Леонид Филатов - Свобода или смерть: трагикомическая фантазия (сборник)
Менандр. Т-с-с!.. Тише!.. А впрочем, оттебя мне скрывать нечего… Тут у нас недавно образовалось общество под названием «Вольный Союз Пенкоснимателей…» Но, ради Бога, чтобы это осталось между нами!..
Провинциал. Союз Пенкоснимателей?.. И что же оно, это общество?.. Запрещенное?
Менандр. Как тебе сказать… цели нашего общества самые благонамеренные… и ведем мы себя примернейшим образом… Но — странное дело! — для правительства все как будто неясно, что от пенкоснимателей никакого вреда не может быть!..
Провинциал. Известно, никакого!.. И завтра у тебя сборище?
Менандр. Да, душа моя, завтра ты увидишь тут всех. И помни, душа моя, не лезь в задор! А покуда вот тебе писаный устав нашего общества, почитай на досуге!
Затемнение.
Провинциал. Тайное общество!.. Да еще такое тайное общество, цель которого «снимать пенки»! Великий Боже, в какие мы времена, однако, живем!..
А ведь какой прекраснейший малый был этот Прелестнов в незабвенное время нашей юности! И этот человек — один из деятельных членов разбойнической банды «пенкоснимателей»!
Итак, «Устав Вольного Союза Пенкоснимателей…»! Нет, так не пойдет, в глазах рябит, дух занимает, никак не могу прийти в себя!.. Чувствую, что без двух-трех рюмок очищенной тут не обойтись!..
Провинциал выпивает несколько рюмок водки и затем углубляется в чтение.
Затемнение.
1-й пенкосниматель. За отсутствием настоящего дела и для безобидного препровождения времени учреждается учено-литературное общество под названием «Вольный Союз Пенкоснимателей!».
2-й пенкосниматель. Каждому предоставляется снимать пенки с чего угодно и как угодно, ибо в подобном занятии никаких твердых правил установить невозможно!..
3-й пенкосниматель. Пенкоснимательство составляет в настоящее время единственный живой общественный элемент. А ежели оно господствует в обществе, то весьма естественно его господство и в литературе!..
4-й пенкосниматель. В члены Союза Пенкоснимателей имеет право вступить всякий, кто может безобидным образом излагать смутность испытываемых им ощущений!..
5-й пенкосниматель. Газетные репортеры могут вступать в Союз Пенкоснимателей даже в том случае, если не имеют вполне твердых познаний в грамматике!..
1-й пенкосниматель. Пенкосниматель обязан, не пропуская ни одного современного вопроса, обо всем рассуждать с таким расчетом, чтобы из этого ничего не выходило!..
2-й пенкосниматель. Пенкосниматель обязан по наружности иметь вид откровенный и даже смелый, внутренно же трепетать!.. Читатель любит, чтобы беседующий с ним публицист имел открытый и смелый вид!..
3-й пенкосниматель. Пенкосниматель обязан усиливать откровенность и смелость по мере того, как предмет, о котором заведена речь, представляет меньшую опасность для вольного обсуждения!..
4-й пенкосниматель. Пенкосниматель обязан, рассуждая о современных вопросах, стараться по возможности сокращать их размеры!..
5-й пенкосниматель. Пенкосниматель обязан ежеминутно обращать внимание читателя на пройденный им славный путь, но не делать критической оценки этому пути, ибо не все вкусы одинаковы: одному из подписчиков нравится арбуз, а другому — свиной хрящик!..
1-й пенкосниматель. Пенкосниматель обязан постоянно обнадеживать читателей, что в будущем их ожидает еще того лучше!..
2-й пенкосниматель. Пенкосниматель обязан всемерно опасаться, как бы все сие не уничтожилось. И наконец, он обязан опасаться вообще!..
Затемнение.
Провинциал. Так вот вы каковы?.. Заговорщики!.. Почти что революционеры!.. Это ли не карбонарство?..
И как хитро все придумано! По наружности вы видите как будто отдельные издания, а на поверку выходит, что все одна и та же сказка о белом бычке!..
Мало того что родные братья притворяются, будто они друг другу седьмая вода на киселе, — посмотрите, как они враждуют друг с другом, как язвят и чернят друг друга по вопросу о выеденном яйце!..
Мне припомнилось, как в былое время мой друг Никодим Крошечкин тоже прибегал к полемике «для оживления столбцов издаваемой им газеты».
Сначала Никодим писал статью о том, что необходимо держать московские бульвары в чистоте, а в следующем нумере убедительно доказывал, что бульвары должны служить вместилищем человечьего гуано!
