Александр Гельман - Мы, нижеподписавшиеся
Малисов (надевает очки). Что ты узнал?
Шиндин. Что надо, то узнал. Ты уже доложил Грижилюку, что задание выполнил? Успел позвонить?
Малисов смеется.
(Алле.) А ты, дурочка, уши развесила. Слушаешься его, доверяешь! Нашла благодетеля!
Шиндин а (резко). Леня, выйдем на минутку.
Шиндин. Да не надо никуда выходить. Сиди!
Шиндина. Леня, мне надо тебе кое-что сказать. Я прошу тебя выйти, иначе я скажу здесь!
Шиндин. Дома скажешь!
Шиндина. Нет, я здесь скажу… Я с тобой развожусь, Ленечка! (Срывается на крик.) Почему ты не дал ему в рожу, когда он целовал меня в губы? Терпел? Егорова выручал? Он грудь мою лапал, а ты смотрел! И кашлял!..
Шиндин молчит. Раздался резкий стук в дверь. Входят ревизор и проводник.
Ревизор (с кожаной офицерской сумкой в руке). Можно?
Никто не отзывается.
Добрый вечер.
Шиндина отвернулась к окну.
Кто из вас едет на десятом месте?
Шиндин. Я еду, а что такое?
Ревизор. Будьте добры, билет.
Шиндин (кивнув на проводника). Он же знает, где мой билет. Я его уронил между стеклами. Его там видно.
Ревизор. Товарищ пассажир, мне очень жаль, но вам придется уплатить штраф и приобрести новый билет. Тот билет неизвестно что за билет. С вас причитается пятнадцать рублей. Если нет при себе деньжат, попрошу паспорт. Высчитают по месту работы.
Проводник за спиной ревизора ехидно улыбается.
Малисов. Товарищ ревизор, у него был билет. Мы едем втроем, и у нас было три билета…
Шиндин (перебивает). Ладно, не надо за меня вступаться! (Достает из кармана кошелек, вынимает деньги.)
Шиндин а (стоит спиной ко всем, но в этот момент резко повернулась — будто видела все затылком). Положи кошелек в карман!
Шиндин отсчитывал деньги.
Я кому сказала: положи кошелек в карман! (Шагнула к нему.) Дай сюда!
Ревизор. Вы, собственно, кто будете?
Шиндина. Я буду жена! Пока что!
Проводник. Во дают! Уже жена! Милая, в поезде пока загс вроде не завели! Где ж вы обручились?
Шиндина. Не ваше дело! {Шиндину.) Не смей давать им ни копейки. (Хочет отнять кошелек.)
Отстраняя ее, Шиндин передает деньги ревизору.
(Выхватывает их из рук ревизора.) Ты что, много зарабатываешь? Пятнадцать рублей им дарить! Ты мне в жизни подарка не сделал за пятнадцать рублей! Если не верят, пускай вынимают стекло! У тебя есть свидетели — люди видели, как ты уронил билет!
Шиндин (достает из кармана паспорт, отдает его ревизору). Запишите мои данные, только я вас очень прошу — сделать это не здесь. Я потом заберу.
Ревизор и проводник выходят.
Шиндина. А где ты, интересно, взял столько денег? Ты же утром уверял, что у тебя только пятерка!
Шиндин не отвечает.
Затемнение
Акт второй
Поезд мчится сквозь ночь на полной скорости. Вагон сильно качает. Купе строителей. Почти та же мизансцена, что в конце первого акта. Шиндин и Шиндина сидят на полке рядом, но смотрят в разные стороны. Малисов читает книгу. Раздается стук в дверь.
Шиндин (озверело). Нельзя!
Голос Семенова (за дверью). Это я…
Входит Семенов — веселенький.
Семенов. Извините, братцы, но у меня там места нет. Молодой человек, который едет на ответственное совещание, уже спит. (Садится скромно с краю, посмотрел на Аллу — вздохнул.) Что так приуныли?
Никто не отвечает.
(Берет в руки бутылку, улыбается.) Можно?
Все молчат.
(Разливает в стаканы.) Я предлагаю выпить за блестящий провал операции «День рождения»! (Улыбается.)
Никто не реагирует.
