Айн Рэнд - Ночью 16 января
Ингэлс (берет карандаш). Ах да, чертеж. Ну понимаешь, лучи юмора — это такие крошечные частицы, которые облучают землю из открытого космоса, принося электрический заряд и… (Поднимает голову.) Например, мы же так и не поняли, чем вызван тот случай с выстрелом, который произошел с Уолтером месяц назад. Или мы поняли? (Серж смотрит на него. Ингэлс выдерживает взгляд. Затем). Мне писать?
Серж. Что — тот случай?
Ингэлс. Разве что-то еще у тебя вызывает такую смешную реакцию?
Серж. Что — тот случай?
Ингэлс. О, я думал, ты знаешь, что я все знаю. Ну, например, я знаю, что то, что ты запланировал тогда, удалось теперь. Блестяще, полностью и так, как ты хотел. Только все было спланировано много лучше, чем в первый раз. И случилось чуть позже. На один месяц слишком поздно. (Серж подскакивает) Извини. Тебе нужен чертеж. Лучи юмора, которые объединяются в один поток с помощью… Кстати, ты плохой стрелок, Серж. Тебе лучше даются грабежи со взломом — вернее, взломы замков на чемоданах, если говорить точнее. Тебе все-таки надо было тогда обыскать чемодан. Это бы выглядело более естественно.
Серж. Ты понял…
Ингэлс. Конечно, Серж. Если бы тот выстрел попал в цель, пистолет нашли бы в моем чемодане. А у тебя не было бы времени ломать замок после выстрела. Ты был очень предусмотрителен. Но тривиален.
Серж. Ты не сможешь это доказать.
Ингэлс. Нет. Я не смогу это доказать. И пистолет в моем чемодане тоже был бы несерьезным доказательством. Несерьезным. Зато достаточным, чтобы втянуть меня в неприятности. И тогда у тебя был бы один знающий схему, но мертвый, и другой, знающий ее и отчаянно нуждающейся в деньгах. Но ты плохо стреляешь. Тебе много лучше дается психология. Идея дара человечеству сработала проще и без опасных последствий.
Серж. Ты не сможешь доказать…
Ингэлс. Нет. Я ничего не смету доказать. И знаешь, Серж, на самом деле я не думаю, что на этот раз это сделал ты. Но твоя смешная реакция была ведь вызвана тем, что кто-то сделал это за тебя?
Серж. Мне наплевать, что ты думаешь или знаешь. Это сработало.
Ингэлс. Да. Это сработало.
Серж. Так пиши, чтоб тебе пусто было!
Ингэлс. Как пожелаешь.
Сверху слышен скрип двери. Серж резко оборачивается. Ингэлс закрывает ладонью чек на столе в тот момент, когда по лестнице спускается Гастингс.
Гастингс (сразу заметив руку Ингэлса, непринужденно). Я не помешал?
Серж стоит около стола, пытаясь скрыть волнение, что очень плохо ему удается. Ингэлс абсолютно спокоен.
Ингэлс. Нет. Нет.
Гастингс. Подумать только, вы вдвоем за дружеской беседой!
Ингэлс. О, мы говорим о том, чтобы вместе сходить на водевиль. Обсуждаем, читая мысли друг друга. Мы очень хорошо читаем мысли друг друга. Хотя, думаю, я это делаю лучше, чем Серж.
Гастингс (смотрит на правую руку Ингэлса и изображает его интонацию). У тебя интересная ладонь, Стив. Тебе когда-нибудь гадали по руке?
Ингэлс. Нет. Я не верю в гадания.
Гастингс (достает сигарету). Дай прикурить, Стив.
Ингэлс лезет в карман, достает зажигалку, зажигает огонек и подает Гастингсу — все это левой рукой.
Гастингс. Не знал, что ты левша.
Ингэлс. Я не левша. Я просто разносторонний.
Гастингс. Ладно, Стив, долго ты еще будешь валять дурака? Подними левую руку.
Ингэлс. Сержу это понравится.
Поднимает руку, и Серж бросается к чеку, но Гастингс отталкивает Сержа в сторону и хватает чек.
Гастингс (читая чек). «Заплатить Стивену Ингэлсу…» Так-так-так. Приди я минутой позже, вы были бы полумиллионером, Стив.
Ингэлс. Да. И зачем тебе надо было так торопиться?
Серж (визжит высоким голосом, поворачиваясь к Ингэлсу). Свинья! Ты нарочно это сделал!
Гастингс (с наигранным удивлением). Нет?
Серж (Ингэлсу). Ты наврал! Ты меня предал! Ты не собирался продаваться мне! Ты беспринципный и подлый!
Ингэлс. Не надо было так мне верить.
