Владимир Пистоленко - Раннее утро
К и р и л л. Все, что думал… Все, что есть.
Прочитав письмо, Оля прижимает ладони к вспыхнувшим щекам.
КАРТИНА ТРЕТЬЯОбстановка первой картины. В комнату входит О л я. Одна в этой большой комнате, она сейчас кажется совсем маленькой. Оля какое-то мгновение стоит в раздумье, затем идет к двери направо, навстречу ей — входит м а т ь. Небольшая пауза.
С в и р и д о в а. Ну?
О л я. Что?
С в и р и д о в а. Исчерпан конфликт?
О л я. Да, почти… Вернее — никакого конфликта.
С в и р и д о в а. Отец очень расстроен.
О л я. Он дома?
С в и р и д о в а. Тебя ждет. Должен идти на совещание, а вот…
О л я. Я тебе сейчас все-все расскажу.
С в и р и д о в а (деланно строго). Нет уж, изволь прежде явиться к отцу, пред его ясные очи.
О л я. Подожди, сначала тебе… только одной тебе…
На пороге кабинета появляется С в и р и д о в.
С в и р и д о в. Возвратилось, строптивое и неразумное дитя?
О л я. Ты меня не ругай…
С в и р и д о в (жене). Слышала? (Оле.) Рассказывай, что ты там натворила?
О л я. Ровным счетом ничего.
С в и р и д о в. Ну, если так, то я рад. Пойду. Завтра подробнее поговорим.
О л я (встревоженно). А ты надолго?
С в и р и д о в. Должно быть, вернусь ночью. (Идет к двери.)
О л я. Папа! Одну минутку. И ты, мама. Только вы, пожалуйста, спокойно выслушайте. Надо срочно решить один вопрос.
Отец и мать недоумевающе переглядываются.
С в и р и д о в. Ну-ну, давай свой вопрос.
О л я (говорит полушутливо). Дорогие мои предки!.. (Почувствовав неуместность такого тона, говорит как обычно.) В общем, я не буду учиться в аспирантуре.
С в и р и д о в а. Что-о?
С в и р и д о в. М-да! Это действительно что-то новое. (Садится.)
О л я. Я имею в виду очную аспирантуру.
С в и р и д о в. Понятно. И чем же ты намерена заниматься?
О л я. Буду работать.
С в и р и д о в. Похвально.
С в и р и д о в а. Нет, это невозможно!
О л я. Я буду работать агрономом.
С в и р и д о в. В городе и без тебя безработных агрономов пруд пруди! Отлынивают, не едут туда, где их место, и околачиваются здесь, штаны протирают в кабинетах, мороженым торгуют, черт побери!.. Нет, разве такие вопросы можно решать вдруг, с кондачка? Люди годами бьются, чтобы попасть в институт, ты сама знаешь, какой жесткий отбор, а тут — аспирантура. Где же простая логика?
О л я. Я не собираюсь отсиживаться в городе.
С в и р и д о в а. Уж не думаешь ли уехать? От счастья искать несчастья?
С в и р и д о в. Олюшка, у меня сейчас просто нет времени, люди там ждут. Давайте забудем этот разговор. Вскоре ты сама поймешь, насколько легкомысленно такое решение.
О л я. Но я ведь действительно уеду! Уже приказ отдан.
С в и р и д о в. Мало ли бывает приказов… Погоди, какой приказ? О чем?
О л я. Ну, о назначении на работу…
С в и р и д о в. Даже так? (Взглянув на часы.) Я постараюсь вернуться пораньше. (Останавливается у двери.) Кто тебе все это надул в уши? Кто? Когда?
О л я. Нашлись добрые люди. И прежде всего — вы. Да, вы.
С в и р и д о в. Своего шефа видела? Ходоса?..
О л я. Видела…
С в и р и д о в (жене). Вот! Мало того, что сам провалился, так он и других!.. Краснобай чертов! (Уходит.)
О л я (вслед). Неправда!..
Пауза.
С в и р и д о в а. Успокойся, Олюшка. (Подходит к Оле, обнимает ее.) Ну, рассказывай. И куда же ты собралась ехать?
О л я. В опытный совхоз. Туда назначили Кирилла… Ходоса. И я… Меня тоже…
С в и р и д о в а. Значит, отец прав?
О л я. И ничего-то вы, родители, не понимаете…
С в и р и д о в а. Где уж нам! Непросвещенным да отжившим… Вот когда у тебя будут дети и доведется вести подобные разговоры, тогда вспомнишь и поймешь.
О л я. Таких разговоров не будет. Но о вас я расскажу!.. О вас — босоногих, когда вы пришли на новостройку в пустынный городок Орск. И были там счастливы…
С в и р и д о в а. Олюшка, то совсем другое дело.
О л я. Да, конечно, другое время, другие люди. Богатыри — не вы… Бежала девчонка домой… Самая счастливая! А тут…
С в и р и д о в а. Но ничего страшного не случилось.
