Михаил Рощин - Спешите делать добро
Зоя. Как это людям все надо!
Тетя Соня. Да-да, вы только подумайте! На чужой-то роток не накинешь платок. Я-то вот ночью-то, обыскавшись собачку, сюда, думаю, забежала… А гроза-то так бьет, так страшно! А Оленька-то, деточка, плачет, не спит, боится, прямо рыдает, а Володя-то, добрая душа, сам не свой тоже…
Зоя(чуть насторожившись). Вчера?
Тетя Соня. Да вот сегодня ж, сегодня…
Зоя. Тетя Соня, вы извините, я с дороги…
Тетя Соня. Ой, что вы, это вы меня извините! У меня ведь Мальчик там один… Я только еще хотела, Зоенька, сказать… вы для меня как родные, как свои, я вам добра, только добра хочу. Насчет Симы. Оленька-то, она ведь девочка наивная, а Сима… нет, наша Сима хорошая, душевная, я ничего не скажу, но все ж не пара… грубоватая она, заводская…
Зоя. Тетя Соня, я сама на заводе работаю.
Тетя Соня. Как же сравнивать! Вы-то ангел, Зоенька, ангел! А я тут захожу, а они с Симой, вы подумайте, в карты…
Зоя. Тетя Соня, мы сами иногда в дурачка играем или в кинг…
Тетя Соня. Нет-нет, я же говорю: наша Сима душевная… Ой, я побежала, побежала, я потом зайду…
Зоя провожает соседку, возвращается, новым взглядом окидывает свой дом.
Вбегает Оля. За нею – Борис. В спецовке, с чемоданчиком.
Оля. Ну, телефон! Две монеты сглотнул! Его нету, а тетя Аня сказала…
Зоя(чуть резко). Оля! Опять «его», опять «тетя»!.. (Видит Бориса.) О, привет! Ты откуда?
Оля. Ой! Дура! Все позабываю! (Уловила перемену, не понимает: что?)
Борис. Это ты откуда? Или куда? (Целует Зою в щеку.) Привет!
Зоя. Ты так от нас оторвался, что и не в курсе? Я неделю в Киеве была…
Борис(закуривает). Ей-богу, не знал. Ну как? «То ль дело Киев! Что за край! Валятся сами в рот галушки!»?
Зоя. Еще как! Хоть встряхнулась. А ты это что?
Борис. Я тут поблизости калымил, проводка там в одной шараге сгорела…
Оля. Чумадан убрать?
Зоя. Че-мо-дан, Оля! (Сдерживается.) Да, вон туда его, пожалуйста, наверх… Опять провода чинишь? Монтер с дипломом! Эх ты, Боря, Боря! Отстаешь ты что-то от жизни! (Берет у него сигарету.)
Борис пожимает плечами, усмехается.
Что-то уже не смешно, Боря?
Борис пожимает плечами.
Оля вспрыгнула на стул, ставит на шкаф чемодан, вытянулась.
Зоя перехватывает взгляд Бориса, каким он покосился на Олю.
Борис. Кадры-то подрастают… клевые… (Тушуется.)
Пауза.
Зоя. Оля! Иди, пожалуйста, все!
Оля спрыгивает, смотрит не понимая.
Иди, я сейчас.
Оля. Куда идти-то? Зачем опять, как Раскладушка?..
Зоя. Иди.
Оля(о Борисе). Он чайку зашел…
Зоя. Хорошо, иди…
Оля. Хочите – пойду. (Выходит.)
Зоя. Понимаешь, я этого жаргона не воспринимаю… И, пожалуйста, при мне…
Борис. Да, все, я, конечно…
Зоя. Извини, но…
Борис. Ты извини…
Зоя выходит. Борис медлит, не зная, пойти ли ему за ней или уйти прочь.
Входит Сима. Издалека испытующе смотрит на Бориса.
Подходит, обнимает, прижимает к груди его голову. Он ткнулся, как маленький.
Часть вторая
3. Филаретова
На сцене и теснота и разлад, все переплелось – это потому, что наша история выходит на люди, наружу, перегородки падают.
Во-первых, три старухи, как три совы, сидят у подъезда: старуха с клюкой, старуха в очках, старуха с термосом.
Во-вторых, появились канцелярские столы: за одним – незнакомый нам Усачев, за другим – тоже чужая для нас Филаретова, лет сорока женщина, в жабо, но с военной выправкой.
В-третьих, Горелов и Аня, мокрые от дождя, входят в квартиру Горелова. Горелов изрядно хмелен.
В-четвертых, Мякишев сидит, нетерпеливо курит как бы у дверей Усачева.
В-пятых, тетя Соня бродит туда-сюда с собачкой на руках.
