Василий Аксенов - Аврора Горелика (сборник)
Нина целует его.
КИБЕР
(отводит Сангвиника в сторону). Я давно вас хотел спросить – что такое смерть?
САНГВИНИК
Кафка сказал: смерть прекрасна, но не эта, а другая.
Стоят, задумавшись.
Нина целует их обоих.
ХОЛЕРИК
(Нине). Послушай, Нина, что мне пришло в голову: о доблестях, о подвигах, о славе я забывал на горестной земле…
Нина целует его.
РАЗРАИЛОВ
(Нине). Мадам, у меня к вам половое влечение.
Нина тянется к нему. Любовный Треугольник вибрирует.
ХОЛЕРИК
Внимание! (Разгоняется, но попадает в Любовный Треугольник.) И то хлеб! Кажется, прикончил гадину! Нина, слушай дальше. Когда твое лицо в простой оправе передо мной стояло на столе…
РАЗРАИЛОВ
Ложь! (Выхватывает из саквояжа разноцветные ткани, закутывается в них, превращается в шар, катится по сцене.) Ложь! Ложь! Ложь!
На сцену вырываются в бешеном ритме танца «елки-палки» четыре пастушки. Юбки их обрезаны на манер Нининой «мини».
ХОЛЕРИК
О, боги! Девки из «Каптенармуса»!
РАЗРАИЛОВ
Ложь! Ложь! Ложь!
ПАСТУШКИ
Сколько мужчин! Ура! Знакомые мальчики! Хол, привет! Это из-за тебя я бросилась с моста! Санг, ты тоже здесь? Из-за тебя я пустила себе пулю в лоб! Флег, милый, я люблю тебя всю жизнь. Ты сидел в уборной, а я ревела! Повесилась из-за тебя! А я отравилась из-за нашего повара, из-за тебя, Мелан! Какая встреча! Какое счастье! Мы снова вместе!
РАЗРАИЛОВ
Ложь! Ложь! Ложь!
ПАСТУШКИ
Нина, ты нас спасла!
ТЕМПЕРАМЕНТЫ
Ты жизнь!
КИБЕР
Ты сама любовь!
РАЗРАИЛОВ
Ложь! Ложь! Ложь!
ОРЕЛ
(громогласно). Да здравствует Нина! (Берет Нину за руку, ведет ее по сцене, поднимает и ставит на одно из кресел.)
Все становятся перед креслом на колени, кроме Любовного Треугольника, который замер в выжидательной треугольной позиции, и Разраилова, который прекратил катание и тоже замер, высунув голову из тряпья.
ОРЕЛ
(строго). Где ты родилась, Нина?
НИНА
Точно не помню. Какие-то пузыри, пена, голубое небо… нет, не помню…
ОРЕЛ
Как ты жила, Нина?
НИНА
Масса неприятностей.
ОРЕЛ
Как ты умерла, Нина?
НИНА
Ты знаешь. Этот идиот две пули мне всадил вот сюда. (Расстегивает блузку.) Нет, пардон, ниже…
ОРЕЛ
Чего ты хочешь, Нина?
НИНА
Ясное дело – жить хочу, папаша. Вниз хочу. У меня во вторник примерка.
ТЕМПЕРАМЕНТЫ
И мы хотим жить! Мы хотим тебя любить, Нина! Мы хотим вниз! К чертовой матери эту проклятую башню! Разраилов, давай ключ! Мы пойдем по лестнице вниз и будем идти хотя бы вечность!
ПАСТУШКИ
КИБЕР
Все вскакивают и подступают к Разраилову.
РАЗРАИЛОВ
(вылезает из кучи тряпья совершенно спокойный). Одну минуточку. Ключ? Вот он! (Показывает ключ.) Ам! (Проглатывает ключ, хлопает себя по животу.) Был ключ у нашего плутишки, он прятал этот ключ в штанишки. Но долго прятать нету сил, плутишка ключик проглотил. Не понимаете вы, господа, что такое вечность! Даже смерть вас ничему не научила, ай-я-яй! Придется мне прибегнуть к крайнему средству. Не хотел, вы сами вынудили. (Вытаскивает из саквояжа огромную белую простыню, заворачивается в один конец, другой простирает над головой, скользит по сцене, делая таинственные пассы, приближается к Нине и вдруг хватает ее, заворачивает в свободный конец простыни, притягивает к себе.) Извините, мадам, это крайняя мера. (Душит Нину, хохочет.) Единство противоположностей, дорогие товарищи!
КРИКИ
Он убивает ее! Спасите! Мужчины, что вы смотрите? Полковник! Ваня Малахай, ты ведь железный!
Нина извивается в руках Разраилова.
КИБЕР
(дрожит). Я не могу двинуться с места, что-то страшное происходит со мной. Я не чувствую своей головы. (Голова его постепенно исчезает.) Передача окончена!
