Триптих - Фриш Макс

Барблин. Мне ведь девятнадцать.

Патер. И еще не обручена.

Барблин молчит.

Надеюсь, этому Пайдеру у тебя не повезет.

Барблин. Нет.

Патер. У него грязные глаза. (Пауза.) Он тебя испугал? Чтобы покрасоваться. С чего бы им на нас нападать? Долины у нас узкие, поля каменистые и крутые, маслины не сочнее, чем где-либо. Чего им хотеть от нас?

Кто хочет пашей ржи, тот должен жать ее серпом, должен нагибаться на каждом шагу. Андорра — красивая страна, но бедная страна. Мирная страна, слабая страна… благочестивая страна, если мы боимся Бога, а мы боимся его, дитя мое.

Барблин белит стену.

Не правда ли?

Барблин. А если они все-таки придут?

Звонят к вечерне, отрывисто и монотонно.

Патер. Завтра увидимся, Барблин. Скажи отцу, что Святому Георгию не хочется видеть его пьяным. (Садится на велосипед.) Или лучше ничего не говори, а то он только разбушуется, но присмотри за ним.

Патер бесшумно уезжает.

Барблин. А если они все-таки придут, ваше преподобие?

На авансцене справа, возле оркестриона, появляется Некто, за ним Андри в одежде поваренка.

Некто. Где моя шляпа?

Андри. Вот она, сударь.

Некто. Душный вечер. По-моему, воздух пахнет грозой.

Андри подает шляпу и получает на чай, он бросает монетку в оркестрион, но еще не нажимает кнопку, а только насвистывает и выбирает пластинку. Тем временем Некто прохаживается спереди по сцене и останавливается перед Барблин, которая продолжает трудиться, не заметив, что Патер уехал.

Барблин. Это правда, ваше преподобие, что говорят люди? Они говорят: если придут черные, то каждого, кто еврей, схватят на месте. Его, говорят, привяжут к столбу и выстрелят в затылок. Это правда или это слух? И если у него есть невеста, то ее, говорят, остригут, как шелудивую собаку.

Некто. Что это ты болтаешь?

Барблин оборачивается и пугается.

Добрый вечер.

Барблин. Добрый вечер.

Некто. Прекрасный сегодня вечер.

Барблин (берет ведро). Да.

Некто. Что-то такое в воздухе.

Барблин. Что вы имеете в виду?

Некто. Грозу. Все так и ждет ветра, и листва, и занавески, и пыль. А в небе ни облачка. Но это чувствуется. Такая жаркая тишина. Комары это тоже чувствуют. Такая сухая и ленивая тишина. Мне кажется, в воздухе пахнет грозой, земле это на пользу…

Барблин уходит в дом, Некто продолжает прохаживаться. Андри включает оркестрион, ту же пластинку, что прежде, и, вытирая тарелку, исчезает. Видна андоррская площадь. Столяр и учитель сидят перед кабачком. Музыка умолкла.

Учитель. Речь-то идет о моем сыне.

Столяр. Я сказал: пятьдесят фунтов.

Учитель…то есть о моем приемном сыне.

Столяр. Я сказал: пятьдесят фунтов. (Стучит монетой по столу.) Мне пора. (Стучит снова.) Почему он хочет непременно стать столяром? Стать столяром не так-то просто, если у человека нет этого в крови. А откуда это может быть у него в крови? Я только так, к слову. Почему не маклером? Например. Почему ему не пойти на биржу? Я только так, к слову…

Учитель. Откуда взялся этот столб?

Столяр. Не знаю, что вы имеете в виду.

Учитель. Вон там!

Столяр. Да вы побледнели.

Учитель. Я говорю о столбе!

Столяр. Я не вижу никакого столба.

Учитель. Вот он!

Столяр оборачивается.

Это столб или не столб?

Столяр. Почему здесь не быть столбу?

Учитель. Вчера его еще не было.

Столяр смеется.

Тут не до смеха, Прадер. Вы прекрасно знаете, что я имею в виду.

Столяр. Вам что-то мерещится.

Учитель. Зачем этот столб?

Столяр стучит монеткой по столу.

Я не пьян. Я вижу то, что есть, и я говорю то, что вижу, и вы все тоже видите это…

Столяр. Мне пора. (Бросает монету на стол и поднимается.) Я сказал: пятьдесят фунтов.

Учитель. Это ваше последнее слово?

Столяр. Моя фамилия Прадер.

Учитель. Пятьдесят фунтов?