В-шестых, Сима, уныло подпершись, поет: «Мне кажется, что вы больны не мной…»
В-седьмых, Сережа и Оля смотрят телевизор, смеются. А Зоя неприкаянно то посмотрит тоже, то отойдет.
Кроме того, телефоны звонят, машины стартуют с перекрестка,то радио врывается, то регулировщики свистят, одно перебивается другим.
Филаретова(по телефону). Я диктую, пиши. «На ваш запрос… исходящий номер 026 тире 574 от четырнадцатого февраля сего года директор школы товарищ Мак сообщил… учащиеся 7-го „А“ класса Баринов Николай и Баринов Олег были отчислены за хулиганское поведение условно, сроком на неделю… на неделю».
Тетя Соня(старухам). Что делается, вы подумайте! Ай-яй-яй!
Старуха с термосом(басом). На одну ногу наступить, а за другую дернуть! Вот!..
Старуха в очках. А по мне-то, пусть. Не вижу, не слышу.
Старуха с клюкой(кряхтит). Помирать надо, помирать. Глаза на ето на все не глядят.
Мякишев(идет через сцену, переключает телевизор, почти кричит). Третью программу надо смотреть, третью, учебную! (Возвращается.)
Горелов. Ура! Вот мы и дома! (Плюхается в кресло.) Значит, по-твоему, я ему зави… Я? Ему? (Смеется.)
Аня. Хватит, Витя. Дай плащ.
Горелов. Я! Ему!
Аня. Я уйду.
Горелов. Ты не можешь уйти. Потому что все такси идут в парк. А ты пришла ко мне. Вот мой парк. Аллеи!.. Дышите глубже, как говорит один дурачок… И мне в плаще очень хорошо. Давай гулять в моем парке… Я тебе сказал, да? Уже сказал? Что я. Тебя. А?
Аня. Сам ты дурачок.
Зоя(Мякишеву, издалека).Ну что ты дергаешься?
Мякишев(не сходя с места). Потому что я говорил! Устроить ее надо! Учиться! А мы – завтра, завтра! Лето красное пропели, оглянуться не успели!
Зоя. Я виновата?
Мякишев. Не ты виновата! Никто не виноват!
Зоя. Она сама не очень рвалась.
Оля(с места). Ну чего мне учиться-то? Я восемь прошла, хватит.
Зоя. Только не надо – восемь. Скажи – шесть.
Оля. Ей-богу, восемь! (Вспоминая.) Первый, второй… (Беспечно.) Мне и без того хорошо. Я школу-то не люблю.
Мякишев. Оля, мы хотим из тебя человека сделать!
Оля. Нешто я не человек!
Сережа. Правда что!
Мякишев. В общем, я не знаю что! Ни черта не успеваешь. Не было у бабы хлопот.
Зоя. Не у бабы хлопот, а назвался груздем…
Мякишев машет с досадой рукой. Сережа переключает телевизор на музыку.
Сима поет. Тетя Соня подходит к ней – Сима отмахивается. Мякишев идет к столу Усачева, садится.
Филаретова. Диктую дальше. «Однако впоследствии школу больше не посещали…»
Усачев. Ну, ты поподробней немножко…
Мякишев. У меня память хорошая, пожалуйста, только зачем это?
Усачев. Лично мне просто интересно, как ты решился? Тут со своим-то с одним не управишься. Ну а как член бюро я обязан разобраться, мне же поручили… Да чего ты зазернился заранее? Мякишев! Мы ж тебе добра хотим. Давай излагай, а то мы футбол с тобой зевнем сегодня. Три гола будет – вспомнишь меня! Ну!..
Мякишев. Да нечего и рассказывать-то…
Сима поет.
Горелов. Почему дуракам легко? Потому как природа велит, так он и делает. Устал – поспал, оголодал – поел, время пришло – произвел себе подобных. И раздумывать нечего. Пищит котенок под дверью – молочка ему! Вот ты и добрый, вот ты и человек!
Аня. Дался тебе этот котенок!
Горелов. А зачем – он не думает! Что будет – он не думает! Потому что если думать, то ясно!.. Тихо! Ясно! Что мы не имеем права… Поймите: жена, близкие, дети, всякие кошки, мышки – нет! Нельзя этого!.. Вдруг что-нибудь случится?! Как тогда? Вы можете это перенести?.. Вот я один. Меня никому не жалко, и мне никого не жалко. Разве в этом… в моей позиции… В этом больше любви к человеку, чем во всем вашем альтруизме! Да! Я не об-ма-ны-ваю! Не о-бе-щаю!
Аня. Не кричи. Я уже слышала это сто раз. Что ты один. Дай плащ.
Горелов. Тихо! Вы должны понять: жизнь – страшная вещь!
Аня. Интересно. Я устала, я пошла в ванную.
Горелов. Страшная!.. Страшная!..
Старуха с клюкой. Нет, помирать, помирать надоть…
