Алексей Слаповский - Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых
ХЕЛЬГА. Не хочу. Да, я от него фанатею слегка, но не так, чтобы влюбиться. Если честно совсем, я еще ни в кого не влюблялась. И потом, какой интерес? Его все и так любят, ну, еще я буду. Он меня и не заметит. Но если бы влюбилась – он заметил бы, гарантирую. Так. Короче, надо тут навести порядок. Без этого я не Милга! В твоих же интересах!
Она включает музыку – очень громко.
Затемнение.
Грохот передвигаемых вещей.
Музыка все громче и громче.
Тишина.
Вечерний свет. Хельга – в другой одежде. Максим тоже. Вокруг чистота и порядок – уже потому, что убрано много вещей.
ХЕЛЬГА (с акцентом, жеманно). Послушайте, молодой человек, у меня не есть много время, поэтому просьба большой сказать, что конкретно вы желать от меня?
МАКСИМ. У нее не такой акцент. Мягче. И синтаксис нормальный.
ХЕЛЬГА. Чего?
МАКСИМ. Строй речи у нее нормальный.
ХЕЛЬГА. Штраф!
МАКСИМ. Почему это?
ХЕЛЬГА. Ты сказал: строй речи у нее нормальный. Стихами.
МАКСИМ. Это не стихами, просто совпало. Обычные слова тоже могут быть ритмичными.
ХЕЛЬГА. Гони, гони, нечего оправдываться!
МАКСИМ (дает ей деньги, возмущенно). Сотня за ошибку!
ХЕЛЬГА. Понимаю, что мало, жалею тебя!
МАКСИМ. Подавись. Главное: почему ты ломаешься?
ХЕЛЬГА. А они все ломаются. Я по муз-ТВ видела (изображает, приподняв руки и поводя плечами): те-те-те, те-те-те, я не хотела сниматься обнаженной, но меня уговорили, чтобы все на меня любовались, я не виновата, что так прекрасна, ха-ха, ха-ха! Дуры!
МАКСИМ. Она не ломается. Вот, посмотри. Я записал. (Поворачивает к Хельге монитор компьютера, дает ей наушники.)
ХЕЛЬГА (имея в виду наушники). Зачем?
МАКСИМ. Я это сто раз смотрел.
Садится в сторонке и наблюдает за Хельгой. Хельга смотрит сначала иронично, потом увлекается, потом начинает повторять что-то беззвучно за Милгой.
ХЕЛЬГА. Молодец баба! (Снимает наушники.) Слушай, она такая простая! Прямо как я – в хорошем смысле. Надо же. Секса в ней маловато, конечно.
МАКСИМ. Без оценок! Итак, я прихожу к ней. Или она ко мне. И я говорю ей: Милга, я не буду вас долго задерживать.
ХЕЛЬГА. Спасибо и за это!
МАКСИМ. Не мешай!
ХЕЛЬГА. А я не мешаю, я – Милга. Это я как она говорю. Она девушка с юмором, я поняла.
МАКСИМ. Ты меня сбила!
ХЕЛЬГА. Родной, ты думаешь, она не будет тебя сбивать? Если вообще согласится слушать. Я тебе скажу, чтобы ты знал: у мужчины в такой ситуации один шанс. Ну, как у истребителя в войну: налетел, бросил бомбу, попал – молодец, не попал – до свидания. Все. Второго шанса не будет.
МАКСИМ. Истребители бомб не бросают.
ХЕЛЬГА. По фигу, я для ясности. Девушку надо удивить. Сразу. Ну, как вот ты меня в первый раз.
МАКСИМ. Я разве удивил? (Торопливо исправляется.) Я удивил разве?
ХЕЛЬГА (уже поднявшая палец). Ладно, прощаю. Еще бы не удивил, конечно, удивил.
МАКСИМ. Чем?
ХЕЛЬГА. Да всем. Я такого странного человека еще не встречала.
МАКСИМ. Может, и она удивится?
ХЕЛЬГА. Не надейся. У них там странных, в Голливуде, по десять на квадратный метр. Все психи вообще. Или наркоманы, или алкоголики. И у всех приемные дети – думаешь, почему? А потому, что к хирургам бегают каждый месяц, на них живого места нет, рожать уже не могут. Пластические операции! И у Милги твоей наверняка уже что-нибудь подрезано, а что-то добавлено!
МАКСИМ. Она не делала операций.
ХЕЛЬГА. Охотно верю.
МАКСИМ. Не делала, я сказал!
ХЕЛЬГА. Орать не будем, ладно?
Пауза.
МАКСИМ. Извини. Так. Значит, я говорю ей. Ты меня сбила совсем! Я говорю: Милга!
ХЕЛЬГА. А куда ты смотришь?
МАКСИМ. На нее. То есть на тебя.
ХЕЛЬГА. А чего у тебя глаза бегают? Мужчина должен смотреть нагло, прямо. Как хозяин.
МАКСИМ (решительно). Милга! Так?
ХЕЛЬГА. У нее тоже будешь спрашивать?
МАКСИМ. Милга! Я…
ХЕЛЬГА. Ну, ну? Что ты хотел сказать, русский мальчик?
МАКСИМ. Я прошу пять минут. Только пять минут. Если тебе будет неприятно то, что я говорю, можешь меня остановить. Я тебя люблю, это понятно, иначе я не настаивал бы так на встрече.
ХЕЛЬГА. До свидания.
МАКСИМ. Почему? Что я не так сказал?
ХЕЛЬГА. А ни почему. У меня настроение, как это по-русски… Херовое. Иди отсюда.
МАКСИМ. Только из-за настроения?
ХЕЛЬГА. А почему нет? У меня не может быть настроения? Я что, не человек? Имею я право собой распоряжаться вообще? Имею?