Ну, тогда просто за ваше здоровье! Выпивает.) А хотите я вас рассмешу? Сейчас в тамбуре курили, товарищ рассказывал. Приезжает он в один город. Очередь у магазина. Огромная очередь! «Бабы, что дают?» Отвечают: «Этот… как его… Батист!» — «Почем метр?» — «По восемь рублей! Но только, говорят, с нагрузкой продают — на каждые три метра батисту гроб в придачу!» — «Какой гроб? При чем здесь гроб?» — «Так это же, говорят, магазин похоронных принадлежностей, а этот батист на обивку гробов идет, его без гробов не продают!»
Алла и Малисов рассмеялись.
Правда, говорят, гробы забирать не обязательно! По желанию!
Шиндин. Хватит! Веселье на них нашло! Над кем смеетесь? Над собой смеетесь! (Семенову.) Тебя можно на минутку? (Кивнул на дверь.)
Семенов. Пожалуйста! (Подмигивает Алле.) Надеюсь, не на дуэль? (Поднимается. Уже в коридоре.) Ну чего?
Шиндин. Как сделать, чтоб все-таки акт был подписан. Помоги.
Семенов разводит руками.
Понимаешь, надо обязательно подписать!
Семенов. Но ты же видел, как он ушел. (Кивнув на купе членов комиссии.) С каким фасоном! Другой бы посмеялся, и все! А этот… он же бывший офицер! А у нее муж — профессор! Это сытые люди, с ними не сговоришься. Я — пожалуйста! Тем более — печи работают, хлеб печь можно, почему не подписать!
Шиндин быстро сбегал в купе за актами, вернулся.
Шиндин (дает ручку). Подписывай. А их я попробую уговорить!
Семенов (отстраняет руку с ручкой). Тебе от моей одной подписи пользы не будет, а мне будет втык! Он же Ивану Ивановичу доложит, зампредоблисполкома! Мол, вот я принципиально подхожу, а Семенов подмахивает. За мной дело не станет. Считай, что моя закорючка у тебя в кармане! Я что, не понимаю: акта не будет — все блага летят: премии и прочее!
Шиндин. Да дело не в премиях. Толкового человека могут снять, начальника нашего, Егорова!
Семенов. Я так скажу: ежели человек толковый, его все равно снимут. Так что ты не волнуйся. И, между прочим, это справедливо. Потому что быть хорошим, честным человеком, это, извини меня, удовольствие для души! Что, не так? Так! А ежели ты честный, да еще начальник, — это сразу слишком много удовольствий! Жизнь, она справедлива. Одному совесть дает — радуйся, другому положение дает — тоже радуйся! Надо, чтобы всем было хорошо! Понял? (Смеется.)
Шиндин (мрачно). Я вижу, ты философ!
Семенов. Что ты! Меня начальство специально приглашает поговорить. Нравится им, как я рассказываю. Соберутся и зовут: «Ну, говорят, Семенов, поделись своими наблюдениями над жизнью!» Ну, я маленько поделюсь — не сильно много, а то в другой раз делиться нечем будет, понял? (Смеется.) Талант надо расходовать экономно! (Смеется.) Так что пошли, дернем. (Тянет Шиндина в купе.) А своему Егорову скажи: дерьмо попало в комиссию! Ну, что можно поделать — дерьмо оно и есть дерьмо!.. Пошли…
Шиндин. Но ты точно подпишешь? Это твердо?
Семенов. Ну!.. Но только после них!
Проходит какая-то девушка с полотенцем — Семенов пытается ее обнять, она его отталкивает.
Пошли, дернем!..
Шиндин. Иди. Я сейчас приду.
Купе членов комиссии. На верхних полках спят уже знакомый нам молодой человек и неизвестный с натянутой на лицо простыней. Внизу лежат одетые и читают, каждый свою книгу, Девятов и Нуйкина. Над головами у них горят маленькие лампочки. Вдруг, без стука, открывается дверь — входит Шиндин. Стоит с жалкой улыбкой на лице, смотрит то на Девятова, то на Нуйкину.
Девятов (приподнялся, отложил книгу. Шепотом). Ну-ка, вон отсюда!
Шиндин. Надо поговорить, Юрий Николаевич. Тут дело серьезное.
Девятов (встал, кричит в ярости). Вон отсюда!
Молодой человек (с верхней полки). Товарищи, дайте поспать! Ну что вы, в самом деле! Там не дали, теперь тут не даете!
Человек под простыней перевернулся на другой бок, так и не показав лица.
