Бернард Шоу - Пигмалион
Элиза. Пожалуйста, не надо мне ни золота, ни брильянтов. Я не какая-нибудь, я честная девушка. (Садится и принимает позу, которая должна выражать достоинство.)
Хиггинс. Вы такой же честной и останетесь, Элиза, под крылышком миссис Пирс. А потом вы, выйдете замуж за гвардейского офицера с роскошными усами; это будет сын маркиза, и отец сперва лишит его наследства за неравный брак, но, тронутый вашей красотой и скромностью, смягчится и…
Пикеринг. Простите, Хиггинс, но я, право, чувствую, что должен вмешаться. Миссис Пирс совершенно права. Если вы хотите, чтобы эта девушка доверилась вам на полгода для педагогического эксперимента, нужно, чтобы она отчетливо понимала, что делает.
Хиггинс. Но это невозможно! Она не способна отчетливо понять что бы то ни было. Да и потом, кто же из нас понимает, что делает? Если б мы понимали, мы бы, вероятно, никогда ничего не делали.
Пикеринг. Это очень остроумно, Хиггинс, но не слишком вразумительно. (Элизе.) Мисс Дулиттл…
Элиза (потрясенная). У-аааа-у!
Хиггинс. Вот вам! Больше вы ничего из нее не выжмете. У-ааааа-у! Нет, объяснения излишни! Как человек военный, вы должны знать это. Четкий приказ – вот что здесь требуется. Элиза! Шесть месяцев вы будете жить в этом доме и учиться говорить красиво и правильно, как молодые леди в цветочном магазине. Если будете слушаться и делать все, что вам скажут, будете спать в настоящей спальне, есть сколько захочется, покупать себе шоколад и кататься на такси. А если будете капризничать и лениться – будете спать в чулане за кухней вместе с тараканами и миссис Пирс будет бить вас метлой. Через шесть месяцев вы наденете красивое платье и поедете в Букингемский дворец. Если король догадается, что вы не настоящая леди, полиция схватит вас и отвезет в Тауэр, и там вам отрубят голову в назидание другим чересчур дерзким цветочницам. Если же никто ни о чем не догадается, вы получите семь шиллингов и шесть пенсов на обзаведение и поступите в цветочный магазин. Если вы откажетесь от этого предложения, значит вы неблагодарная и бессовестная девушка, и ангелы в небесах станут лить слезы, глядя на вас. (Пикерин-гу.) Ну, Пикеринг, теперь вы удовлетворены? (Миссис Пирс.) Кажется, я достаточно честно и откровенно изложил все, миссис Пирс?
Миссис Пирс (терпеливо). Пожалуй, сэр, лучше всего будет, если я сама поговорю с девушкой с глазу на глаз. Хотя не думаю, чтобы я решилась взять на себя заботу о ней или вообще одобрила вашу выдумку. Разумеется, я верю, что вы не хотите ей зла, но ведь если человек заинтересует вас своим произношением, вы готовы забыть обо всем на свете. Элиза, идите за мной.
Хиггинс. Вот это правильно. Благодарю вас, миссис Пирс. Гоните ее в ванную.
Элиза (нехотя и с опаской поднимаясь с места). Вы большой грубиян, вот я вам что скажу. Не захочу, так и не останусь здесь. Не желаю я, чтоб меня били метлой, да! И вовсе я не просилась в Букнемский дворец. А с полицией я никогда дела не имела, никогда! Я не какая-нибудь, я…
Миссис Пирс. Замолчите, моя милая. Вы ничего не поняли из слов этого джентльмена. Идите за мной. (Подходит к двери и распахнув ее, ждет Элизу.)
Элиза (на пороге). А что, я правду говорю. И к королю не сунусь! Вот пусть мне голову отрубят, не сунусь! Если б я знала, что тут такое выйдет, ни за что бы не пришла. Я честная девушка, и я его не трогала, он сам ко мне привязался, и я ему ничего не должна, и мне наплевать, и меня не проведешь, и какие у всех людей чувства, такие и у меня…
Миссис Пирс закрывает дверь, и жалоб Элизы больше не слышно. Пикеринг отходит от камина, садится верхом на стул и кладет локти на спинку.
Пикеринг. Простите за откровенность, Хиггинс, но я хочу вам задать один вопрос. Вы человек порядочный в делах, касающихся женщин?
Хиггинс (ворчливо). А вы когда-нибудь видели, чтобы человек был порядочным в делах, касающихся женщин?
Пикеринг. Да, и даже очень часто.
Хиггинс (упирается ладонями в крышку рояля, подпрыгивает и, усевшись с размаху, говорит авторитетным тоном). Ну, а я ни разу. Я знаю, что как только я позволяю женщине сблизиться со мной, так она сейчас же начинает ревновать, придираться, шпионить и вообще отравлять мне существование. И я знаю, что как только я позволяю себе сблизиться с женщиной, я становлюсь эгоистом и тираном. Женщины все переворачивают вверх дном. Попробуйте впустить женщину в свою жизнь, и вы сейчас же увидите, что ей нужно одно, а вам совершенно другое.