МАКСИМ. Конечно…
ХЕЛЬГА. Вот и вали отсюда, мальчик! Эй, охрана!
МАКСИМ. Слушай, Хельга…
ХЕЛЬГА. Какая Хельга, я Милга, ты к кому пришел? Обкуренный, что ли, на фиг?
МАКСИМ. Прекрати! Почему ты сразу разыгрываешь худший вариант?
ХЕЛЬГА. А ты представь, что так и будет? Твои действия?
МАКСИМ. Ну… Нет, если она охрану позовет, тогда…
Хельга в это время подходит к холодильнику, достает пиво.
Поставь на место!
ХЕЛЬГА. Не ори на меня!
МАКСИМ. Я тебе плачу, между прочим!
ХЕЛЬГА (ставит бутылку обратно, захлопывает дверцу холодильника, садится перед Максимом, глядит на него влюбленными глазами, скороговоркой произносит). Хорошо, извини, начнем сначала.
МАКСИМ (после паузы). Милга…
ХЕЛЬГА. Это ты? Неужели это ты? Я тебя увидела и сразу поняла – это ты! Ты снился мне в моих снах, мой мальчик. Иди ко мне, я вся тоскую про тебя! Обними меня, поцелуй, возьми меня, а, а, а-а-а! (Стонет.)
МАКСИМ. Замолчи!
Хельга встает, переобувается в туфли, берет сумочку.
МАКСИМ. Ты куда?
ХЕЛЬГА. Позови кого-нибудь из самодеятельности – и пусть изображают. Ты мне надоел. Ты маньяк. Ты хуже маньяка – ты… просто козел! Я больше к тебе не приду, понял?
Затемнение. Хлопает дверь. Музыка.
Появляется свет. Хельга в очередной раз сменила наряд.
МАКСИМ (с видом актера, страшно уставшего от нудной репетиции). Милга…
ХЕЛЬГА. Ладно, давай пропустим.
МАКСИМ. Почему?
ХЕЛЬГА. Потому что мы так не сдвинемся. Знаешь, как я в школе уроки учила? Если что скучно, я пропускаю. Ищу что-нибудь поинтересней. А когда уже немного затянет, можно к скучному вернуться.
МАКСИМ. Хороший способ. Действительно, пропустим. Мы познакомились. Мы… Что дальше?
ХЕЛЬГА. Я пришла к тебе в гости. Мне интересно, как живут русские молодые люди. Это твоя квартира?
МАКСИМ. Да.
ХЕЛЬГА. Чьи картины?
МАКСИМ. Моего отца.
ХЕЛЬГА. Соц-арт? Кич?
МАКСИМ (удивлен). Откуда ты знаешь эти слова?
ХЕЛЬГА. Я неплохо образована.
МАКСИМ. Откуда? Десятилетка в Щучине?
ХЕЛЬГА. Что есть Щучин? Я училась в Гарварде.
МАКСИМ. Да я про тебя, про Хельгу! Кончай дурачиться!
ХЕЛЬГА. Я что, тупая совсем, читать не умею? У метро книги уцененные продавали, тридцатник штука. Энциклопедия по искусству в том числе. Ну, полистала, нашла там такие же картины. Соц-арт это называется, если с прицелом на искусство рисовать. А если чисто для денег – кич.
МАКСИМ. Ты опять меня сбиваешь!
ХЕЛЬГА. Сам сбил!
Пауза.
ХЕЛЬГА. Давай это пропустим тоже. Мы познакомились, я пришла к тебе в гости. Ты рассказал про отца, про себя. Ты мне понравился. И я решила поиметь с тобой интим.
МАКСИМ. Ерунда!
ХЕЛЬГА. Почему? Ты мечтаешь об этом или нет?
МАКСИМ. Это для меня не существенно.
ХЕЛЬГА. Мечтаешь или нет?
МАКСИМ. Ну допустим.
ХЕЛЬГА. Вот и все! Мечтаешь – значит, возможно. Потому что на самом деле, как я поняла, о том, что вообще невозможно, люди не мечтают. Пусть один шанс на миллион, но он есть. Согласен?
МАКСИМ. Если только на миллион…
ХЕЛЬГА. Но ведь есть?
МАКСИМ. Ну есть.
ХЕЛЬГА. Тогда поехали.
МАКСИМ. Куда?
ХЕЛЬГА. В постель.
МАКСИМ. Так сразу?
ХЕЛЬГА. А это уж от тебя зависит. Лучше на мне потренируйся, а то обломишься. Так. Значит, я иду по комнате, смотрю на картины. Оказываюсь у постели. Ты оказываешься рядом. Ну, подходи!
Максим подходит.
Берешь так меня за плечи.
Максим берет.
И говоришь: вот отсюда лучше видно. И мягко так меня усаживаешь.
МАКСИМ. Вот отсюда лучше видно. (Усаживает – не очень мягко.)
ХЕЛЬГА. Действительно, лучше.
Пауза.
ХЕЛЬГА. Ну?
МАКСИМ. Что?
ХЕЛЬГА. Скажи честно, что ты хочешь сделать?
МАКСИМ. Потушить свет.
ХЕЛЬГА. А как? Бросишь меня и попрешься к выключателю?
МАКСИМ. Действительно, проблема…
ХЕЛЬГА. Вот именно. Продумываешь заранее: свет только возле постели – ночник или торшер.
МАКСИМ. Картин же не будет видно! (Хельга, посмеиваясь смотрит на него.) Понял.
ХЕЛЬГА. Или спрашиваешь: хочешь выпить? Идешь за выпивкой и по пути тушишь свет.
МАКСИМ. Хочешь выпить?
ХЕЛЬГА. Нет. (Максим в замешательстве.) Хочу, хочу! Двойную «маргариту». Смешать, но не взбалтывать.