Хелен и Тони поспешно появляются на верху лестницы.
Хелен. Что тут происходит?
Гастингс. Ничего особенного. Только Серж раскидывается пятисоттысячными чеками.
Хелен охает. Тони сводит ее вниз по лестнице.
Серж (вызывающе кричит на Ингэлса и Гастингса). Ну? Что вы теперь будете делать? Вы ничего не докажете!
Справа появляется Флеминг и останавливается прямо у двери.
Гастингс. (укоризненно). Ну-ну, Серж. Мы, например, можем доказать, что ты не имеешь прав на получаемые тобой пятнадцать долларов в неделю от Комитета по делам беженцев. И мы можем доказать, что я прав, касательно тех, у кого нет мотива.
Тони (почти с сожалением). Ну вот, а я надеялся, это не Серж. Ужасно, что я буду благодарен Сержу до конца жизни.
Из сада входит Эдриен, чуть сзади нее Диксон.
Серж. Каков мотив? Что вы докажете? Что я пытался купить изобретение у убийцы, которому нужны деньги, — это все. Простая торговая сделка. Разве нет, мистер Ингэлс?
Ингэлс. Да.
Гастингс. Разрази меня гром, нам необходимо найти эту газету!
Серж. Теперь поняли, мистер Гастингс? Докажите, что я не был в Стэмфорде! Докажите! Мне наплевать, найдете вы эту газету или нет! Вашим собственным любезным друзьям придется поклясться в том, что они ее видели!
Гастингс. Они не знают, какой это был номер.
Серж. Правильно! Не знают! Так откуда им знать, что не последний? Докажите это!
Флеминг (яростно, безуспешно оглядывая комнату) — Мы обязаны перевернуть этот дом с ног на голову и найти эту мерзкую газету!
Тони присоединяется к его поискам.
Серж. Докажите, что я вам врал! Найдите суд присяжных, даже среди мерзких американских судов, который захочет рассмотреть подозрения против меня, когда они услышат об этом героическом гении (показывает на Ингэлса), который, будучи один в саду, оставляет отпечатки пальцев на пистолете!
Во время последних двух монологов Ингэлс достает пачку сигарет, берет сигарету, берет со стола коробок со спичками, зажигает спичку, зажигает сигарету и бросает спичку в камин. Эдриен, которая не сводит с него глаз все это время, следит за ней взглядом и вдруг вскрикивает, и кидается к камину, чтобы вытащить из огня обуглившиеся по краям остатки газеты.
Эдриен. Стив! Смотри!
Поднимается с колен со свернутой газетой в руке. Гастингс вырывает у нее газету. Он с неистовой поспешностью разворачивает ее, смотрит на первую страницу. С минуту остается абсолютно неподвижным и молчит. Потом поднимает голову, смотрит на остальных и говорит почти скучающим голосом.
Гастингс. Ранний выпуск «Курьера».
Тишина. Затем Серж резко кидается к нему.
Серж. Вы врете!
Гастингс (отталкивая его). О, нет, нет!
Диксон подходит к Сержу.
Гастингс (показывает заголовок газеты Сержу, но с безопасного расстояния). Сам посмотри. Но не трогай.
Серж. Это не та газета! Не та самая! То было последнее издание! Я знаю! Я посмотрел, когда покупал! Это был последней выпуск, именно он был мне нужен!
Гастингс (качая, головой). Все это, Серж, доказывает, что я прав насчет тех, у кого хорошее алиби.
Серж. Кто бросил ее в камин? Кто ее сжег? Я этого не делал! (Поворачивается к Ингэлсу.) Это он! Конечно! Я ее ему отдал! Когда я приехал, я отдал газету ему! Он ее подменил! Он бросил ее в камин и…
Гастингс. И почти сжег доказательство, которое спасло бы ему жизнь? Хватит, Серж, сколько, ты думаешь, я буду тебе верить?
Серж. Но я не…
Гастингс. Ты это сделал. Но очень плохо. Как и все остальное. Ты спешил, когда стал сжигать эту газету. Тебе помешали. Так что ты бросил ее здесь, надеясь сжечь потом. Но этого ты сделать не мог: здесь всю ночь были мои люди… Правда, я почти такой же глупец, как и ты. Знаешь, почему я серьезно воспринял это твое алиби? Потому что не думал, что у тебя хватило бы смелости все это провернуть. Выстрелить человеку в спину ты вполне бы мог. Но рискнуть показать газету всем присутствующим, когда вся твоя жизнь зависит от того, обратят ли они внимания, какой это номер или нет: это требовало смелости, которой у тебя нет. Или я так думал, что нет. За это приношу свои извинения.
