Дмитрий Мамин-Сибиряк - Золотопромышленники
Воротов. Все у вас, Анисья Тихоновна, насмешки одни на уме… Ну, обругали, с глаз прогнали, а то нет: надо жилы из человека тянуть.
Анисья Тихоновна (садится на диван). Ведь я змея, Василий, а чего же от змеи ждать?.. Я из тебя жилы тяну, а другая приголубит, приласкает… ну, горе-то и позабудется. Так ведь, Елена Ивановна?.. Вы, милая моя дочка, вместе будете с Васильем плевать на меня или отдельно?..
Лена. Где уж нам, Анисья Тихоновна, на других плевать… и так страшно жить. Боюсь я вас…
Анисья Тихоновна (смеется). Скажите, пожалуйста… ха-ха!.. Она меня боится, а забыла, что матери бояться не следует. Я ведь вам, Елена Ивановна, немножко сродни прихожусь… добрые люди второй матерью называют.
Лена. Нет у меня матери… никого нет.
Анисья Тихоновна. У богатой невесты всего найдется… Ты ведь богатая у меня дочка, и жениха найдешь молодого да красивого, не чета Василью. Конечно, пока можно и с Васильем время проводить… все же живой человек и до богатых невест большой охотник. Hv, что же вы стоите: идите… я не удерживаю. Василий, ты пошлешь мне Дашу…
(Воротов и Лена уходят в разные двери.)
ЯВЛЕНИЕ V
Анисья Тихоновна, потом Даша.
Анисья Тихоновна. Вот здесь целовались… на этом самом месте… Он так крепко ее обнял… наплевать хочет на Анисью Тихоновну… ха-ха!.. Поторопился немножко, Вася… (Встает и начинает ходить по комнате.) Давит меня что-то… жжет вот здесь. (Хватается за грудь.) Господи, неужели я действительно такая злая, как они все говорят? Да, я ненавижу их всех… (Обводит глазами комнату.) Все здесь ненавижу! На богатство польстилась и должна с Иваном Тимофеичем миловаться… О, будет он меня помнить!.. (Поет.)
Старый муж, грозный муж,
Режь меня, жги меня!..
Даша (входит). Что прикажете, барыня?
Анисья Тихоновна. Вот что… Поликарп Емельяныч не заезжал без меня?
Даша. Никак нет-с.
Анисья Тихоновна. Приготовь синее шелковое платье с бархатной отделкой… Может быть, вечером будут гости.
Даша. Слушаю-с. А только я вам скажу, барыня, что Поликарп Емельяныч мне проходу не дают: непременно ущипнут или в охапку схватят… Я — девушка простая, господам-то совестно обижать.
Анисья Тихоновна. Хорошо, хорошо.
Даша. Да вон и они, легки на помине. (Убегает.)
ЯВЛЕНИЕ VI
Анисья Тихоновна и Белоносов (входит с апломбом светского человека, расшаркивается и целует руку у Анисьи Тихоновны).
Белоносов. Зашел засвидетельствовать вам свое почтение, несравненнейшая из женщин.
Анисья Тихоновна. Благодарю… Садитесь. Ну, как ваши дела в Загорье?.. Я слышала, вы делаете большие успехи.
Белоносов. О, да… Пожаловаться не могу: жить можно. Богатый город, особенно мои клиенты… Знаете, с этим золотом только один грех, а нам это хлеб насущный.
Анисья Тихоновна. Да?.. А как дело у папа?
Белоносов. Видите ли, это чрезвычайно сложное дело… теперь мы подали жалобу в сенат. Надеюсь выиграть… Иван Тимофеич обещал возвратить Тихону Кондратьичу и прииски, и имущество, когда вы сделаетесь его женой, а теперь не дает ничего. Но я не теряю надежды, Анисья Тихоновна, что в недалеком будущем подтяну вашего супруга…
Анисья Тихоновна. Знаете, Поликарп Емельяныч, вы меня удивляете: ведете процесс против мужа и так свободно являетесь к нам в дом… Все-таки, я думаю, немного неловко, совестно.
Белоносов. О, нет, совершенно напротив: я никогда так легко не чувствую себя, как в то время, когда иду к своему врагу, который меня боится. Это совершенно особенное чувство, Анисья Тихоновна: видеть человека насквозь… видеть все его ходы и выходы, видеть, наконец, бессильную злобу. Притом же это выгодно со стороны чисто материальных расчетов: противные стороны друг перед другом стараются удержать вас за собой. Таким образом и создается наша адвокатская репутация, как людей, которым нечего терять.
Анисья Тихоновна (кокетливо). Вы мне начинаете нравиться, Белоносов, своей смелостью… я люблю таких молодых людей.
Белоносов. Благодарю, хотя и не могу верить. С своей стороны могу сказать только то, что и у смелости есть свои уважительные причины. Как вы думаете, почему я являюсь вот сюда, в этот дом, откуда меня могут выгнать в шею?..