Пикеринг. Что же, например?
Хиггинс (соскакивает с рояля, ему явно не сидится). А черт его знает что! Вероятно, все дело в том, что женщина хочет жить своей жизнью, а мужчина – своей; и каждый старается свести другого с правильного пути. Один тянет на север, другой на юг; а в результате обоим приходится сворачивать на восток, хотя оба не переносят восточного ветра. (Садится на скамью у рояля.) Вот почему я твердо решил остаться холостяком и едва ли переменю когда-нибудь свое решение.
Пикеринг (встает, подходит к нему и говорит серьезным тоном). Бросьте, Хиггинс! Вы отлично знаете, о чем я говорю. Если я приму участие в этой затее, я буду чувствовать себя ответственным за девушку. И я надеюсь – это само собой разумеется, – никаких попыток злоупотребить ее положением…
Хиггинс. Что-о? Вы вот о чем! Ну, это будет свято, могу вас уверить. (Встает, чтобы объяснить свою мысль.) Поймите, ведь она же будет моей ученицей; а научить человека чему-нибудь можно только тогда, когда личность учащегося священна. Я не один десяток американских миллионерш обучил искусству правильно говорить по-английски, а это самые красивые женщины на свете. Тут у меня крепкая закалка. На уроке я чувствую себя так, как будто передо мной не женщина, а кусок дерева; или как будто я сам – не мужчина, а кусок дерева. Это…
Миссис Пирс приотворяет дверь. В руках у нее шляпа Элизы. Пикеринг возвращается к камину и усаживается в кресло.
Хиггинс (живо). Ну как, миссис Пирс, все в порядке?
Миссис Пирс (в дверях). Если вы разрешите, мистер Хиггинс, я хотела бы сказать вам два слова…
Хиггинс. Конечно, пожалуйста. Входите.
Миссис Пирс входит в комнату.
Вы это не сжигайте, миссис Пирс. Я хочу сохранить это как раритет. (Берет у нее шляпу.)
Миссис Пирс. Только поосторожнее, сэр, прошу вас. Мне пришлось пообещать ей, что я это не сожгу; но все-таки подержать немного в горячей печи не мешало бы.
Хиггинс (поспешно кладет шляпу на рояль). О, благодарю за предупреждение! Так что же вы мне хотели сказать?
Пикеринг. Я не мешаю?
Миссис Пирс. Ничуть, сэр. Мистер Хиггинс, в присутствии этой девушки я просила бы вас быть очень осмотрительным в выборе выражений.
Хиггинс (строго). Конечно. Я всегда очень осмотрителен в выборе выражений. Почему вы мне это говорите?
Миссис Пирс (твердо). Нет, сэр, когда вы чего-нибудь не можете найти или когда вам изменяет терпение, вы вовсе не осмотрительны. Для меня это не имеет значения: я привыкла. Но в присутствии этой девушки, пожалуйста, постарайтесь не ругаться.
Хиггинс (возмущенно). Я – ругаться? (С большим пафосом.) Я никогда не ругаюсь. Я презираю эту манеру. Что, черт возьми, вы хотите сказать?
Миссис Пирс (внушительно). Вот это самое я и хочу сказать, сэр. Вы произносите слишком много бранных слов. Ну, пусть бы еще только «к черту», и «на черта», и «какого черта»…
Хиггинс. Миссис Пирс! Подобные выражения – в ваших устах! Опомнитесь!
Миссис Пирс (не давая себя сбить с позиции). …но есть одно слово, которое я настоятельно просила бы вас не употреблять. Девушка сама только что употребила это слово, прищемив себе палец дверью в ванной комнате. Оно начинается на ту же букву, что и дверь. Ей это простительно, она с пеленок привыкла к такому языку. Но от вас она не должна слышать ничего подобного.
Хиггинс (высокомерно). Простите, миссис Пирс, я не помню, чтобы я когда-нибудь произносил это слово.
Миссис Пирс смотрит на него в упор.
(Он добавляет, пряча нечистую совесть под маской судейского беспристрастия.) Разве только в редкие минуты крайнего и справедливого раздражения.
Миссис Пирс. Только сегодня утром, сэр, вы назвали этим словом свое новое пальто, затем молоко и толокно.
Хиггинс. Ах да! Но ведь это было просто ради ассонанса – вполне естественно для поэта…
Миссис Пирс. Весьма возможно, сэр, но, как бы это ни называлось, я предпочла бы, чтоб вы не повторяли этого при девушке.
Хиггинс. Ну, хорошо, хорошо, не буду. Это все?
Миссис Пирс. Нет, сэр. Нам еще придется быть очень щепетильными с этой девушкой в вопросах личной опрятности.
Хиггинс. Безусловно. Вы совершенно правы. Это очень важно.
