Михаил Старицкий - Последняя ночь
Бежать ли нам, скрываться по углам,
Иль на злодеев двинуться?
С т е п а н (с минуту стоит ошеломленный) Как сразу Мой светлый день затмился, сорвалась Невесть откуда бешеная буря, Грозит смести…
О с т а п
Так лучше подождать, -
Мы победить врага сейчас не в силах!..
С т е п а н
А тех, что брошены уже в тюрьму,
Оставить там на гибель?
О с т а п
Что ж мы можем?
С т е п а н
А дело наше? В грязь его втоптать?
О с т а п
На время лишь… покуда семьи…
С т е п а н (горячо)
Стыдно
Себя спасать, когда судьба борцов
Решается - борцов и братьев наших!
Т а с я
Да, милый мой! Не ведать счастья нам,
Когда в неволе гибнут наши братья…
Ты всех будил, так стань же во главе
И делай так, как долг повелевает.
С т е п а н
В твоих очах горит огонь святой,
В твоих устах - пророческое слово…
Иду!.. Прощай!.. Но как же вы одни
Останетесь средь этой страшной бури?
Ох, замирает сердце… Стынет кровь…
Кто защитит вас?
Т а с я
Тот, кто правит миром!
Ему я поручу свое дитя.
Сама ж пойду, с тобою оплечь стану…
С т е п а н
Любимая!
О с т а п
Орлица наша!
С т е п а н
Ты
Мне помогла расправить крылья, чую
Вновь силу я…
Т а с я
На бога уповай,
Не плачь о нас: одна семья мы ныне,
Поруганная, скорбная семья!
О с т а п
Сюда идут… Я слышу лязг оружья…
Враги!
С т е п а н
Вперед! Мы встретим грудью их!
Сразу темнеет, картина исчезает; музыка, которая началась чуть раньше, полна тревоги; бьет барабан; кажется, что раздаются крики и стоны; в той же тональности музыка продолжается и во время монолога Степана; он уже успел незаметно лечь на нары.
Явление двенадцатое
Б р а т к о в с к и й (вскакивает с нар, не проснувшись, как бы в забытьи, в кошмаре). Держи!.. Держи дверь!.. Ломают… Ой, упала!..
Стойте! (Мечется по камере.) Там ребенок!.. Собаки вы, басурманы! На одного?.. А ее за что? Бога ради! Не троньте!.. Меня… я виноват… Ай! За косу тащат!.. Спасите!.. О косяк голова ее ударилась… Звери… Кровь… Не могу… Ох, смерть! (В конце монолога натыкается на нары, падает головой от зрителя и стонет; потом постепенно затихает.) Музыка тоже из бурной переходит в возвышенно-гармоническую и сопровождает монолог матери Степана до появления коменданта.
Явление тринадцатое
Появляется как бы на облаке фигура матери узника. Она сходит с облака, подходит к сыну, кладет ему руку на лоб.
М а т ь (под музыку)
Настал твой час, мой мальчик дорогой,
И сразу позабудешь ты все муки;
Все отдал до конца на подвиг свой
И натрудил мозолистые руки…
Так отдохни и дай покой челу
У материнского родного лона;
Оно и там оплот и оборона,
Где богу ангелы поют хвалу,
Усни ж, усни, исчезнут злые муки,
Тебя я буду нежить и баюкать.
Не сетуй, что утех ты мало знал,
Что раньше срока жизнь твоя сломалась, - Забвенья сладкий выпьешь ты фиал, Не запятнавши чести и на малость.
Не сетуй, что твои промчались дни
Полоской света искрометно-алой:
Твоя любовь вдохнула дух в усталых,
А смерть сплотит всех, кто тебе сродни,
Поднимет знамя братства и свободы…
Усни, забудь и горе, и невзгоды.
Облака расходятся, и открываются чудесные глубины рая.
Дитя мое, любимый мальчик мой!
Ты все свершил, что мог, что было в силах.
Тебя в чертог надзвездный, зоряной
На облаке я вознесу, мой милый…
И с тех высот, куда мы полетим,
Следить мы будем за земною далью,
Болеть друзей вседневною печалью,
Желать добра и лучшей доли им…
Ты не щадил себя, спасая братьев,
Приди ж к родимой матери в объятья!
Барабан - и все исчезает; снова стена тюремной камеры. В окне еще раньше забрезжило, а теперь загорелся первый луч.
Явление четырнадцатое
С т о р о ж (входит)
Как тихо спит! (Отворачивается плача.) Комендант остановился в нерешительности; часовые - у двери; за дверью видны фигуры двух палачей. Внезапный гром барабанов.
Б р а т к о в с к и й (вскакивает)
Зарю играют? Утро?!
к с е н д з
Мужайся! (Показывает на небо.)
Там лишь милосердный суд,
А здесь, мой сын, жестоких не умолишь!
К о м е н д а н т
Ждут палачи! Готовься!..
Б р а т к о в с к и й (прижимает евангелие к груди) Боже мой! (Окаменел.) В дверь с нечеловеческим воплем врывается Т а с я и припадает к ногам узника.
Занавес
Комментарии
Социане - последователи итальянского богослова XVI в. Фаустуса Социнуса, отрицавшешго божественное происхождение Христа и некоторые другие догмы христианства.
Палий, Самусь, Искра - руководители казацко-крестьянских восстаний конца XVII - начала XVIII в. против польской шляхты.
Вернуться