И вот теперь, когда я ознакомился с «Уставом Вольного Союза Пенкоснимателей» и сопоставил его с современной литературной и журнальной действительностью, я не могу воздержаться, чтобы не воскликнуть: «Да это Никодим!.. Это он, под разными псевдонимами полемизирующий сам с собою!»
Затемнение.
Вокруг Менандра Прелестнова — толпа любопытствующих. Менандр рассказывает о своем путешествии в Италию. Появляется никем не замеченный Провинциал.
Менандр.…Так вот пред ставьте себе!.. Небо там синее, море синее, по морю корабли плывут, а над кораблями реют какие-то неизвестные птицы!.. Ну буквально неизвестные!..
1-й любопытствующий. Позвольте!.. Не об этих ли птицах писал Страбон?..
Менандр. Нет, это не те. Кювье же хотя и догадывался, что это простые вороны, однако Гумбольдт разбил его доводы в прах!.. Но что всего удивительнее — в Италии совсем нет сумерек!.. Идете по улице-светло, и вдруг-темно!..
2-й любопытствующий. Ну вы подумайте!.. И апельсины на воздухе растут?..
Менандр. Еще бы!.. Я сам видел дерево, буквально обремененное плодами!.. Ну все равно, что у нас яблоки, или, вернее, даже не яблоки, а рябина!..
3-й любопытствующий. А лаццарони?.. Что вы скажете относительно лаццарони?..
Менандр. Что ж об лаццарони?.. Лаццарони лежат целый день на солнце и питаются макаронами!.. Однако ж, если рассказывать об Италии, господа…
(Менандр замечает Провинциала.)
Менандр. А, старый друг!.. Господа, это мой бывший товарищ по университету!.. Написал когда-то повесть, на которую обратил внимание Белинский!
Рекомендую, душа моя! Иван Николаевич Неуважай-Корыто, автор «Исследования о Чурилке!..» Семен Петрович Нескладин, автор брошюры «Новые суды и легкомысленное отношение к ним публики!..» Петр Сергеевич Болиголова, автор диссертации: «Русская песня „Чижик-пыжик, где ты был?“ — перед судом критики!» Вячеслав Семенович Размазов, автор статьи: «Куда несет наш крестьянин свои сбережения?..»
Присутствующие жмут Провинциалу руку и тут же теряют к нему интерес. Теперь кружок любопытствующих собирается вокруг Неуважай-Корыто.
Неуважай-Корыто…А я вам говорю, милостивые государи, что скоро от нашей национальной истории камня на камне не останется!..
1-й любопытствующий. Но позвольте, как же так?.. Чурилка — это ведь исконно русский персонаж!.. Неужели вы полагаете…
Неуважай-Корыто. Не только полагаю, но и утверждаю, что «исконно русский» Чурилка на самом деле был не кто иной, как швабский дворянин седьмого столетия. Я, батюшка, пол-Европы изъездил, покуда наконец в королевской мюнхенской библиотеке нашел рукопись седьмого столетия под названием: «Похождения знаменитого и доблестного швабского дворянина Чуриля». Ба, да это же наш Чурилка! — сейчас же блеснула у меня мысль!.. И поверите ли, я целую ночь после этого был в бреду!..
2-й любопытствующий. Но скажите… Илья Муромец… Добрыня Никитич… Алеша Попович… Они-то ведь наши?!
Неуважай-Корыто. Рад бы утешить, милостивые государи, да нечем! Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович — все это не более как сподвижники датчанина Капута!..
3-й любопытствующий. А Владимир Красное Солнышко?.. Уж он-то…
Неуважай-Корыто. Он-то самый Капут и есть!
4-й любопытствующий. Однако ж какой свет это проливает на нашу древность!..
Неуважай-Корыто. Говорю же вам, камня на камне не останется!.. С болью в сердце говорю, но что же делать — это так! Все эти Чурилки, Алеши Поповичи, Ильи Муромцы — все они с детства волновали мое воображение!.. Но против науки я бессилен!.. И я с болью в сердце повторяю: да, ничего этого нет!..
Толпа потихоньку разбредается, но уже через несколько секунд плотно группируется вокруг нового лидера — это Болиголова.
Болиголова.…А я повторяю, милостивые государи, что «Чижик-пыжик» — это самый натуральный подлог!
1-й любопытствующий. Позвольте!.. Да ведь «Чижик-пыжик»… Это же исконно русское, народное!..
Болиголова. А я вам еще раз повторяю: подлог!.. Таковы современные указания науки! Против науки, милостивые государи, ничего не поделаешь!..
