Эдвин Гилберт - Камни его родины
Эбби усмехнулся и направился к своей доске, впереди Раффа.
– Ничего, Рафф, держись, не поддавайся ей. И еще раз спасибо.
Винс Коул уселся за свою доску справа от Раффа и, оВернувшись к нему, спросил:
– А насчет конкурса сегодня никаких новостей не поступало?
– Нет, – ответил Рафф. – Сегодня у нас только одно поступление: Трой Остин.
Винс хотел что-то сказать, но воздержался, увидев приближающегося Гомера Джепсона. А Рафф придвинул табурет, сел и погрузился в работу, стараясь поскорее закончить перспективный набросок, чтобы показать его Джепсону.
Но Джепсон увяз в разговорах с беднягой Недом Томсоном, а после этого его заарканил Винс, и в конце концов Рафф увидел, что ждать бесполезно.
Солнце уже садилось, и каменный тротуар вдоль стены медицинского колледжа тонул в холодной тени, когда Рафф вышел из Уэйр-Холла. На Хай-стрит сильный ветер шумел в густой листве вязов. Раффу вдруг стало неуютно в этой глупой красной рубашке. Вот так ода весне! Он решил пойти домой переодеться. Зашагал к Йорку, поднялся по ветхой лестнице в свою дешевую меблированную комнату, надел белую рубашку и старый серый пиджак, купленный еще в Энн Арбор в 1940 году. Не мешало бы побриться. Впрочем, уже поздно. Ладно, сойдет и так.
Он втиснулся в битком набитый автобус и прибежал на вокзал меньше чем за минуту до прихода бостонского поезда.
Он всматривался в поток пассажиров, стараясь узнать Девушку, лицо которой было ему знакомо только по семейным фотографиям, висевшим в комнате Эбби. Её не было.
Он направился было к первым вагонам, когда сбоку раздался негромкий нежный голос:
– Вы, вероятно, Рафф... Он оВернулся и увидел девушку, глядевшую на него снизу вверх.
Он нахмурился.
Так вот что принес ему в конце концов этот прекрасный и бестолковый, солнечный и мрачный день.
– Я Трой Остин, – сказала она.
3Винсент Мэлком Коул находился в четырех кварталах от вокзала "Юнион стейшн". Было пять часов. Он чувствовал, что не устоит перед искушением одолеть это пустяковое расстояние.
Выйдя из комиссионной конторы с небольшим рулоном чертежей, он пересек широкий перекресток за отелем "Гард" и решительно зашагал к вокзалу.
Что правда, то правда: Эбби не просил его встретить сестру. Но Рафф так неохотно согласился исполнить просьбу Эбби, что он, Винс, пожалуй, обязан хотя бы прийти на вокзал. Рафф с удовольствием уступил бы ему эту честь, так что о навязчивости не может быть и речи.
Все выглядело бы иначе, если бы они с Эбби не были такими близкими друзьями. Он и Эбби. Ну, и Рафф Блум тоже. Впрочем, Рафф рано или поздно отпадет. Он не из их круга. Нет, нет, Рафф, конечно, замечательный парень и, если уж говорить начистоту, самый талантливый архитектор на их курсе. Он всегда находит свой собственный путь, никогда не подражает корифеям, не следует известным образцам. Рафф – это Рафф.
Неудивительно, что Эбби Остин уцепился за такого человека, как Рафф: всякие сумасбродные идеи, импульсивность и резкость манер не могут не привлекать Эбби, который прежде никогда не встречал таких людей, как Рафф Блум, а сам слишком сдержан, чтобы вести себя так же, как он.
Как бы то ни было, Винс почему-то чувствовал себя задетым. Это получалось против его воли; он ничего не имел против Раффа, но ему всегда казалось, что Рафф стоит у него на дороге, вечно вклинивается между ним и Эбби. Тем более что в жилах у Раффа немало еврейской крови. Пусть он нисколько не похож на тех юрких еврейчиков, с которыми нередко сталкиваешься при сдаче тройтельных подрядов, – все равно Рафф может здорово напортить.
Правда, терпеть осталось недолго. До получения диплома. Значит, до июня. А потом людям вроде Эбби Остина и в голову не придет водить дружбу с Раффом. После июня картина совершенно изменится.
Винс повеселел, ускорил шаг и перешел улицу. Он поглядел вперед, туда, где, подобно некоей древней реликвии, высилось кирпичное закопченное здание "Юнион стейшн". Винсу захотелось снести его и построить на его месте новый вокзал по собственному проекту: длинное, низкое белое здание, увенчанное огромной бетонной, вздымающейся к небесам башней с часами... или еще лучше на манер Ле Корбюзье[8] – поставить все здание на бетонных колоннах или на параболических арках. Внизу пусть будет аркада для магазинов, а над ней главный зал ожидания, весь из стекла, и башня тоже из стекла, которое, вероятно, можно как-нибудь посеребрить. Пусть переливается всеми цветами радуги и сияет ночью, как маяк... Нью-Хейвену, его родному городу, было бы чем вспомнить Винса Коула...
