Владимир Гуркин - Прибайкальская кадриль
Николай (присев на корточки рядом). Тю — у! Я лучше, думаешь? Мне-то по твоим выводам сто раз надо удавиться. (Словно делясь тайной.) Вчера ночью двадцать пачек папирос за пазуху, и в подпол!
Макеевна. Ой!
Николай. Ну! Украл к едрене — фене!
Макеевна. Из магазина?
Николай. Ххэ! В ём лет сто курева нет!
Макеевна. А с верблюдом, на пачке который?
Николай. Камал? Этот абрак горбатый враз на баланс посадит! Со своего стола заграбастал двадцать пачек и бегом в подпол.
Макеевна. У себя украл?
Николай (помолчав). Во, кино: у себя берешь, а будто чужое тягаешь. Вообще-то, счас везде так получается.
За воротами послышался крик Лиды: «Маке-ев-на! Откро-ой!» Николай пулей скрывается в сарайчике.
Голос Лиды. Маке-евна-а!
Николай (выглянув). Посижу тут… Не выдавай меня. (Скрывается.)
Макеевна (подбежав к сарайчику, пытается открыть дверь). Э! Э! Обалдели?! В прятки негде играть, дом осадили? А ну, вылезай! Не хватало, чтоб бабы мне из-за вас головомойку устроили!
Николай (из-за двери). Отвлеки ее… В дом заведи, я и выскочу.
Входит Лида.
Лида. Дома? Слава те Господи. Макевна, подержи калитку — воду занесу.
Макеевна. А ты чего с водой?
Лида. На колодец ваш ходила.
Макеевна и Лида уходят со двора, а на крыльцо тихонько выходит Саня. Из сарайчика, крадучись, появляется Николай. Увидев друг друга, бросились на свои места. Возвращаются Лида и Макеевна. Лида несет на коромысле ведра, полные воды, ставит их в центре двора.
Ффу, умоталась. (Садится на крыльцо рядом с брюками Сани.) Чё это у тебя? Шитье какое? Хочу сёдня баньку истопить, да колодезной голову ополоснуть. Батюшки! (Рассматривая брюки.) Никак ухажера завела? Кто ж такой?
Макеевна (сердито). Не говори, кавалеров полный дом. То ни одного, а то сразу парами.
Лида. Соли. Кто такие?
Макеевна. Да ну, какие там кавалеры?! Без их забот полон рот. У тебя дело ко мне или просто зашла? У Арефьевых, говорят, какая-то пропажа страшная. Ничего не слышала?
Лида. Нет. У нас папиросы кто-то стибрил, вот это точно. И кто — не поймешь. Лежали на столе и не стало. Как сквозь землю двадцать пачек.
Макеевна. А говорят, ОМОН хотят Арефьевы вызвать или уже вызвали…
Лида. Господи, что у них красть? Две ложки с пустой плошкой? А кто говорит?
Макеевна. Колька, дядь Коля твой и говорит.
Лида. Ты где его видала?
Макеевна. А бежал тут… Не сказал куда.
Лида. В какую сторону бежал-то?
Макеевна. Э-э, вот туда, к морю.
Лида. Откуда-то штаны знакомые. Недавно видела, на ком — не помню. Чьи штаны-то?
Макеевна. И не знаю даже. На кустах лежали. Гляжу, хорошие еще штаны, с дырой только. Из-за дыры, наверное, выкинули. Вот, зашила. Буду в их на огороде копаться.
Лида. Я знаешь чё к тебе зашла?
Макеевна. Нет.
Лида. Тут у вас в околотке никто печь новую не кладет, не ремонтирует?
Макеевна. Зачем тебе?
Лида. Кирпичи тают у ворот, как снег. Сёдня во двор перекидаем, но кто-то же это делает. А вчера и папиросы прямо из дому украли. Совсем обнаглел народ. А что, ты говоришь, у Арефьевых пропало?
Макеевна. Я ничего не говорю. Колька твой, дядь Коля сказал.
Лида. А что — не сказал?
Макеевна. Сама спроси его. Или дядь Саню.
Лида. И Саня куда-то подевался. Не знаю куда.
Макеевна. Куда он девался?.. Вон, сидит себе…
Лида. Где?
Макеевна (растерявшись). В поселке где-нибудь.
Лида. Господи! Его штаны-то! Санины штаны! Ну, точно его! А он как по поселку без штанов-то?
Макеевна. Ну а чё… Лето еще, не холодно.
Лида. Не молодой в одних трусах на людях… Да даже если и молодой… Не у себя же во дворе.
Макеевна. У него они, поди, не последние. Другие надел.
Лида. Ничего не брал. А! С ним приключилось, наверное, что-то! Макеевна, а вдруг убили?
Макеевна. Да ну, кому тут убивать у нас? За тридевять земель живем.
