я не казак, я казачок.
Скворцов. Казачок, ты в чём это обут?
Долорес. Извините, сапог в «Русском мире» не было. Они сначала позвонили в другой русский магазин, «Пётр Алексеевич», но он уже накрылся… закрылся, я хотел сказать. Они позвонили в Брюссель: там тоже есть русский магазин, – нашли, обещали сегодня же прислать.
Скворцов. Это ты, Долорес?
Долорес. Это я. Когда вы попросили меня уточнить, как вы сказали, прикид, я сразу понял, куда я должен пойти. Побежал в «Русский мир»…
Скворцов. Куда побежал?
Долорес. Тут рядом магазин «Русский мир». В этом «Русском мире» сейчас такая трагедия!.. Этот магазин был всегда, сколько себя помню, – теперь они всё распродают. Русским туристам матрёшки и самовары не нужны, а голландцы и остальные больше ничего у них не покупают в знак протеста. Хозяин мне так обрадовался!.. Николай, вы меня слышите?
Скворцов. Ты что со мной сделал, Долорес?
Долорес. Я уже позвонил отцу, спросил, какое есть радикальное средство от пульке, он сказал, самое радикальное средство – это инвалидное кресло. Я подумал, что в кресле мы с вами легко доберёмся до магазина. Вы выберете панталонес, какие понравятся.
Скворцов. А это что на тебе? Бурка?
Долорес. Да, бурка. Какое красивое слово!.. Я не мог не купить. По-испански «capote el cosaco».
Скворцов (сурово). Накинь-ка, брат Долорес, на меня капоте.
Долорес, с удивлением и опаской, выполняет.
В ножнах что висит?
Долорес. Сабля. Сказали – настоящая. Стали показывать, как ею пользоваться, я говорю: не надо, не надо!.. Мне её страшно в руки-то взять!
Скворцов. Ну-ка дай посмотреть.
Долорес осторожно извлекает из ножен оружие, передаёт Скворцову.
Долорес, это не сабля, это фуфло. Подделка. Как всё здесь. Тут и людей настоящих нет – всё подделка… Так! По коням!
Долорес. Что?
Скворцов. Давай кресло сюда. Поехали за панталонес. Это далеко?
Долорес. Всё рядом, на соседней набережной.
Скворцов. Поможешь?
Долорес. Дайте вашу руку, а этой крепче меня обхватите…
Усаживает Скворцова в кресло.
Скворцов. Ну вот, другое дело. Теперь вперёд. Поскачем с саблей наголо!
Долорес. Николай, это шутка?
Скворцов. Конечно. Поехали, казачок, поехали за панталонес. Повеселим народ.
Долорес. Николай, вы парализовали мою волю.
Скворцов. А ты меня, гад, не парализовал?
Долорес толкает кресло к выходу с балкона – и оба исчезают в номере. Через несколько мгновений на балконе появляется Карина. Она в юбке и в майке.
Карина (говорит по телефону). Мне твоя мама такую юбку красивую подарила, с майкой! Я готова. Марина из ванной выйдет, и мы сразу спустимся…А когда мать пошла наверх?.. Нет, её здесь нет… Ну хорошо, жди нас у входа в гостиницу.
Подходит к перилам, смотрит вниз: оттуда доносятся музыка, шум, голоса. На балконе появляется Марина, по-прежнему в форме.
Карина. Слушай посмотри, кто это там?
Марина (подходит, тоже смотрит вниз). Где?
Карина. Вон, справа от моста, вон, где люди бегут… По-моему, это Николай Викторыч саблей машет…
Марина. А в папахе Долорес, что ли? Вон Витя идёт…
Карина. Там полиция? Я не поняла, их забирают?..
Марина. Ну вот! Это по сути! Классно! Я дура! Нам надо было не Долорес вязать, а зрителей дубинками гонять.
Карина. Чему ты радуешься, их же забрали!
На балкон входит озабоченная Лариса.
Лариса. Девочки, я только что с Витей простилась, он попросил меня вас поторопить. (Не увидев на балконе мужа.) А где Николай Викторыч?
Марина. А его только что повязали.
Лариса. Что значит «повязали»? Кто?
Марина. Полиция. Там, внизу. Лариса, да вы не волнуйтесь, тут полиция нормальная: если он саблей никого не порезал, штраф выпишут и отпустят. А сегодня и штрафа могут не дать.
Лариса. Какой саблей? Что произошло?!
Карина. Я две минуты как вышла из ванной, в номере – никого, посмотрела – тут тоже, на балконе, никого. Смотрю – Николай Викторыч внизу в кресле саблей машет… рядом казак…
Лариса. Какой казак? Откуда у него сабля?!
Карина. Я не знаю. Все кричат, разбегаются…
Лариса. Господи!
Марина. Ребята классно тут винтят! Наши пока тебя доволокут до автозака, в голубятню запихнут – вся жизнь мимо пролетит.
Карина. Витю тоже забрали…
Лариса. Господи!
Марина. Да это во всём мире так: метут всех, кто под руку попадётся – разбираются потом.
Лариса торопливо достаёт телефон.
Лариса. Кому надо звонить? Консулу?
Марина. Да какому консулу! Их в будни-то не достанешь – а в выходной!.. Лариса, успокойтесь, может, у них тоже был перформанс… Долорес что-нибудь придумал на ходу.
Карина. Какой перформанс! Они в полиции!
Лариса. Господи, что делать?! У него же самолёт вечером! Я еду в полицию. Как узнать, куда их повезли?
Марина. Лариса, спокойно.
Карина. Мы пойдём с вами.
Марина. Карин, меня Сизый будет ждать… Мне надо Сизого забрать сначала…
Карина. Иди уже к своему Сизому. Разберёмся мы.
Лариса. Какой Сизый?
Марина. Это моя девушка.
Лариса. Так, что делать, что делать?!
Карина. Поехали, Лариса.
Марина. Куда ты собралась ехать?! Тут полиция, по московским меркам, вообще в нескольких шагах. Пошли, я вам покажу. Я в прошлом году там побывала, такое удовольствие получила!
