Виссарион Белинский - Пятидесятилетний дядюшка, или Странная болезнь
ГОРСКИЙ. Ну, да ведь в отставку выйти – не большая мудрость, а в становые попасть – не бог знает что. По мне – что могу – всё сделаю.{27}
ХВАТОВА. Зачем приехал к вам Федор Кузмич?
ГОРСКИЙ. Как зачем? Разве ты в первый раз видишь его у меня в доме?
ХВАТОВА. Я знаю, что вы – старые знакомые, да я кое-что слышала…
ГОРСКИЙ. Правду сказать, Матрена Карповна, – поделом тебя бранят, что ты любишь всё слышать да потом болтать.
ХВАТОВА. И, батюшка, вот уж ты тотчас и в гору пошел! Что ж такое? – Слухом земля полнится, да он же сам уж давно проговаривал мне об этом…
Горский… А хоть бы и так – что ж тут особенного? Дело обыкновенное.
ХВАТОВА. То-то, то-то, Николай Матвеич! Суженого конем не объедешь. Конечно, человек-от он хороший и с со стоянием, да уж стар – вдовец – да к тому же и дети есть. Я давеча, глядя на Лизавету Петровну, чуть не заплакали Сидит, моя голубушка, и слова не молвит, а уж такая печальная…
ГОРСКИЙ. Да что ты, чорт возьми! или с ума сошла? С чего ты взяла, что Лизанька пойдет, а я отдам ее за этого урода?
ХВАТОВА. А! так вы не согласны! Я сама тоже думала и всем говорила: «Что вы! захочет ли Николай Матвеич погубить девушку? Конечно, родня дальняя, да ведь он их любит пуще дочерей. У них же есть и достаточек – так можно при искать женишков и получше. Всё уж хоть небогатый, да по крайней мере был бы молодой человек»…
ГОРСКИЙ. Как же – вот тотчас и отдам за то, что молод!.. Уж не хочешь ли посватать – ты ведь исстари свахой слывешь…
ХВАТОВА. А что ж? попытка не пытка – спрос не беда. Голенький ох, а за голеньким бог. А хотела бы я поклониться тебе, Николай Матвеич. Что же в девках-то засиживаться ведь уж ей двадцать лет…
ГОРСКИЙ. Считала бы ты лучше годы своей дочери чай, уже давно под тридцать…
ХВАТОВА (плачет). И – батюшка! дело сиротское, бедное… может, и век в девках просидит…
ГОРСКИЙ. Ну, ну, добро – полно плакать-то. Мне некогда – скажи, что надо.
ХВАТОВА. Батюшка Николай Матвеич, осчастливь бедную вдову и сирот… будь им отцом родным… Платошеньку надо женить – он сирота и она сиротка – так за их сиротство, может, бог и даст им счастие…
ГОРСКИЙ. Э, Матрена Карповна – не туда поехала!
ХВАТОВА. Конечно, батюшка, куда же нам – мы люди бедные, а у них есть достаточек…
ГОРСКИЙ. Не то, всё не то – то есть не с той стороны заехала. Знаешь – я ведь неволить не буду, а согласись она – я рад.
ХВАТОВА. Да, да! что и говорить, батюшка Николай Матвеич…
ГОРСКИЙ. Да ведь они еще друг друга не знают?..
ХВАТОВА. Свыкнутся, Николай Матвеич, свыкнутся – а там бог даст и лад и совет…
ГОРСКИЙ. Ну, там как знаешь – хлопочи сама – тебе не привыкать-стать к этому, а мое дело – сторона.
ХВАТОВА. Ну, так вот я только об этом-то и хотела ним сказать…
ГОРСКИЙ. Ну, хорошо, хорошо – там посмотрим… (Уходит).
