Петер Хакс - Геновева
ЗИГФРИД Лежать тихо и не шевелиться! А что другое немецкая женщина испокон веков предлагает немецкому мужчине? Молчать и не суетиться.
БРИГИТТА Таз с теплой водой, камергер, и кусок льняного полотна.
ГОЛО Я пошлю мальчишку.
ХАНС Зачем? Ведь госпожа Бригитта уже послала вас.
БРИГИТТА И ядрового мыла, побольше. Голо уходит.
ХАНС Пока мы одни, у меня письмо.
ЗИГФРИД От императора? Наконец-то.
ХАНС Да, из императорской канцелярии.
ЗИГФРИД Давайте его сюда.
ХАНС Я не уполномочен выпускать письмо из рук.
Мне приказано прочесть его вам. Бригитте. Ты прекратишь, наконец, его ощипывать?
БИРИГИТТА Ты мне не мешаешь. Что пишет мой племянник Карл?
ХАНС читает Карл, римский император, Зигфриду, нашему пфальцграфу. Доводим до твоего сведения, что мы более чем удручены.
ЗИГФРИД Что значит «удручены»? Вы не так прочли.
ХАНС Мы открыли и в союзе с духовенством утвердили образ действий под названием «Новый свет». Благодаря искусству управления, мы распространили его на всех людей, на все вещи и отношения и заключили европейский мир с нашими друзьями сарацинами.
ЗИГФРИД Это я заключил мир. Разумеется, он император, но нельзя же так хвастаться.
ХАНС Напротив, пфальцграф Зигфрид разгневал сарацин своими подвигами.
ЗИГФРИД Что я сделал?
ХАНС Разгневал сарацин своими подвигами.
ЗИГФРИД Так и написано? Не может быть.
ХАНС Так и написано.
ЗИГФРИД Покажите, где.
ХАНС Это превышает мои полномочия. Повторить еще раз?
ЗИГФРИД Убедительно вас прошу.
ХАНС Пфальцграф Зигфрид разгневал сарацин своими подвигами.
ЗИГФРИД Чья подпись?
ХАНС Подпись неразборчива.
ЗИГФРИД Ну, продолжайте.
ХАНС Пфальцраф создал серьезную угрозу нашим усилиям.
ЗИГФРИД Это место повторите.
ХАНС Серьезную угрозу.
ЗИГФЫРИД Каким таким усилиям? О чем толкуют эти люди?
ХАНС Пфальцграф, имелась договоренность. Его величество обещал выплатить калифу семьсот фунтов серебра, уступить предгорья Пиренеев в качестве буферного государства и предоставить самостоятельность некоторым другим княжествам империи. За это калиф обещал отступить за испанскую границу.
ЗИГФРИД Да, после того, как я наголову разбил мавра.
ХАНС Нет, прежде чем вы вообще услыхали слово Агион.
ЗИГФРИД Прежде чем меня призвали на войну, город уже был нам обещан?
ХАНС Конечно.
ЗИГФРИД Зачем же меня призвали?
ХАНС Дела такого масштаба скоро не делаются.
ЗИГФРИД Я проливал свою кровь, спасая город, уже проданный нам врагом?
ХАНС Увы. Отступление сарацин должно было выглядеть как результат поражения. Такая была договоренность. Вы позволите мне продолжать?
ЗИГФРИД Раз человеческая рука способна такое написать, пускай человеческие уста произнесут это вслух.
ХАНС читает до конца Памятуя о прошлых заслугах пфальцграфа, мы готовы приписать его оплошность влиянию бывшей супруги. Однако, учитывая, что пфальцграф добросовестно избавился от дурного влияния, мы в заключение сообщаем, что рекомендовали нашему Синоду ограничить время траура Зигфрида по названной Геновеве сроком в три дня. По истечении сего срока пфальцграф может вступить в новый брак.
БРИГИТТА срывает с Зигфрида штаны Я справилась с этой тряпкой.
Голо.
БРИГИТТА А вот и рыцарь Голо с тазом. Теперь мы наложим вам припарочку, она вытянет гной из ягодиц. Самое страшное позади, пфальцграф. Теперь последуют вещи приятные, но прошу не распускать нюни.
