Эдвард Олби - Смерть Бесси Смит
Врач (натянуто улыбаясь). Миленькая перспектива… Очень.
Медсестра. Мне тоже это нравится.
Врач. Знаете… кажется, я забуду отвезти вас вечером домой.
Медсестра. О нет, вы не забудете. Вы отвезете меня вечером домой… и сегодня отвезете, и завтра. Вы довезете меня до самого дома и по дороге будете за мной ухаживать. Как всегда.
Врач (пристально глядит на нее; пауза). Вы грандиозны. Несмотря ни на что, я должен признать, что это так.
Медсестра деланно хохочет в ответ. Музыка. Свет гаснет. Освещается площадка на платформе — Вторая медсестра за своим столом.
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Джек (вбегает). Мэм, доктора, доктора скорее!
Вторая медсестра. Чего тебе здесь надо?
Джек. Моя машина попала в аварию… несчастье, мэм… там у меня раненая женщина…
Вторая медсестра. Да? Вот как? Ну, сядь и жди… Поди вон туда, сядь и подожди.
Джек. Ждать невозможно, мэм! Она в тяжелом состоянии, надо срочно…
Вторая медсестра. ЖДИ, ГОВОРЯТ ТЕБЕ! Сиди и жди!
Джек. Но ведь она без сознания!..
Вторая медсестра. ПОДОЖДЕШЬ!
Джек. Мэм… там в машине Бесси Смит…
Вторая медсестра. А МНЕ НАПЛЕВАТЬ, КТО ТАМ У ТЕБЯ В МАШИНЕ, СЛЫШИШЬ, ЧЕРНОМОРДЫЙ! СИДИ И ЖДИ!
Музыка. Свет гаснет, и снова освещается середина сцены, где Медсестра и Врач. Музыка замирает.
КАРТИНА ВОСЬМАЯ
Медсестра (громко). Эй, негр! Негр!
Входит Санитар.
Где сигареты?
Врач. Ну, я пошел. Медсестра. Нет. Стойте здесь.
Санитар осторожно подает ей сигареты, чувствуя, что что-то неладно.
Можно сдохнуть, пока дождешься этих сигарет! Где ты пропадал? Прохлаждался внизу в буфете?
Санитар. Вы не велели мне входить…
Медсестра. А до того? Ты что, за пачкой сигарет ездил на табачную фабрику?
Санитар. Нет… Я…
Медсестра. Ну ладно. (Врачу.) А вы куда нацелились?
Врач (очень официально). Прошу прощения.
Медсестра. Я говорю, куда вы собрались идти? Пить кофе?
Врач. Ах, вам, вероятно, захотелось кофе? Сигареты принесли, и вам пришло в голову, что недурно бы выпить кофе? Он сбегал за сигаретами, а меня вы собираетесь послать за кофе?
Медсестра (со злорадной усмешкой). Вот именно… неплохая мысль — держать вас обоих на побегушках. Да, мне хочется выпить кофе и хочется, чтобы его принесли вы. Так что сбегайте-ка быстренько вниз. Да смотрите, чтобы он был крепкий и горячий…
Врач. …и черный?..
Медсестра. Нет, не черный… но сладкий… Да поживее!
Врач. Очевидно, ваше желание для меня закон?
Медсестра. Да, закон!
Врач (идет к двери, но останавливается на полпути). Мне пришла в голову одна приятная мысль… Что, если однажды, когда придет почта и вы станете вскрывать конверты этим стилетом, который у вас вместо разрезального ножа… что, если вы нечаянно вонзите его себе в руку… вы броситесь ко мне в дежурку, и кровь будет хлестать из вас, как вода из крана… а я возьму вашу руку и просто буду держать ее вот так… держать и смотреть, как вытекает ваша кровь…
Медсестра (схватив разрезальный нож, взмахивает им). Этот? Скорее он вонзится вам в бок!
Врач (выходя). Значит, один кофе, леди!
Медсестра (после паузы, швыряет разрезальный нож на стол). Ну, я о тебе позабочусь! Я щелкну хлыстом. (Санитару.) А ты что здесь стоишь? Нравится подсматривать?
Санитар. Я не любопытен.
Медсестра. Что? Любишь слушать чужие разговоры?
Санитар. Я сказал — нет.
Медсестра. Так я и поверила! (Про себя.) Я о нем позабочусь… Я ему припомню все эти слова… Ну, погоди!.. (Санитару.) Мой отец говорит, что эту их войну обязательно выиграет Франко… Франко победит… и что это будет просто замечательно.
Санитар. Он так думает?
