Бернард Шоу - Первая пьеса Фанни
Гилби. Мэри, если ты будешь задавать дурацкие вопросы, я за себя не ручаюсь. Мальчик сидит в тюрьме, я опозорен, а тебе понадобилось знать, что такое сквиффер!
Дора. Вы не забудьте — кнопки у него золоченые. И за него хотят пятнадцать фунтов, и ни пенни меньше. Это инструмент для подарка.
Гилби (кричит на нее). Где мой сын? Что случилось с моим сыном? Вы мне ответите или будете трещать о своем сквиффере?
Дора. Какой нетерпеливый! Впрочем, миленький, это вам делает честь. А волноваться нечего: никакого позора нет. Бобби держал себя как настоящий джентльмен. Вдобавок я одна во всем виновата. Уж так и быть, признаюсь: я выпила слишком много шампанского. Не то чтобы я была пьяна, нет, только навеселе, ну и разошлась немножко. И — каюсь — я хотела пофорсить перед Бобби: ему приглянулась какая-то актриса на сцене, а она дала понять, будто согласна на все. Видите ли, вы слишком строго воспитывали Бобби, и когда он закусит удила, никакого удержу нет. В первый раз вижу юнца, который бы так умел наслаждаться жизнью.
Гилби. Не беспокойтесь о том, как его воспитывали, это мое дело. Расскажите о том, как его перевоспитали, вот это ваших рук дело.
Миссис Гилби. О Роб, будь вежлив с леди.
Дора. Я к этому и веду, миленький, не нужно так горячиться. Ну-с, так вот, ночь была прекрасная, лунная, а кеба под рукой не оказалось. Вот мы и пошли пешком; очень было весело, шли под руку, приплясывали, пели… и мало ли что еще делали. Выходим на Джемайка-сквер, а там, на углу, стоит молодой фараон. Вот я и говорю Бобби: «Милый мальчик, если я заставлю Джо пробежаться — сквиффер мой?» — «Твой, твой, милочка, — отвечает он, — я тебя люблю». Я напустила на себя самый светский вид и подхожу к фараону. «Будьте добры, сэр, — говорю я, — скажите, как пройти на Карик-майнс-сквер?» У меня был такой аристократический вид и говорила я так любезно, что он тотчас же попался на удочку. «Я, говорит, никогда не слыхал о таком месте». — «Ну, — говорю я, — и дурачок же вы после этого!» Щелкнула его сзади по каске, нахлобучила ее на нос ему и задала лататы.
Миссис Гилби. Что задали?
Дора. Лататы. А святой Джо за мной! И пари держу, что милый старикашка никогда так не бегал в своем колледже. Он так-таки и удрал! Когда он догонял меня на площади, раздался свисток. Тут он пустился во всю прыть, только я его и видела. А меня сцапали. Вот уж не повезло, правда? Я напустила на себя самый невинный и благородный вид, но меня подвела шляпа Бобби.
Гилби. А что случилось с мальчиком?
Дора. Нет, вы подумайте только! Он замешкался, чтобы посмеяться над фараоном! Бедная овечка, он думал, что фараон оценит шутку. Об этом-то он и разглагольствовал, когда те двое, что сцапали меня, подошли узнать, почему был дан свисток, и меня с собой притащили. Конечно, я клялась, что никогда в глаза его не видела, но на нем была моя шляпа, а на мне — его. Фараоны взбесились и выложили все, что могли: будто мы были пьяны, и безобразничали, и напали на полицию… Я получила четырнадцать дней без права замены штрафом, потому что, понимаете… Ну да уж так и быть, скажу вам: я и раньше один раз попалась и получила предупреждение. Бобби был под судом в первый раз и мог отделаться штрафом, но у бедного мальчика не осталось денег, а вас он не хотел подводить и потому не назвал свою фамилию. Ну и, конечно, он не мог откупиться, а меня оставить в тюрьме. Вот он и отсиживает свой срок. За него нужно внести четыре фунта. А у меня есть только двадцать восемь шиллингов. Если я заложу свои платья, мне уж больше ничего не заработать. Значит, я не могу заплатить штраф и вызволить его. Но если вы дадите три фунта, я прибавлю еще фунт, и конец делу. А если вы добрые люди, вы уплатите целиком весь штраф… Но я не хочу на вас нажимать, я ведь не отрицаю, что одна во всем виновата.
Гилби (мрачно). Мой сын в тюрьме!
Дора. Э, миленький, бодритесь! Ему это не повредит. Посмотрите на меня: я четырнадцать дней отсидела — и только отдохнула за это время. Незачем вам впадать в тоску.
Гилби. Позор — вот что меня убивает! И на нем до конца жизни останется клеймо.
Дора. Чепуха! Вы не бойтесь. Я немножко воспитала Бобби: теперь он не такой неженка, каким был у вас.
