Александр Островский - Том 1. Пьесы 1847-1854

Даша. За что тебя обижать?

Вася. А он обидел, он шутку сшутил… Да еще какую шутку! а еще благо… бла… благоприятель называется.

Даша. Скажи пожалуй!.. Ну, ну…

Вася. Я все ходил к ней украдкой, потихоньку, потому я боюсь, тятенька узнает… Куда, говорит, ты ходишь?.. Да нет, он не велел сказывать… ты, говорит, и подумать не смей! А то, говорит, ты, пожалуй, сдуру-то жене…

Даша. Васенька, миленький, а какую я тебе невесту сосватаю! Выпей, Вася.

Вася. Не пой ты меня, сделай милость, не пой… а то я пьяный все скажу, а я не должен по-приятельски… и он не велел… Тогда лучше и не живи на свете!

Даша. А какую невесту, Вася! Какая красавица-то, писаная!

Вася (пьет). Ну, хорошо, ну, я все скажу… все, за то, что он меня обидел… кровно обидел… надсмешку надо мной сделал!.. Только ты ему не сказывай.

Даша. Не скажу, не скажу.

Вася. Вот, говорит, куда ты ходишь? Я говорю: есть девушка, красавица, живет с матерью, туда, говорю, и хожу… Грушенькой зовут. Возьми, говорит, меня с собой. Взял я его. Вот мы и ходим к ней много раз… много раз… сидим это, растабарываем, пряничков носим… все как следует. Вот я сижу, начинает он к ней подделываться, холостым сказался…

Даша (отодвигается с ужасом). Ах, батюшки!

Вася. Ты, говорит, не смей сказывать, что я женатый!.. А старуха-то его руку тянет, потому — богатый. Потом как-то говорит: ты, говорит, проваливай и не смей сюда ходить, а то, говорит, убью! И, говорит, отцу скажу. Что ж, известно, я тятеньки боюсь! Ты, говорю, пи… пи… пиять меня хочешь… Что же, пияй! Отольются тебе мои слезы… Целую неделю, Дарья Агафоновна, я плакал навзрыд, а вот нынче с горя выпил… не мог я этого прео… переломить в себе!

Даша. Ох, горюшко!

Вася (плачет). Я человек, у меня сердце, душа есть… чай, она чувствует… Я ведь не каменный!.. У него жена есть, а я сирота… у меня нет никого…

Даша (встает). Тетушка, матушка!

Афимья входит.

Те же и Афимья.

Даша. Тетушка, поскорей соберите меня… я еду к своим… пешком уйду, бегом убегу!..

Афимья. Да что ты?

Даша. Злодей-то мой, тетушка, совсем меня бросил!.. Тетушка, у него есть полюбовница!.. Вот отчего он дома-то не живет.

Афимья. Ой! что ты? Ах, родная!

Даша. Не он ли мне клялся, всю душу-то проклял, божившись, что одну меня любить будет, а теперь нашел себе здесь какую-то… (Подходит к Васе и толкает его.) Кто она такая, а?

Вася молчит.

Спит! Поскорей, тетушка, поскорей… Поеду в Рогожскую, найму лошадей. Легче мне не видать его совсем, чем век с ним горе мыкать. Будет, пожили. Прощай, Петр Ильич!

Изба на постоялом дворе.

Спиридоновна и Яков.

Спиридоновна. Ну, ну, закладывай ступай!

Яков. Что ж, Анна Спиридоновна, я тебе за овес деньги отдал сполна, значит, как есть.

Спиридоновна. Ну, отдал — и конец.

Яков. Да известно… что ж такое… дело масленичное, можно нашего брата и винцом похолить.

Спиридоновна. Уж вы, жиды, из души вытянете. (Подносит водку.)

Яков (пьет и утирается). Покорнейше благодарим.

Спиридоновна. А в Бунькове Мишке кривому сдай.

Яков. Оно это точно, что ж говорить, Мишка кривой супротив других ловчей будет. Только теперь староста на буньковских ямщиков приказ написал: если будете, примерно, метать промеж себя и тащить, котора половина больше, так и тащите, а им чтобы не галдить, и чтобы супротив говорить не смели.

Входит Груша.

Те же и Груша.

Груша (подпрыгивая и похлопывая руками). Ух, как перезябла вся, беда!

Спиридоновна. А неволя стоить на морозе-то? Точно тебя из избы-то гонят.

Груша. Да уж больно весело на улице-то: парии гуляют, девки гуляют, песни играют, не ушел бы от них, кажется. Я погреюсь да опять пойду. Что-то мне сегодня уж больно весело, девке.

Спиридоновна. А то неужто скучать? Об чем это? Живем хорошо, ожидаем лучше. (Ямщику.) Ты что здесь толчешься-то? Ступай закладывай.