Медсестра. Да, он так думает. Отец говорит, что Франко побьет их… этих красных… и тогда будет все хорошо… просто замечательно.
Санитар. В самом деле?
Медсестра. Я тебе уже говорила, что мой отец… он ведь не кто-нибудь… он историк. С его мнением очень считаются в особых случаях. Он говорит, рано или поздно ему становится все известно о тех, кто сочувствует той стране и хочет туда уехать.
Санитар. Я не сомневаюсь, что сведения вашего отца высоко ценятся.
Медсестра. Что?!
Санитар. Я говорю: не сомневаюсь, что ваш отец очень сведущий человек… и мнение его ценится высоко.
Медсестра. Правильно, мальчик… давай, говори каждому то, что, на твой взгляд, ему желательно услышать… ты как монетка с двумя сторонами — то орел, то решка. Ты слышал сейчас, как он… как он угрожал мне? Слышал?
Санитар. О, что вы!.. По-моему, наоборот…
Медсестра (твердо). Ты слышал, как он мне угрожал.
Санитар. Мне кажется, что…
Медсестра. Ха! Такой умный, способный малый, и вдруг такая тупость! Прямо не знаю, что с тобой делать. (Теперь она думает о Враче — это видно по выражению ее лица.) Ты не желаешь понимать некоторые вещи, и это ничего хорошего не сулит… В особенности сейчас, когда все уже почти решено…
Санитар. Что решено?
Медсестра (хохочет, но невесело. Она еле владеет собой). Как, разве ты не знаешь? Ты не знаешь, что мы с тобой почти что помолвлены?
Санитар. Я… Я, право…
Медсестра. Разве тебе не известно, что такое экономическая реальность? Ты не понимаешь, что происходит? (Хихикает.) Наших рыцарей уводят от нас закаты… акры нашей земли исчезают неизвестно куда, а с домов сыплется штукатурка… мы коснеем и покрываемся плесенью…
Санитар (осторожно). Я вас не понимаю.
Медсестра. Нет, серьезно? (Голос ее дрожит.) Неужели не понимаешь? Почему? Так-таки не можешь сообразить?
Санитар (сдержанно, но со злостью). Я надеюсь, что вам когда-нибудь надоест издеваться надо мной. Я надеюсь, что вы…
Медсестра. Подымись в палату номер двести шесть, сейчас же… подымись и скажи господину мэру, что, как только заживет его зад, мы с тобой придем к нему и он нас поженит!
Санитар (с отвращением). Право… вы слишком много себе позволяете…
Медсестра. Да? Слишком много? Ну так вот что я тебе скажу… мне все надоело! Надоело! Мне тошно жить в этом душном, засиженном мухами, глупом мире. Мне тошно от того, как устроена жизнь, от того, что все не так, как должно быть! Мне надоел этот стол, этот халат… у меня зудит от него кожа! Надоело говорить одно и то же по телефону в этой дурацкой, паршивой больнице… Надоел запах лизола… Я не могу тебя больше видеть! При одной мысли о тебе у меня начинает свербить во всем теле… Я устала от тебя, а еще больше устала от НЕГО… Мне тошно ложиться спать и тошно просыпаться по утрам… Я устала… устала от правды и устала лгать насчет правды… Я устала от собственной кожи… Я хочу бежать отсюда… БЕЖАТЬ ПОДАЛЬШЕ!
Санитар (короткая пауза). Может, вы пойдете в дежурку… приляжете? (Идет к ней.)
Медсестра. Не подходи ко мне!
Дверь распахивается, и врывается Джек. Он дрожит от волнения, от страха. На лице его свежий, чуть подсохший порез. Одежда в беспорядке, пиджак и брюки забрызганы грязью. Тяжело дыша, он делает несколько шагов и останавливается.
Медсестра. Эй! Куда лезешь?
Санитар. Что вам нужно?
Джек (переводя дыхание, растерянно). А?..
Медсестра. Это еще что за новости — вломился в комнату, как бык! Ты в уме? (Санитару.) Поди выясни, в чем дело.
Санитар (подходит к Джеку). Что с вами?
Джек (в полной растерянности). Со мной?..
Санитар. Нельзя же врываться сюда, даже не спросив, можно ли войти. Разве вы не знаете?..
Медсестра. Ты что, выпил?
Джек (сбитый с толку таким неожиданным вопросом). Да, кажется… да, выпил перед дорогой… (Взволнованно.) У меня там… я привез женщину…
Медсестра. Ты не ори тут. Это больница для белых.
Санитар. Это верно, понимаете. Это частная больница… почти частная. Если вы проедете дальше… по городу…