ОРЕЛ
(растерянно мечется). Братцы, поймите, я ведь живой, что я тут могу сделать? Если бы за чертой, я бы его в одну секунду на детали разобрал. (Прыгает на подоконник.) Попробую до Верховной Канцелярии долететь! Сгорю, но долечу! (Хватается за косяк рамы.)
Декорация покачивается, в ней появляются трещины.
ОРЕЛ
(Холерику). Где же твой лобовой удар, парень?
ХОЛЕРИК
Я потерял силу: руки, как ватные.
Все в жутком оцепенении. Нина слабеет.
РАЗРАИЛОВ
Терпенье, господа, терпенье. Терпенье и труд все перетрут. Мы еще с вами поэкспериментируем, господа!
ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК
(взвизгивает). Не допущу гибели гипотенузы! (Бросается на Разраилова.)
Короткая борьба возле правой стены. Правая стена угрожающе накреняется.
Какая-то деталь с грохотом валится на сцену.
Разраилов правой рукой хватает за горло Любовный Треугольник, левой по-прежнему душит Нину.
Холерик, собрав все силы, направляет лобовой удар на Разраилова. Не попадает, валится на левую стену. Падает часть левой стены.
ОРЕЛ
(кричит). Башня падает! (Бьет кулаком по раме, прыгает вниз, за окно.)
Рама с грохотом валится.
Гаснет свет. В темноте слышится грохот разваливающихся декораций. В луче света перекошенное лицо Разраилова.
РАЗРАИЛОВ
Безобразие. Все рушится! Это не по правилам!
Падает кусок задника. В глубине сцены согбенный измученный Орел. К нему бегут Катюша и Емеля.
КАТЮША
Евгений Александрович, не ушиблись?!
ОРЕЛ
Я люблю вас, Катюша. (Обнимает ее.)
ЕМЕЛЯ
Наконец-то!
В темноте, в хаотических бликах света мелькают лица Темпераментов, Пастушек, Кибера.
КРИКИ
Нина! Нина! Где ты?! Нина!
Грохот. Падает еще один кусок задника.
В глубине сцены Помреж и Гутик.
ПОМРЕЖ
Гутик, это полная катастрофа!
ГУТИК
(встает перед ней на колени). Еще не все погибло, Алисия Ивановна. Будьте моей женой! Я люблю вас безмерно!
Декорации продолжают падать. Из темноты, словно видение, выплывает и исчезает Нина. За ней проплывает Любовный Треугольник.
Тишина.
Вспыхивает яркий свет. На сцене куча обломков – все, что осталось от лаборатории Великого Эксперимента.
Выбегает дядя Витя. За ним солидно, руки в карманах, выходит Фефелов.
ДЯДЯ ВИТЯ
(горестно). Опоздали, Андрон Лукич. Усе порушилось.
ФЕФЕЛОВ
(с мрачным спокойствием). Боковину жгентелем крепил?
ДЯДЯ ВИТЯ
Крепил, крепил, да вот видите…
ФЕФЕЛОВ
Чего ж тут видеть? Ясное дело – мулерону не хватило.
10
Кафе-закусочная. Несколько столиков на хлипких алюминиевых ножках, маленькие неудобные стульчики. В углу телевизор, возле которого спинами к зрителям сидят Сангвиник и Флегматик. Неподалеку один за столом молодой Емеля. Читает книжку и поглядывает на экран. Четыре девушки-официантки шушукаются в углу возле стойки буфета. За стойкой буфета Меланхолик. Он перегнулся через стойку, вытаращенными глазами впился в экран телевизора. В просцениуме за столом чинно обедают дядя Витя и Фефелов. Чуть глубже – беспокойная парочка: Помреж и Гутик. Они быстро едят, быстро пьют вино, быстро целуются и все время оглядываются по сторонам. Сбоку от них Орел с Катюшей. Перед ними недопитые рюмки. Орел держит руку Катюши в своей руке, смотрит девушке в глаза. Катюша украдкой поглядывает на Емелю. Над буфетной стойкой крупными буквами объявление: «Пальцы и яйца в соль не макать!»
ДЯДЯ ВИТЯ
Подлить вам соусу, Андрон Лукич? Ткемали?
Аль Нашшараби больше по душе?
ФЕФЕЛОВ
Ткемали, тот погуще будет. К птице
Идут, Витек, густые соуса.
ДЯДЯ ВИТЯ
Желательно рюмашку опрокинуть,
Желудок подготовить к смене блюд?
ФЕФЕЛОВ
Рюмашка пролетает словно пташка,
Когда коньяк в ней добрый заключен.
Однако коньяку теперь не сыщешь,
А то, что коньяком мы именуем,
По сути называется – бурда.
ДЯДЯ ВИТЯ
(обеспокоенно).