Миссис Гилби. Бобби совсем не неженка. Его хотели записать в фехтовальный кружок Христианского союза молодежи, но я, конечно, воспротивилась: ему могли выбить глаз.
Гилби (сердито обращаясь к Доре). Эй, вы, послушайте!
Дора. Ух, какой сердитый!
Гилби. Ваше веселье неуместно. Это порядочный дом. Явились вы и довели до беды моего бедного невинного мальчика. Вот такие, как вы, и губят таких, как он!
Дора. Вы, милые старички, всегда так говорите. А думаете совсем другое. Бобби сам пришел ко мне, — я к нему не ходила.
Гилби. А разве он бы пришел, если бы вас не было под рукой? Отвечайте. Надо полагать, вы знаете, почему он к вам пришел.
Дора (сострадательно). Бедняжка! Он так скучал дома.
Миссис Гилби. О нет! Я принимаю в первый четверг каждого месяца. А по пятницам у нас обедают Ноксы. Маргарет Нокс и Бобби почти что помолвлены. Мистер Нокс — компаньон моего мужа. Миссис Нокс очень религиозна, но она совсем не скучная. Мы обедаем у них по вторникам. Значит, каждую неделю — два приятных вечера.
Гилби (чуть не плача). Мы делали для сына все, что было в наших силах. Мы его нисколько не стесняли, мы только устраняли все соблазны. Чего ему еще нужно?
Дора. Видите ли, миленький, ему нужна я, и все тут… И должна вам сказать, что вы не очень-то со мной любезны. Я его усовещивала, как родная мать, изо всех сил старалась, чтобы он не сбился с толку. Но что уж тут скрывать — я сама люблю повеселиться! И у нас обоих голова кружится, когда на душе легко. Да, боюсь, что мы с ним два сапога пара.
Гилби. Не говорите глупостей! Какая там пара! Кто вы и кто он? Как он был воспитан? Изо дня в день видел перед собой такую религиозную женщину, как миссис Нокс! Понять не могу, как он дошел до того, чтобы появляться с вами на улице! (Жалея самого себя.) Я этого не заслужил. Я исполнил свой родительский долг. Я его оберегал от опасности. (Воспламеняется гневом.) Таких тварей, как вы, которые пользуются невинностью ребенка, следовало бы кнутом гонять по всем улицам!
Дора. Ну, какая бы я там ни была, я все-таки леди и не позволяю себе забываться. И вряд ли Бобби понравится, если я вам выложу свое мнение о вас; ведь если я уж начну говорить, что у меня на уме, мне иной раз не обойтись без словечек, которые ниже моего достоинства. Но сейчас не до того: мне нужны деньги, чтобы выручить Бобби, а если вы не хотите раскошелиться, я разыщу святого Джо — пускай он выудит их у своего брата, монсеньора!
Гилби. Не суйтесь не в свое дело. Мой поверенный все уладит. Я не желаю, чтобы вы платили штраф за моего сына, словно вы ему свой человек.
Дора. Отлично. Стало быть, вы его освободите сегодня?
Гилби. А как по-вашему, могу я оставить моего мальчика в тюрьме?
Дора. Мне хотелось бы знать, когда его выпустят.
Гилби. Хотелось бы? Вы намереваетесь встретить его у ворот тюрьмы?
Дора. Так поступила бы любая женщина, которая умеет чувствовать, как леди. Верно?
Гилби (с горечью). Ах, знаю, знаю! Ну что же! Придется, видно, заплатить за спасение мальчика. Сколько вы возьмете за то, чтобы убраться восвояси и оставить его в покое?
Дора (жалея Гилби и очень добродушно). Что толку, миленький? Ведь есть, знаете ли, и другие.
Гилби. Правда. Я должен отправить его куда-нибудь.
Дора. Куда?
Гилби. Все равно куда, только бы подальше от вас и вам подобных.
Дора. Э, миленький, боюсь, что вам придется отправить его на тот свет! Мне вас жаль, хотя вы этому, может быть, и не поверите. И по-моему, такие чувства делают вам честь. Но не могу же я от него отказаться только для того, чтобы он попал в руки людей, которым я не доверяю, ведь правда?
Гилби (вскакивает вне себя). Где же полиция? Где правительство? Где церковь? Где респектабельность и здравый смысл? Какой от них прок, если мне приходится спокойно смотреть, как вы присваиваете себе моего сына, словно он ваш раб, а сами только что сидели в тюрьме за пьянство и дебош! До чего мы дожили!
Дора. Это, миленький, лотерея.
Гилби в бешенстве выбегает из комнаты.
Миссис Гилби (невозмутимо). Где вы купили эти белые кружева? Мне нужно подобрать кружево к воротничку, а у Пэрри и Джона я ничего не нашла.