ЗИГФРИД Вы слишком добры, но …
БРИГИТТА Не распускать нюни. Во второй раз я этого не допущу. Больше никаких диких авантюр, никакой игры в спасение отечества. Что ему понадобилось на войне? Если охота размяться, пусть едет на охоту.
ХАНС В самом деле, видите, как благородная дама Бригитта печется о вашей чести. Она не сопротивляется вашей воле. Нежность ее черт, гибкость ее фигуры суть воплощение покорности, а ведь только покорность придает прелесть слабому полу. Женская красота образуется не на поверхности. Внешность вообще ничего не значит. Гордой красоты не бывает, особенно у женщин.
ЗИГФРИД Разве мы считали Геновеву дурнушкой?
ХАНС Чепуха. Никто не считал ее дурнушкой. Она была молодой и дочерью герцога. Но она была тщеславной, самовлюбленной и властолюбивой. Жажда власти исказила ее черты, в этом смысле она была безобразной. Кроме того, у нее был резкий голос, волосы мышиного цвета и своеобразно вялая грудь.
ЗИГФРИД По правде говоря, с ней не было ни сладу, ни ладу.
ХАНС Да, вы явно идете на поправку.
ЗИГФРИД Господин Ханс, господин Голо и вы, госпожа Бригитта…
БРИГИТТА Голову ниже.
ЗИГФРИД Император пожурил меня, но не оттолкнул. Моя супружеская слабость преодолена, и даже заднице полегчало. Этот день, дорогие друзья, начался так мрачно, но теперь я понимаю, что рад. Какой поворот.
БРИГИТТА шлепает его по заду Готово.
Грегор с длинным ножом, на который нанизаны сердце и язык. Он останавливается у двери, подает знаки, указывает на нож.
ГРЕГОР Эй, камергер, подойдите поближе.
ГОЛО Чего тебе, в чем дело?
ГРЕГОР Вот доказательства. Как приказано.
ГОЛО Хорошо, брось это собакам.
ГРЕГОР Нет, вы должны их осмотреть и проверить, господин Голо. Удостоверьтесь, что работа выполнена.
ГОЛО Я видел достаточно.
ХАНС Чего хочет этот человек?
ГОЛО Он выполнил полученный приказ.
ГРЕГОР Приказ выполнен, господин комендант.
ХАНС А теперь ступай. Приносить в общество мерзкие останки. К чему это, болван?
ЗИГФРИД О чем вы толкуете?
ГРЕГОР Я принес сердце и язык ее милости, пфальцграфини. Я убийца, ваша милость.
ЗИГФРИД Сердце Геновевы, самое фальшивое из сердец.
ГРЕГОР Что верно, то верно: фальшивое.
ЗИГФРИД Лживый язык.
ГРЕГОР Но лизать она умела преотлично.
ЗИГФРИД Что?
ГРЕГОР Да, особенно если ее до этого хорошенько уделать.
ГОЛО Хватит. Сказано, выброси собакам.
БРИГИТТА Стой. А тебе не кажется, любезный, что язык как-то длинноват?
ГРЕГОР Я старался брать поглубже, сударыня. Зигфриду. Видите?
ЗИГФРИД Хансу Поглядите.
ХАНС Голо Поглядите.
ГОЛО Да чего там. Собакам.
ГРЕГОР Я мог бы притащить им потроха кабана весом в тысячу фунтов, и они приняли бы их за внутренности Геновевы. Осталось только подержать их в руках, господин камергер. Подает Голо нож, вынимает окровавленный носовой платок, разворачивает его.
ГОЛО Что там еще, несчастный?
ГРЕГОР Глаза. Припомните, вы велели доставить глаза.
ГОЛО Это отвратительно.
ХАНС Убирайся, любезный, этого достаточно. А куда подевался твой приятель Маркус?
ГРЕГОР Ах, с ним приключилось несчастье, господин комендант.
Приятель мой Маркус в темноте угодил в Зиммер. Он утонул или сломал себе шею.
ХАНС Все едино, одним мерзавцем меньше.
ГРЕГОР Я правильно понял? И это траурная речь, которой удостоен маршал? Он забыл всякую осторожность, предвкушая повышение.
ХАНС Что ты мелешь? Какое повышение? На кол захотелось?