Явление II
ХВАТОВА (одна). Вишь, старый чорт, и подступу нет к его приемышам. Будто и нивесть что!..{28} Что у них рожицы-то смазливы, по-французски болтают да состояньице есть – так и думать не смей об них! Да добро – уж поставлю же и я на своем – не мытьем, так катаньем возьму, а не удастся – дам волю языку… Старик-от что-то на себя не похож, да и Иван мне что-то проговаривал. Надо с ним потолковать, а то тут что-то неладно – нет ли штук каких?.. А вот как быть с Алексеем Степановичем-то – слово скажет – беда. Он теперь ждет, что я ему скажу: небось – утешу! Да вон никак и он!
Явление III
Хватова и Коркин.
КОРКИН. Ну что, тетушка? Разведали ли вы что-нибудь? За Мальского хочет отдать? – это верно?..
ХВАТОВА. Ничего, ровно ничего не узнала. Только видно, что старику-то крепко не по сердцу все эти предложения. Кажется, он и думать не хочет, чтоб расстаться с ними.
КОРКИН. Ну, так вы слишком-то и не приставайте к нему, чтобы не испортить дела. Лучше подождать…
ХВАТОВА. Что и говорить, батюшка, поспешишь – людей насмешишь. А где Платошенька?
КОРКИН. Да там – в саду.
ХВАТОВА. Пойти и мне туда. (Уходит).
Явление IV
КОРКИН (один). Мерзкая баба лукавит. Я уж вижу, что она по-матерински хлопочет о своем Платошеньке. Да пусть хлопочет! Мне всего лучше прямо приступить к делу. Откажут наотрез – по крайней мере, не будет пустых надежд и ожиданий; согласятся (потирая руками), ох, плоха надежда… Этот Владимир Дмитриевич… Во всяком случае, надо самому действовать, а то одно посредничество этой бабы может всё испортить…{29}
Явление V
Коркин и Горский.
ГОРСКИЙ. А! Алексей Степанович – вы что-то тут философствуете?
КОРКИН. Нет, просто рассуждаю об одном деле – очень важном для меня… я об нем давно уже думаю…
ГОРСКИЙ. А что такое?
КОРКИН (с замешательством, смеясь). Дело не мудреное, да сказать-то мудрено…
ГОРСКИЙ. Ну, так и есть! Нынешний день я уж наслушался этих дел! Скажите скорее и прямее: верно, предложение насчет которой-нибудь из моих племянниц?
КОРКИН. Вы угадали…
ГОРСКИЙ. Да, с некоторого времени я стал очень догадлив… (Про себя). Вижу, куда ты метишь, голубчик!.. Лизанька молода… прекрасна… а ты и без очков хорошо видишь…
КОРКИН. Кажется, вам это неприятно?..
ГОРСКИЙ. Не то, что неприятно – а хлопотно. Я отделывайся – а они в стороне. Скажешь им – так после и сам не рад. Впрочем, я ей поговорю – и скажу вам ее ответ. Поверьте, что если дело пойдет на лад – я буду рад всею душою. Только вы, бога ради, сами ничего не говорите ей – всё дело испортите.
КОРКИН. Куда говорить – и подумать страшно: так в жар и озноб и бросает. Страшней, чем, бывало, на приступ идти.
ГОРСКИЙ. А, кажется, вы видели свет и женщин?..
КОРКИН. И даже был с ними не из робких. Да! – скажите мне, что Владимир Дмитриевич? – Ведь он кончил курс в университете?
ГОРСКИЙ. Как же – уж другой год.
КОРКИН. Что ж? – он намерен служить?
ГОРСКИЙ. Куда! – сбирается путешествовать. Дела у него нет! а состояние есть; сам он сирота круглый, я – вся родня у него – так он всё и живет у меня…
КОРКИН. Это я знаю… да я не то хотел сказать… он…
ГОРСКИЙ. Не беспокойтесь – он тут ровно ничего не значит. Надейтесь на меня.