Анисья Тихоновна. Вы же сами сейчас сказали, почему: выгодно… Ах, да, виновата, может быть, у вас есть более серьезные, сердечные причины. Желаете, я сейчас позову сюда Лену?
Белоносов. Ах, совсем не то… вы меня отлично понимаете, Анисья Тихоновна, и желаете помучить, как играет кошка с мышкой. (В сторону.) Кажется, начинаю завираться…
Анисья Тихоновна. Нет, я не понимаю… Мне только кажется, что муж как будто начинает коситься на вас.
Белоносов. Послушайте, Анисья Тихоновна, к чему эти прятки: или прогоните с глаз, или… я прямой человек по отношению к женщинам.
Анисья Тихоновна (смеется). В таком случае я должна вас пожалеть: вы никогда не будете пользоваться успехом у женщин… Женщины не только любят, чтобы их обманывали на каждом шагу, а требуют этого. Вы сейчас говорили о своей прямоте, но это значит только вот что: у Анисьи Тихоновны муж старик, она мне немножко нравится, поэтому нельзя ли здесь чем-нибудь попользоваться… Нет, это уж слишком просто!..
Белоносов (порывисто). А ведь это, ей-богу, недурно сказано!.. Дайте вашу ручку и не отнимайте, по крайней мере, надежды… (Целует у нее руку.) Хотя к поэзии любви я совершенно неспособен, ибо смотрю на вещи прямо.
Анисья Тихоновна. Вы когда-нибудь любили?
Белоносов. Я?.. То есть как вам сказать? Одним женщинам я платил деньги, других обманывал даром, а чаще всего женщины меня обманывали. Вообще говоря, кажется, еще не любил… (Смотрит ей в глаза.) Даже решительно могу сказать, что совсем еще не любил, и только встреча с вами показала мне, что есть серьезное и глубокое чувство… да.
Анисья Тихоновна. Ха-ха… Нет, у вас в этом тоне как-то не выходит, Поликарп Емельянович, не хватает какой-то нотки. Знаете, как у плохой шарманки — и свистит, и ноет, и скребет в ухе, и просто дерет… Какой вы смешной, Белоносов!..
Белоносов. Что же мне делать, Анисья Тихоновна?.. Говорят, что, кто несчастлив в игре, тот счастлив в любви, — я все, что заработаю, обыкновенно спускаю за зеленым столом, и вот вам награда…
Анисья Тихоновна. Я вас, пожалуй, научу: ухаживайте, будьте внимательны, умейте угодить… наконец, вовремя будьте смелы…
Белоносов (бросается на колени). Анисья Тихоновна, я у ваших ног… я действительно чувствую что-то такое необыкновенное… ну, одно ласковое слово, улыбка…
Анисья Тихоновна (отодвигается от него). Да вас, Белоносов, учить ничему нельзя: вы именно с того начинаете, чем люди кончают, и, значит, совсем меня не понимаете.
Белоносов (ползает на коленях). Молю вас об одном: не отнимайте у меня, по крайней мере, надежды. Я, может быть, исправлюсь… буду терпелив…
Анисья Тихоновна (кокетливо). Уж, право, не знаю, как вам быть… едва ли что-нибудь из этого выйдет. (Прислушивается.) Сюда идут… встаньте ради бога!..
Белоносов (поднимается). А, черт возьми… в самом интересном месте прервали.
ЯВЛЕНИЕ VII
Те же, Засыпкин и Чепраков.
Засыпкин. А, Поликарп Емельяныч… здравствуй, голубчик.
Белоносов. Здравствуйте, Иван Тимофеич.
Засыпкин. Вы, кажется, господа, незнакомы: рекомендую — Чепраков, человек, который одной рукой поднимает десять пудов. Вообще, прекраснейший человек…
Белоносов. Очень приятно… (В сторону.) Этакий медведь… а лапища-то, лапища… Господи!..
Чепраков. Весьма доволен, что наконец познакомился с вами. Слышать — слышал, а встречаться как-то не приходилось… Позвольте еще раз пожать вашу руку.
Белоносов. Ой, ой!.. Как, однако, вы больно жмете…
Засыпкин (жене). А мы к вам-с, Анисья Тихоновна, пришли… Думаем, скучает наша женушка, а и невдомек, что тут Поликарп Емельяныч утешает… хе-хе!.. Вот как глазки-то разгорелись…
Анисья Тихоновна. Действительно, Поликарп Емельяныч все время так смешил меня, так смешил… ха-ха!.. Поликарп Емельяныч, рассказать, о чем мы тут говорили с вами, то есть что вы говорили?..
Белоносов. Как хотите… Только едва ли Ивану Тимофеичу интересно будет слушать.
Анисья Тихоновна. Ха-ха… испугался!..
Засыпкин (усаживается на кресло). Ну-ка, Анисья, расскажи, в самом деле… Я ведь тоже веселый человек, посмеемся вместе… Небось, адвокат учил, как старого мужа обманывать?.. Хе-хе…