ГРЕГОР Нет, сначала я должен обратиться с просьбой, а уж потом уберусь.
ХАНС Чего ты требуешь, негодяй? Вознаграждения?
ГРЕГОР Не надо никакой награды, я прошу о милости. Предоставьте мне отпуск.
ХАНС Отпуск?
ГРЕГОР Отпустите меня, я желаю совершить паломничество в Иерусалим. Ради спасения души.
ХАНС Ну что ж. Освобождаю тебя от службы. Пусть Господь занимается твоим делом.
ГРЕГОР Слушаюсь, господин комендант, спасибо. Я выбыл из игры, у меня на руках остались две карты: дама и валет. Позже, когда рука судьбы перетасует колоду, я погляжу, нельзя ли вытащить их из рукава. А мою графиню я перепрячу. Спасибо, что сыграли в масть, юнкер. Уходит.
БРИГИТТА Дорогой мой господин Зигфрид, говорят, у Геновевы были голубые глаза. Не так ли?
ЗИГФРИД Почему вы спрашиваете?
БИРГИТТА Те глаза, которые унес с собой этот человек, показались мне карими.
ЗИГФРИД Я не знаю, какого цвета были глаза Геновевы. Не помню, совсем не помню.
БРИГИТТА Вы не присматривались?
ЗИГФРИД Не обращал внимания.
ХАНС Я полагаю, что все наши огорчения позади. Через три дня, пфальцграф, я увижу вашу свадьбу и назову вас зятем. Я думаю, что Пфальцу предстоит череда золотых лет.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕВЕРТОЕ
Перед занавесом, семь лет спустя. Грегор в остроконечной шляпе и одежде пилигрима.
ГРЕГОР зрителям Так на чем я остановился? Я сказал, что перепрячу даму и мальчишку; Я сказал, что если рука судьбы перетасует колоду, я еще смогу сорвать свой куш. Я парень дальновидный. Когда я сдавал карты, у меня на руках козырей не было, а теперь есть. Помните, семь лет назад я отправился паломником в Иерусалим? Я добрался до самого Рима, тоже ведь святой город. Помог там разоблачить несколько заговоров, истолковать в христианском смысле несколько языческих статуй (это для туристов) и оказал юридическое содействие нескольким публичным домам. А на седьмой год моего паломничества приезжает в Рим — кто бы вы думали? Приезжает в Рим король Карл Толстый, и Святой Отец коронует его императором, как в свое время Карла Лысого. Вот это был праздник, и всеобщее ликование, и возрождение единой франкской империи. В свите Толстого находился господин Ханс, мой бывший капитан, и я с ним снова познакомился. Мы обсуждали поклеп, который взвел господин Голо на нашу кроткую госпожу графиню и ее законного ребенка и заговорили о смертоубийственном приказе, который я не выполнил. Тут господин Ханс и говорит мне: Исповедуйся нашему господину епископу Хидульфу Трирскому, он сейчас тоже в Риме. Облегчишь свою совесть, а заодно добудешь нам кое-какие ценные сведения. Господин Хидульф сказал мне так: Ты поступил с нашей святой госпожой Геновевой дурно, но в то же время хорошо, немилосердно, но и милосердно, и так, и этак. И покаяние твое будет такое: ты должен открыто обвинить убийцу Голо в его ужасном преступлении. С удовольствием, отвечаю, этот мошенник обещал мне должность внутреннего министра, а слова не сдержал. Епископ говорит: Не бойся, Господь снова сочувствует императору, а Голо растерял свое прежнее влияние. Потом тебе придется исправить содеянное зло и вернуть похищенную супругу в объятия героя Агиона. Ваше, говорю, высокопреосвященство, да разве могла она остаться в живых? Перезимовать столько зим с младенцем в такой глуши? Это, говорю, невероятно. Клянусь небом, отвечает епископ Хидульф, на свете нет ничего невероятного. Вера на то и вера, что предполагает невероятное. Вот так и вышло, что сегодня я обращаюсь к вам. За этим кустарником указывает на занавес находится место моего преступления. Здесь я и проверю, есть ли у Провидения власть над вероятностью? Глазам не верю, мне кажется, сюда идет Геновева.