Яков (почесываясь). Да уж больно мне… тово… неохота от масленой уезжать-то.

Спиридоновна. Вам бы все гулять! Ступай! Ступай! (Толкает его; ямщик уходит.) Поди вот попотчуй купцов винцом; сидят там лошадей дожидаются. Пошути там с ними, побалагурь, наври им короба с три, они ведь охотники.

Груша. Да, как же, нужно мне к ним идти!.. Пристают да целоваться лезут; смерть не люблю! Мне и от своих-то парней проходу нет.

Спиридоновна. А к тебе нешто пристанет? А я так люблю купцов. Я вот десять лет постоялый двор держу, десять лет как в огне горю, ни одному мужику против меня не потрафить, так уж навидалась я их. Я после покойника-то твоего отца молоденькая осталась; тогда еще мы в Бунькове держали. Бывало, наедут — пей, гуляй, веселись! Уважаю даже купцов за их жизнь. Только держи себя в струне: языком, мол, что хошь болтай, рукам воли не давай — вот мой обычай! Этот… как его?.. Петр Ильич, что ли? Что он больно часто повадился?

Груша. Ничего, ходит так себе, для времяпровождения. Не гонять же его.

Спиридоновна. Зачем гонять, может и пригодится. Ты его, Груша, блюди, приголубливай, только не больно поваживай. Женись, мол, вот и все тут, и хлопотать не об чем, а на бобах-то, мол, нас не проведешь. А до той поры пущай ходит да гостинцев носит. Что им в зубы-то смотреть!

Груша. Ишь ты, мать! Как же, охота мне замуж! По тех пор и погулять, пока в девках. Еще замужем-то наживуся! Гуляй, девка, гуляй я!

Спиридоновна. Не век же тебе в девках-то сидеть, а вышла за человека хорошего да за богатого, и ходи как пава… Фу-ты ну-ты!.. То ль не житье! Пей, ешь на поданном, ложись на постланном, только врозь ползи. (Уходит.)

Груша (одна). Замужем-то жить трудно! Угождай мужу, да еще какой навернется… Все они холостые-то хороши!.. Еще станет помыкать тобой. А девкам нам житье веселое, каждый день праздник, гуляй себе — не хочу! Хочешь — работай, хочешь — песни пой!.. А приглянулся-то кто, разве за нами усмотришь. Хитрей девок народу нет. (Поет песню.)

Спиридоновна и Петр входят.

Груша, Спиридоновна и Петр.

Спиридоновна. Вот я к тебе гостя привела. Садись, Петр Ильич. Скидай шубу-то.

Петр. Не надо. Я на минуту к вам, проездом заехал.

Груша. Отчего ж на минуту? Посиди.

Петр. Нехорошо днем-то: у вас мало ли народу толчется — увидят.

Груша. А тебе кого бояться-то?

Петр. Нет, я ужо приеду вечером, в те поры погуляем.

Спиридоновна. Сиди, сиди, небось никто сюда не войдет. А ужо приезжай, милости просим. Выпей-ка винца.

Петр. Не хочу.

Спиридоновна. Полно ломаться-то. Выпей.

Петр. Ну давай. (Пьет.) Спасибо.

Спиридоновна. Вот так-то… на здоровье! смоталась совсем, и день и ночь пьяна, дым коромыслом; такая уж эта неделя, право. (Уходит; Груша затворяет за ней дверь.)

Груша и Петр.

Груша. Что ты такой сердитый? На меня, что ль, сердит?

Петр. Я нынче не в себе, скучно, дела такие есть.

Груша. А ты не скучай. Что за скука!.. Так-то, голубчик мой беленький. (Поет.)

Петр. Уж очень я тебя люблю! Надоть так думать, ты меня приворожила чем ни на есть!

Груша. Что ты! Господь с тобой!

Петр. Возьми ты вострый нож, зарежь меня, легче мне будет.

Груша. Да что с тобой сделалось?

Петр. Несчастный я человек! Ничего и не пойму, ничего не соображу. Голова мои вся кругом пошла! Ровно туману кто напустил на меня!

Груша. Да отчего так? Скажи.

Петр. Говори ты мне прямо, так, чтоб уж я знал: любишь ли ты меня?

Груша. А то скажешь — нет? Известно, люблю.

Петр. Ой ли? Верно твое слово?

Груша (обнимая его крепко). Вот как люблю… вот!

Петр. Груша, так ты меня так любишь? Ну, пропадай все на свете! Скажи ты мне теперь: загуби свою душу за меня! Загублю, глазом не сморгну.

Похожие книги на "Том 1. Пьесы 1847-1854", Александр Островский читать полностью, без сокращений.

Франка Раме - Я жду тебя,

Эрл Гарднер - Спальни имеют

Александр Галин - Звезды на

Алан Эйкборн - Дверь в

Эрл Гарднер - Спальни имеют