О л я (с грустью). Бедные девчонки, почему вас не всегда понимают родители?!
С в и р и д о в а. Да. Действительно! Даже обижают!.. А девчонки… тоже… Ты заметила, в каком состоянии ушел отец?
Оля молча кивнула головой.
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯСолнечный летний день. Комната в одном из домов центральной усадьбы опытного совхоза. Здесь самая необходимая мебель. По радио идет передача «С добрым утром». О л я гладит мужскую рубашку. На ней клетчатая ковбойка, брюки. Входит А н т о н.
А н т о н. Здравствуйте. С выходным днем!
О л я. Спасибо. Проходите, садитесь.
А н т о н. А Кирилл Никитич дома? Я к нему!
О л я. Дома. (Доверительно.) Картошку жарит с бараниной!
А н т о н. И ничего, получается?
О л я. Будьте спокойны!
А н т о н. Да оно, ежели правду сказать, мужские руки — они до всего доходчивы.
О л я. А женские?
А н т о н. Силенки, извиняюсь, не те.
О л я. Э, нет, то совсем другое дело. Вон в совхозном стаде этот бык однорогий — с ним, пожалуй, трое мужиков не справятся, а командует им небольшая женщина.
А н т о н. Тут я согласен. Вполне!
О л я. Вчера этот бык как припустил за мной!.. Честное слово! Она отогнала. Напугалась я до смерти.
А н т о н. Зверь! Может в момент растерзать! Ну, как обживаетесь на новом месте, привыкаете?
О л я. Понемногу. Воздух здесь хороший. Не надышишься.
А н т о н. Тут воздуху — дополна! И главное — поселков близко опять же нет. Пятьдесят верст! Никто не пользуется, кроме степной живности. Вот и воздух.
Входит К и р и л л.
К и р и л л. Привет, Антон! Насчет волчьей облавы?
А н т о н. Точно! Перед самым вечером тронемся.
К и р и л л. Оля тоже просится. Возьмем?
А н т о н. А чего не взять? Директор-то наша — Ксения Петровна — тоже собирается. Пускай едут. В тазья будут колотить, страху на волков нагонять. Ну, так я вас тогда скричу.
К и р и л л. Слушай, Антон, ко мне должна приехать бабушка…
А н т о н. Васса Фадеевна? Слыхал.
К и р и л л. Мы с сестренкой вот такими у нее на руках остались — и выходила, и выкормила. В общем, мать и отец.
А н т о н. На жительство? Или просто как свидание?
К и р и л л. Думаю, временно. Словом — койка найдется?
А н т о н. Чай, земляки! В нитку вытянусь! Раскладушку дам. Удобство! Особенно для старого человека. Можно сейчас.
К и р и л л. Не к спеху. Иди отдыхай. Перед облавой.
А н т о н. Что верно, то верно. До свидания. (Уходит.)
К и р и л л. Олежка! Тебе! (Достает из-за спины букетик степной ромашки.)
О л я. Милый Слон! Ты где это?! (Прижимается к нему.)
К и р и л л. Неподалеку! Вчера еще высмотрел.
О л я. Если бы ты знал, Слон, как я тебя люблю.
К и р и л л. А я вообще — хожу по земле, а кажется, плаваю, летаю. И петь хочется! Орать во все горло: «Люди! Хорошо жить на белом свете!»
О л я. Тсс… Соседи соберутся.
К и р и л л. А я при них могу. Еще громче. На всю степь! Кстати, ты никогда не пела в степи? Жаль. Люблю! Там слова сами приходят. Но главное — степь откликается. Двинемся сегодня?
О л я. В степь? (Смеясь, машет рукой.) Двинемся!..
К и р и л л. Устанешь — на руках понесу.
О л я. Нашел пушинку! Хотя для такого силача… Вчера вон трактор взялся подталкивать.
К и р и л л. Что могу, то могу. Как говорят — стараемся. (Сажает ее к себе на колени.) Олежка, можно задать тебе вопрос?
О л я. Попробуй.
К и р и л л. Разговор откровенный…
О л я. Давай без преамбулы.
К и р и л л. Хорошо. Отчего ты частенько грустишь? Увижу тебя печальной, и на душе у меня тревожно становится. А в голову всякие мысли лезут.
О л я. Это, кажется, интересно…
К и р и л л. Нет, подожди. Видишь ли…
О л я. Я все поняла! Не продолжай! Нет! Не раскаиваюсь. И не буду. И ты заруби это, Слон, на своем хоботе…
К и р и л л. Олежка…
О л я. Вот ты много и нежно говоришь о своей бабушке: баба Вася, баба Вася… И я по глазам вижу — не только уважаешь ее… Так и я… люблю своих. Особенно отца. Я безумно люблю его. Вот и грусть… Не выходит из головы наш отъезд. Думаю и не могу понять, постичь… Расстались хуже, чем чужие…