Столяр. Я не торгуюсь.

Учитель. Вы человек тонкий, я знаю… Прадер, это грабеж, пятьдесят фунтов за обучение столярному делу, это грабеж. Вы смеетесь, Прадер, вы же это отлично знаете. Я учитель, я получаю скромное жалованье, у меня нет состояния, как у мастера-столяра… у меня нет пятидесяти фунтов, просто-напросто нет!

Столяр. Нет так нет.

Учитель. Прадер…

Столяр. Я сказал: пятьдесят фунтов.

Столяр уходит.

Учитель. Они поразятся, если я скажу правду. Я заставлю этот парод взглянуть на себя в зеркало, и смех застынет у них на губах.

Появляется Трактирщик.

Трактирщик. Что у вас тут было?

Учитель. Мне рюмку водки.

Трактирщик. Неприятности?

Учитель. Пятьдесят фунтов за обучение!

Трактирщик. Я слышал.

Учитель. Я их добуду. (Смеется.) Если у человека нет этого в крови!

Трактирщик вытирает тряпкой столики.

Они еще узнают, что за кровь у них самих.

Трактирщик. Не надо злиться на своих соотечественников, это портит здоровье, а соотечественников не переделает. Конечно, это грабеж! Андоррцы — люди душевные, но когда дело касается денег — я это всегда говорил, — тогда они, как евреи.

Трактирщик хочет уйти.

Учитель. Откуда вы знаете, каковы евреи?

Трактирщик. Кан…

Учитель. Откуда, собственно?

Трактирщик…Я ничего не имею против твоего Андри. За кого ты меня принимаешь? А то бы я не взял его помогать на кухне. Почему ты так косо смотришь? У меня есть свидетели. Разве я при любом случае не говорил, что Андри — исключение?

Учитель. Не будем об этом!

Трактирщик. Самое настоящее исключение…

Колокольный звон.

Учитель. Кто поставил этот столб?

Трактирщик. Где?

Учитель. Я не всегда пьян, как то думает его преподобие. Столб есть столб. Кто-то его поставил. Вчера его не было, а сегодня он есть. Из земли такое не вырастает.

Трактирщик. Я этого не знаю.

Учитель. Для какой надобности?

Трактирщик. Может быть, строительное управление, не знаю, или дорожная служба, должны же куда-то идти налоги, может быть, что-то строят, какой-нибудь объездной путь, кто ж это знает, или, может быть, канализацию.

Учитель. Может быть.

Трактирщик. Или телефонную линию…

Учитель. А может быть и нет. И зачем здесь еще и эта веревка?

Трактирщик. Кто знает.

Учитель. Мне это не мерещится, я не сумасшедший. Я вижу столб, у которого может быть множество назначений…

Трактирщик. Ну и что?

Трактирщик уходит в кабачок. Учитель один. Опять колокольный звон. Через площадь быстро шагает Патер в сутане, за ним мальчик-прислужник, от их кадильниц остается сильный запах ладана. Трактирщик приносит водку.

Трактирщик. Пятьдесят фунтов хочет?

Учитель…Я их добуду.

Трактирщик. А как?

Учитель. Как-нибудь. (Выпивает водку одним духом.) Продам землю.

Трактирщик подсаживается к Учителю.

Трактирщик. Много ли у тебя земли?

Учитель. А что?

Трактирщик. Я всегда готов купить землю. Если не слишком дорого! То есть если деньги нужны тебе позарез.

Шум в кабачке.

Сейчас приду! (Сжимает руку Учителя выше локтя.) Обдумай это спокойно, Кан, но больше пятидесяти фунтов дать не могу.

Трактирщик уходит.

Учитель. «Андоррцы — люди душевные, но когда дело касается денег, тогда они, как евреи».

Учитель еще раз опрокидывает пустую рюмку, к нему подходит Барблин, переодевшаяся для процессии.

Барблин. Отец?

Учитель. Почему ты не пошла с процессией?

Барблин. Отец, ты обещал не пить в день Святого Георгия…

Учитель кладет монету на стол.

Они пройдут здесь.

Учитель. Пятьдесят фунтов за обучение!

Теперь слышно громкое и звонкое пение, звонят колокола, в глубине сцены проходит процессия, Барблин преклоняет колени, Учитель продолжает сидеть. Люди вышли на площадь, они все преклоняют колени, за их головами видны флаги, мимо проносят изваяние Богородицы в сопровождении примкнутых штыков.

Все крестятся, Учитель поднимается и уходит в кабачок.