Лида. Бичи какие-нибудь голодные понаехали из города, мушкетеры какие-нибудь…
Макеевна. Рикитёры.
Лида. Вот — вот. И пиджак у него еще крепкий, и рубашка хорошая. Может, еще и мелочь в кармане была. Удавят, в Байкал кинут, а там ищи — в жизнь не найдешь. Колька к морю, говоришь, бежал?
Макеевна. А? Но. Туда, вроде.
Лида. Убили, чует мое сердце. Кирпичи пропадают, папиросы украли, у Арефьевых, говоришь, пропажа. Поди, целая банда в поселке окопалась. Преступность-то растет с кажным часом. Сбегаю на берег, что ли, вдруг чего выведаю. Или аи да со мной, а то одной боязно.
Макеевна. Не, не пойду, по хозяйству — черт ногу сломит. Беги, день еще белый, не бойся.
Лида. Пошла. Штаны пока никуда не девай, побереги для доказательства.
Макеевна. Поберегу — поберегу. Лети.
Лида вышла за калитку, но тут же вернулась. Бежит к сарайчику, начинает дергать дверь.
Теть Лида, ты куда?!
Лида. Валентина там Арефьева до тебя идет. Сталкиваться с ней не хочу, упрячусь пока тут. Ты в дом ее замани, я и выскочу. Как закрыто тут, не пойму? Изнутри, что ли?
Макеевна. Дак лучше в дом иди…
За калиткой слышен голос Вали: «Маке-е-вна!» Лида сильно дергает дверь. Сорвавшись с крючка, дверь распахивается, Лида скрывается в сарайчике, захлопнув за собой дверь. Появляется Валя, несет на коромысле воду.
Валя. Хотела мимо пройти, гляжу, калитка нараспашку, ноги сами завернули. Вода у вас на колодце прямо-таки сахарная. Пила счас, чуть не облилась. Лекарство — не вода.
Макеевна. Лекарство горькое.
Валя. И горькое, и кислое, и сладкое.
Макеевна. Счас, поди, подерутся там.
Валя. Где?
Макеевна (показала на дверь сарайчика). Там.
Валя. А кто там? Живность какую завела?
Макеевна (прислушиваясь). Не пойму. Тихо… (Стучит в дверь.) Они почему молчат-то?
Валя. Ты про кого говоришь?
Макеевна (шепотом). Звягинцевы там. И Лида, и Николай. Попрятались молчат. Может, счас выйдут?
Валя. Ой. (Схватила, было, коромысло, но бросила его и кинулась в дом.)
Макеевна. А ты куда?
Валя. Не выдавай меня! (Исчезла в доме.)
Макеевна (помолчав). Старики-то как с ума сошли, ты посмотри. Счас, ако, мне с двух сторон костылять начнут.
И вдруг из сарайчика и из дома одновременно послышался истошный женский визг. Во двор выскочили Валя и Лида. Не обращая друг на друга внимания, схватили свои коромысла и бросились ими подпирать двери: одна дверь дома, другая — сарая.
Валя. Ой, держите!
Лида. Макевна! Бандит у тебя! Бандит в сарае! За вениками!
Валя. Да где?! В доме он! Под столом! Ноги голые! Ой, скорее! Ой, помру!
Лида. Счас всех нас порубает! Лом! Лом тащите! Там он, в углу!
Валя. Не в углу! Под столом! С голыми ногами! Под столом торчат, я ж видела!
Лида. Я слепая, что ли? Под вениками шубуршится! Рычит… Прямо дуры какие-то… Ну, вон! Вон! Слышу его!
Валя. Дак и я слышу! Шлепает! По горнице ногами шлепает!
Макеевна. Ну и шлепает! Ну и шубуршится! Чего орать-то? Весь поселок ко мне счас во двор сбежится из-за вас.
Лида. Дак не стой! Зови народ-то! Макевна!
Валя. Ой, давай! Подымай население! Макевна! Кого-нибудь зови!
Макеевна. Ну и позову, ну и чего делать будете?!
Лида. Арестуют пусть! Или всех нас посечет!
Валя. Хоть свяжут как-нибудь!
Макеевна. Дак мужики это ваши! Там дядь Саня, а там дядя Коля! Кого арестовывать?! Вязать кого?! Совсем спятили!
Пауза.
Из дома и из сарая слышны крики, стук. Лида и Валя, убрав коромысла, отступили от дверей. Двери распахнулись. На крыльцо дома вылетел и, не удержавшись на ногах, скатился на землю Саня, а из сарайчика вывалился Николай. Валя и Лида с визгом отскочили вглубь двора.
Да что ж вы, ёкалэмэнэ, так орете! И вправду, поселок сбежится! (Пауза.) Мужиков, вон, перепугали… встать не могут. Эй, орлы, подымайтесь. Чего залегли? Поди, все двери мне с петель посрывали. (Проверяет двери.)
