Михаил Лермонтов - Арбенин

А, князь! мое почтенье!

Ну, брат, не ждал я, виноват.
Я впрочем очень рад.

Не торопись заране веселиться!

Мой бедный друг! Как приуныл,
Да что ж могло с тобой случиться?
Ах помню! видишь ли, я правду говорил!
Из благодарности однако умоляю,
Старинную припомня связь,
Умерь себя, ко мне сегодня будет князь,
Хоть нонче помолчи, его я обыграю,
А завтра делай с ним, чего душа
Попросит...

Мысль отменно хороша,
Я князю не скажу ни слова.

Вот сердце доброе, – да в свете нет такого!

Тебе же я скажу всю правду, как привык,
Ты, милый мой, презренный клеветник.
Клеймом стыда я вас, сударь, отмечу,
Чтоб каждый почитал обидой с вами встречу.

Ах боже мой... меня? за что ж меня?
Вот хлопочи, советуй другу!
Зло за добро – брань за услугу!..
Что? этак делают друзья...

Да, да, я помню, время было,
Когда с тобой одним путем
Стремление страстей нас уносило;
Я нужен был тебе, искусством и умом
Я защищал тебя в опасные мгновенья,
С тобой добычу я делил,
И только – вот твое о дружбе мненье!
Иначе в жизни ты ни разу не любил.
Когда всю ночь я в шумном круге
Сидел и хохотал с истерзанной душой,
Искал ли я в тебе как в друге
Надежды, жалости?.. бывал ли я с тобой
Таков, как иногда бываю
Один с моим творцом, когда под гнетом бед
За преступленья юных лет
Я, горько плача, умоляю?
Нет, нет!
Ты мне завидуешь, тебя ж я презираю!

Пусть так! – возьми назад, возьми
Ты дружбу глупую – всё кончено меж нами,
Я никогда не дорожил людьми,
Тем боле гордецами!
А чем же лучше ты меня!
Тем, что беснуешься, кричишь ты без разбору.
А я, рассудок свой храня,
Немного говорю, да в пору!..
Чем виноват я, что жена
Тебе немного неверна...
С такою совестью измученной и грозной
Тебе бы в монастырь, – а уж влюбляться поздно.
А хочешь ты купить прощение грехов,
Молчи, терпи...

О нет! Я не таков!..
Я не стерплю стыда и оскорбленья
При первом подозренье.
Тебе я это уж сказал —
И всё ж ты на нее бесстыдно клеветал!
Но я открыл глаза... и будешь ты наказан,
Да, – совестью моей не так еще я связан,
Как ты, быть может, полагал.

Твоих угроз я не пугаюсь, право!

Посмотрим! помнишь ли, советник мой лукавый,
Второе сентября 7 лет тому назад...

Что ж, помню.

Очень рад.
Я стану говорить короче.
Дольчини, ты и Штраль, товарищ твой,
Играли вы до поздней ночи,
Я рано убрался домой,
Когда я уходил, во взорах итальянца
Блистала радость; на его щеках
Безжизненных играл огонь румянца...
Колода карт тряслась в его руках,
И золото пред ним катилось – вы же оба
Казались тенями, восставшими из гроба.
Ты это помнишь ли?..

Ну что ж.

Сейчас
Я кончу мой рассказ.
Пред вашим домом утром рано
Дольчини был найден на мостовой
В крови, с разбитой головой;
Вы всех уверили, что пьяный
Он выскочил в окно, —
Так это и осталось! но
Волшебной сказкою меня не обморочишь
И кем он был убит, скажу я, если хочешь!

Ты доказать не можешь ничего.

Конечно! вот письмо. Кто написал его?

Злодей, ведь я погиб...

Твой друг мне проигрался
И отдал свой бумажник – в нем
Нашел я этот клад...
Кто в дураках остался?
Ты мне хотел вредить... за зло плачу я злом.

Помилуй, сжалься, я твой раб отныне,
Конечно, что уж делать, согрешил,
Но я клянусь...

Какой святыней?

Я уж раскаялся.

А! Плачешь, крокодил!

Одно осталось средство для спасенья.

Постой, смотри... вот шкаф и от него ключи,
Там тысяч пятьдесят – с условием, молчи!
Тебе всё, всё мое именье!

Ха, ха, ха, ха, смешное предложенье!..

Не хочешь?

Я богат.

Он прав, но если так,
Я остаюсь при первом мненье.

Что? Что?

Я просто был дурак,
Что испугался. – Докажи сначала,
Что я солгал... да, – докажи сперва,
Что мне вредить имеешь ты права,
И что жена тебе не изменяла,
Ты муж, каких на свете мало,
Всем верил! прежде мне,
Потом проказнице жене;
С тобой, я вижу, надо осторожно...

Изволь, тебя утешить можно.
Ты знаешь Оленьку – она,
Бедняжка, в князя влюблена.
Он для нее езжал ко мне, меж ними
Что было, я не знаю, только всё
Упало на жену, намеками своими
Ты очернил ее!
Но я хотел знать правду... и не много
Трудился – Оленька призналась: строго
Я поступил, – но требует нужда,
Она мой дом оставит навсегда.

Сама призналась?

Да!

Заставили признаться!

Сама!..

Не может быть! уговорить легко!

Мне любопытно знать, как может далеко
Такая дерзость простираться.

Я милости прошу – минут чрез пять
Князь будет здесь – дай слово не мешать.

В чем?

Ради бога!

Про жену ни слова.

Пусть ни гугу!

Посмотрим, это ново,
Последнее то будет шельмовство.
Песнь лебедя... а там к расчету.

Заплатишь, милый, за охоту
Знать верх искусства моего.

Он скоро будет... кажется, идет,
Нет – если он не будет – право,
Злой дух меня толкнет
С ним заключить расчет кровавый,

Насилу! кажется, еще на этот раз
Судьба меня спасти взялась.

Князь, поздно, поздно что? Откуда?

Я был в театре.

Что дают?

Балет.

А я про вас здесь слышал чудо
И верить не хотел.

Конечно, не секрет?

Сказать бы рад – да мудрено решиться,
Не вздумали бы рассердиться.

За правду не сержусь – а если ложь,
На вас сердиться мне за что ж?

Люблю за это нашу молодежь,
Рассудит прежде, после скажет;
Бывало, нам ничто язык не свяжет.
Врут, хоть сердись, хоть не сердись,
Зато и доврались!

Да что ж вы про меня узнали?

Да! вот что! бедная, ее вы наказали
За жертвы, за любовь... люби вас, шалунов,
Потом терпи, кто ж виноват, она ли?
Ан нет! Чай, сколько просьб и слов,
Угроз и ласк, и слез, и обещаний
Вы расточили перед ней,
И всё зачем? из сущей дряни
Повеселиться пять, шесть дней.
Прекрасно, князь, прекрасно.
Скажите-ка: она вас любит страстно?
Вы долго волочились!.. о, злодей!..

Позвольте хоть узнать, о ком вы говорите?