Два дежурных полицейских автомобиля медленно проехали по улице, и в ту же минуту перед глазами Винса, вместо будущего архитектурного шедевра, весьма некстати возник образ его брата Эдди, который сейчас, вероятно, патрулирует где-нибудь поблизости в точно такой машине. Трудно поверить этому. Как могло случиться, уныло спрашивал себя Винс, что родные братья так непохожи друг на друга чуть не с пеленок? Эдди – грузный тупица и драчун; на нем полицейский мундир, сбоку для пущей важности болтается револьвер. По радио ему передают приказания: то догнать каких-то жалких автомобильных воров, то расчистить улицу для проезда пожарной команды и тому подобное.
А Рут, его сестра, совсем погрязла в домашнем хозяйстве и стряпне для этого толстомордого недоразвитого младенца. Ей, наверное, легче было бы умереть, чем жить под одной крышей с таким человеком, а она и виду не подает. Подумать только, Рут, которая преподает искусство в нью-хейвенской средней школе, Рут, которая по-настоящему понимает и ценит его, Винса, все же никогда не оказывает ему видимого предпочтения перед Эдди. А когда Эдди уволили с завода Винчестера, она не спала ночей, натаскивая его к экзаменам на должность полисмена.
Ладно, думал Винс, если нам с Эбби и Раффом удастся соединенными усилиями заполучить этот недорогой коттедж на побережье, можно будет наконец выбраться из ветхого каркасного домика в Вест-Хейвене. Рут, конечно, огорчится, но ведь он по-прежнему будет оплачивать свою долю расходов по содержанию дома...
Он так ни разу и не решился пригласить Эбби на обед к себе домой. Рут понравилась бы Эбби. Но, конечно, Эдди все испортит. Нельзя приглашать к обеду такого человека, как Эбби Остин, и усаживать его за один стол с Эдди, который вешает свой китель на спинку стула, роется в тарелке, как землекоп, время от времени вытаскивает из кобуры револьвер и почесывает дулом затылок, чтобы поддразнить Рут. Нет уж, человеку вроде Эбби Остина нельзя навязывать такой спектакль.
Вот если бы они могли принять Эбби вдвоем с Рут! Рут хорошо воспитана, умна, прекрасно разбирается в архитектуре. Она считается одной из лучших учительниц в Нью-Хейвене. Старая дева, конечно, но нисколько не опустившаяся, не ожесточенная. Одна из тех женщин, которые живут только для других.
Когда-нибудь – и этого уже недолго ждать – он заберет ее отсюда со всеми пожитками, мольбертом и огромными натюрмортами (в молодости она любила рисовать цветы). Заберет и поселит в самой лучшей квартире в Ист-Хейвене. Это его долг!
И все это сбудется, если только он победит на конкурсе или хотя бы получит одну из крупных денежных наград. Может быть, даже на днях. В душе он верил, что получит одну из главных премий. Он чувствовал это с самого начала. Еще с рождества. Уверенность не покидала его. Он разобрал задачу по косточкам: узнал имена всех членов жюри, выяснил их вкусы и взгляды на архитектуру, изучил проблемы, интересующие строителей...
Впрочем, ее не вытащить из этой лачуги, пока Эдди не женится и не уедет. До тех пор придется подождать. Только бы он перестал путаться со шлюхами...
Винс быстро прошел через вокзал и выскочил на перрон. Почти тотчас же он увидел высокого черноволосого Раффа Блума, а рядом с ним – Трой Остин.
Он проложил себе путь через толпу к тому месту, где стоял Рафф. Угрюмый, мрачный, как туча, Рафф разговаривал с девушкой. Так вот она какая, Трой Остин!
Винс смотрел на нее, чувствуя, как его интерес остепенно гаснет. Она совсем не такая, как на снимках. На йя ей больше двадцати двух. И она не так хороша, как он жидал. Фигура – да, ничего не скажешь, миниатюрная, чудесными пропорциями. Так в чем же дело? Может быть, для такого маленького личика тяжел подбородок? Нос короткий, но прямой, волосы подстрижены по-мальчишески. И совсем темные, а ведь Эбби блондин. По-настоящему хороши только глаза, большие, серые, полные ясизни и юмора, с каким-то озорным, вызывающим огоньком. Как и следовало ожидать, костюм простой, темный, перчатки белые. Но серьги! Безвкусные, позолоченные, с поддельными камнями – просто вульгарные; в Рэдклиф-колледже таких не носят. "Ну и что ж, – решил он, – девушка из семейства Остинов может позволить себе все что угодно".
– Эй, Рафф! – Винс улыбнулся и сунул под мышку скатанные в трубку чертежи. – Я был тут неподалеку и решил, что еще, пожалуй, застану вас здесь. Я ведь говорил Эбби: его сестру нужно принять по всем правилам, а не поручать это дело такому неотесанному чурбану, как ты. – Он повернулся к Трой и снова пустил в ход свою испытанную улыбку.