КОРКИН. Я вам верю, – и пока вы мне не скажете чего – и ни полслова. Пойду к ним и посмотрю, как там любезничает мой кузен – я думаю, он там всех так очаровал, что на нашего брата рябчика там и смотреть не будут. (Уходит).
Явление VI
ГОРСКИЙ (один). Славный человек этот Коркин… Вот такому человеку нельзя не пожелать счастия!.. Однако ж – сказать ли мне ей о его предложении?.. Что ж мне делать, если к ней нет и приступу, если она не хочет и слышать о замужестве… Как она давеча поутру поступила со мною за этого старого дурака Бражкина! Смотри, пожалуй – она хотела дать ему слово… а!.. А для чего?.. чтобы доказать мне, как больно видеть ей, что я хочу с ней расстаться. Она и подумать не хочет, что это ведь для ее же счастия…. Но неужели же ей век жить в моем доме?.. Положим, что для меня-то это счастие, потому что я не перенес бы разлуки с нею… Да еще хорошо бы, если только разлуки – а то вот беда, если она выйдет замуж за какого-нибудь пошляка или мерзавца, который не будет уметь оценить ее, будет с нею обращаться грубо, жестоко, тирански… Тирански!.. Да один косой взгляд, одно грубое слово – так я задушил бы его вот этими руками… Нет, я соглашусь отдать ее только за такого человека, который любил бы со так, как я люблю ее: кто бы видел ее во сне, думал о ней наяву; кому не мило, чтобы при нем ласкала она собаку,{30} гладила кошку, любовалась цветком, и кто бы подводил к ней и собаку и кошку, чтоб только посмотреть, как она их ласкает; бегал бы сам за цветами и приносил их ей, чтоб только посмотреть, как она ими радуется… и потом почесть себя счастливым, если за это она улыбнется ему, кивнет головою, скажет слово… А где найти такого, чтобы так-то любил ее?.. А если бы такой и нашелся, – за что она будет любить его?.. Разве он лелеял ее детство, заменил ей отца, жил только ею и для ней, думал только о ней, страдал ее горем, радовался ее радостью, – и за ее любовь, ласку, привет забывал свои лета, терял ум, плакал, хохотал и прыгал?.. Да! – за что она будет любить его?.. Где ж справедливость?..{31} Конечно, зачем же мне отнимать у них счастие… Ну, вот Катенька… мне и с ней тяжело расстаться… но коли она любит Володю – с богом… Володя малый с головою, с сердцем, человек честный, твердый, хоть и молод – состояние у него независимое – сам себе господин… Только что-то мне становится тяжело его видеть… Может быть, оттого, что он с Катенькой всё как-то не так – всё шутит, а о деле ни слова… Уж не раздумал ли он жениться на ней… Да-с Катенькой всё шутит, а на Лизаньку иной раз так уставится… что вот так бы и разорвал его на части… Постой – я объяснюсь с ним. Коли хочет жениться – пусть женится; не хочет – должен оставить нас… Так или сяк – это будет хорошо; но вот что мучает меня: уж кажется, как люблю я Лизаньку – нельзя больше любить, а сам чувствую, что никого так часто и так больно не оскорбляю, как ее… Иной раз я ее хуже, чем ненавижу…{32} (Молчание). Да это еще обойдется как-нибудь… ведь это должно быть следствие какой-нибудь скрытой болезни – я, видно, и в самом деле расстроен… Но вот – что мне делать с Коркиным – сказать ли ей о его предложении? Почему же и не сказать – ведь она не пойдет за него – я в этом уверен… она всегда хвалила его так холодно, так прямо… (Молчание). Ну, а если пойдет?.. Конечно, он человек хороший, умный, образованный – да ведь женихи все хороши, только не все бывают хорошими мужьями… Кто знает, что еще из него выйдет?.. Нет, совестно будет не сказать – к тому же еще, как бы он сам не вздумал…{33} Я скажу ей – только так, что она тотчас поймет, что это сватовство мне не по сердцу…{34}
